Любопытство взяло своё и я, преодолев слегка вязкую пелену, собрался опять падать на задницу, не ну вы меня поймите, я просто оказался в помещении с логотипами трёх известных российских банков с окном выходящем на Арбат.

В столице шёл дождь, немного постояв у окна, подошёл к очередной улыбчивой, и спросил.

–-Почём халва, – улыбка стала сползать с её лица, а в углах начинало подозрительно темнеть.

–– Та шучу, какой курс, – в комнате посветлело, – один кредо равен пятидесяти мультивалютным единицам, –а это как, – курс составляется из котировок пяти ведущих мировых валют на момент продажи кредо, – а кредо это десять золотых, –да, – стало понятней.

Поднимаясь на выход, я вёл нехитрые подсчёты, и такого задумчивого меня у крыльца и приняли.

–– Городская стража, разумный Макс, вы подвергаетесь аресту за нападение на ополченцев села и служащих канцелярии.

Распахнув глаза, я узрел двух здоровенных воинов, уровни которых не просматривались, затевать скандал прям здесь и сейчас- сделаю ещё хуже, сбежать– не вариант, да и зачем, записи есть, да и ИИ владеет всей информацией, значит будем сдаваться, заложив руки за спину, что я хорошо умею, пошёл под арестом в город.

А суета царила– реальная, с полей убирался урожай, из леса шли подводы с ним же, ехал камень, дерево, бочки с жидкостями, за городом стоял столб густого чёрного дыма, где-то в той стороне располагались лесопилки, кузни, цех по дроблению камня и прочие кожевенники.

Вся, грубо говоря промышленность края, была сосредоточена на Серпуховском направлении, а торговля в Никольском. В город попадали готовые товары и продукция, что на мой взгляд– очень правильно. Вереница телег и фургонов гружёнными всем подряд растянулись на километры, но нас это естественно– не касалось. Величавые, меловые стены, наползали медленно, но неотвратимо. Какой же красавец, на солнце город был белоснежен до неприличия, не бывает такого в природе, это за гранью цветовой палитры, и эту красоту хотят уничтожить, не позволим, ага сказал арестант десятого уровня, ещё бы кулачком небесам погрозил.

Ну хоть город посмотрю, не собирался без Надочки, но меня как всегда, не спросили. Войдя в барбакан по навесному мосту, собрался лицезреть красоту, а вот хренушки, меня сразу затолкали в неприметную калитку в толще стены, яркий свет потух и остались только ступеньки вниз, и тусклый факельный, который не освещал, а скорее обозначал направление, посмотрел город называется.

Коридоры, проходы, сквозные комнаты, вниз- вверх по моим ощущениям мы идём не менее чем полчаса, тут красотами и не пахло, вода, плесень и запутанные кривые переходы, они смело могли оставлять меня в любом месте, и я бы наверняка сдох бы сам. Ну или вышел бы не раньше, чем тот Моисей, что народ по пустыне водил, пока до земли обетованной добрался.

И вот, наконец- то мы у цели, скрипнула решётка, в коридоре стояли два вертухая, ну по-другому и не назовёшь. Если сюда меня привели поджарые, судя по движениям, резкие, и жёсткие войны, то тут… Сдав меня с рук на руки стража города, удалилась.

–– Так, так, так, и кто у нас здесь, о, крутись колотись, Сашок! посмотри какая птичка к нам залетела, герой– в жопе с дырой, ааа-ха-ха-ха.

Сашок же, как раз освобождая меня от всего лишнего, с огнём в глазах рассматривал моих братьев, ну тут всё понятно в них нельзя не влюбиться, думаю, они ещё подерутся пару раз, за мои кинжалы, ну удачи, что ж.

Я стоял, и на словесные кружева вертухаев не обращал никакого внимания, ничего кроме брезгливости я к этим до нельзя разжиревшим, вонючим и грязным существам не испытывал, вскоре они устали «юморить», и не переставая издеваться, тыкая меня в спину, отвели в камеру, лязгнула дверь, закрылся тяжёлый засов, ну вот и прибыли, связь пропала как вид, хорошо догадался по дороге дать команду своим не паниковать и занимается изучением территории, а я думаю скоро выйду.

Солома была довольно свежая, улёгся отдохнуть, заодно решил посмотреть– чё навоевал, да ничего не навоевал, с волков, да и своих же бедолаг капнуло.

Ментальная воля +1.

Заклинание «Неуправляемый разум» +2.

Репутация «Никанор» +5.

Очки опыта 300.

Хмм, а староста, судя по всему, так и чешется, неужели не догадался–идиот. Потекли часы томительного ожидания, принесли баланду, но я был не голоден, только взял хлебушек, лёжа на топчане придавался неге, думал, как жить дальше, надо в городе привязаться, а лучше найти в лесу место силы и тотем.

А может чухнуть в Серпухов, да не чур меня, тут такая заруба светит, а я чо кривой от прокачки бегать, нет, не моё, да и Надочка просила её не кидать, так что будем ждать тут, как выйду уйду в леса, надо срочно стать сильнее, придёт кочевье, а я десятка, смешно.

–– Пиии, пии, пи. —а это у нас кто, ха мышка норушка, иди сюда моя хорошая я тебе хлебушка дам, правильно считается что только за решёткой начинаешь ценить маленькие человеческие радости, мудрствовал я, наблюдая как мыша каждый раз куда–то пропадает с очередным кусочком хлеба.

Не дождавшись никого, я заснул, утро встретил с больным телом, конечно, привык уже барствовать, ладно, хорош бездельничать, немного размявшись упал на четыре косточки и давай измываться над собой, приседал, отжимался, скакал, даже на голове постоял и получил бонусы.

Сила +1.

Ловкость +1.

Принесли бурду с одним маленьким кусочком плавающего сала, попробовал, нет, я пока не так голоден, хлебушек съел, ну почти, оставил кусочек мышу, господи, да, когда уже поведут на допрос, а? Спеть, что ли.

Сижу за решеткой в темнице сырой.

Вскормленный в неволе орел молодой,

Мой грустный товарищ, махая крылом,

Кровавую пищу клюет под окном,

Открылась дверь.

–– Пришлый, закрой свою пасть пока живой, иначе попробуешь нашу любовь. —Но во мне взыграл протест, уже понимая, чем всё кончится, включил камеру и заголосил ещё громче, краем глаза наблюдая за вертухаем. А вертухаи сменились, этот был молодой и наверно горячий. Продолжим.

Клюет, и бросает, и смотрит в окно,

Как будто со мною задумал одно.

Зовет меня взглядом и криком своим

И вымолвить хочет: «Давай улетим!

Последнюю часть песни я уже просто проорал ему в лицо.

Деревянная дубинка пришла ровно туда где только что лежала моя голова, чё же все такие нервные, что я ему такого сделал, скатившись с колючей соломы, не вставая с пола, нанёс удар ногами ему в пах, казематы огласил крик, знакомый всем нормальным мужикам, выпучившись, он, согнувшись, мелкими шагами отправился на выход, а я продолжил вокальные упражнения.

Мы вольные птицы; пора, брат, пора!

Туда, где за тучей белеет гора,

Туда, где синеют морские края,

Туда, где гуляем лишь ветер… да я!..»

Все мои вещи у меня отняли, кроме одежды, из гайдов я знал, что в случае смерти возрождение происходит в камере, походу я влетел, неспроста меня здесь маринуют, ох неспроста, попахивает реальным дерьмом, я встал у двери спиной к стене, ждать гостей долго не пришлось.

Дверь распахнулась и в камеру влетели два оковалка, да смена поменялась, но ценности неизменны, а это жир, жир и ещё раз жир, ну и запах с грязью. Один не задерживаясь продолжил движение, пришлось напрячь силы и подтолкнуть его как следует, с приданным мною ускорением он успешно достиг цели и пришёл головой в стену, раздался мерзкий хруст и бочкообразное тело сползло на пол.

Второй вытаращив глаза, завис, он только открыл свой рот и начал разворачивается, но я не дал этому тормозу ни шанса прийти в себя, подпрыгнув, со всей дури нанёс ему удар кулаком в висок, хрустнуло, голова у горя убийцы–откинулась, и он молча рухнул, почему у убийцы, так не пощекотать меня с кинжалами в руках они сюда влетели, у местной охраны на вооружении должны быть только дубинки.

Всё, назад пути нет, это что же творится у Боярина в хозяйстве, Олег совсем мышей не ловит, стоп, мышей, я сосредоточился на просьбе к своей вчерашней подружке, прийти.