- Вы знаете, я испытываю те же самые чувства, - вздохнула она. Молодые люди - гораздо младше меня во всех отношениях - осваивают новейшие медицинские технологии, чтобы быть с ними на "ты", а мне нужно показывать, где расположен сетевой тумблер. Но должна признать, я в этом не одинока. Простите мою нечуткость. - Сильные пальцы Лунзи помассировали его напряженные мышцы шеи. Он поймал ее руку и прижал к губам.

- А ведь прикосновения ваших рук по-настоящему целительны. - Ти поднял глаза и улыбнулся, увидев голограмму с изображением прелестной юной девушки, смотревшей на него. - Фиона?

- Да. - Лунзи с гордостью погладила поверхность голограммы.

- Она не слишком похожа на вас внешне, а вот по характеру - еще как.

- Что? Печать упрямства отметила и это юное создание? - насмешливо поинтересовалась Лунзи.

- Да это свойство окопалось у вас вот здесь, в спинном мозгу. - Пальцы мужчины повторили линию ее позвоночника, не касаясь его, и по спине ее пробежала сладостная дрожь. - Фиона красива так же, как и вы. Можно посмотреть? - спросил Ти. Он разглядывал голограмму, любуясь чистотой образа. - Если мне удастся ввести изображение в компьютер, мы сможем воспользоваться еще одним банком памяти, который до сих пор никак не реагировал на мои запросы.

Лунзи с болью подумала о том, что, отдав голограмму, она лишится единственной вещественной связи с дочерью, но заставила себя уступить доводам рассудка.

- Хорошо, - неохотно согласилась она.

- Уверяю вас, с ней ничего не случится. Зато, может быть, мы еще что-нибудь разузнаем.

Она встала на цыпочки и поцеловала его:

- Я полагаюсь на вас. Вы готовы вернуться в компанию?

В отсутствие Лунзи и гостя Шофу вправили мозги. Во время пиршества за тщательно сервированным рабочим столом он почтительно расспрашивал Ти о деталях его исследований. Остальные присоединились к разговору, и беседа перешла в несколько иное русло. Выяснилось, что Ларен тоже большой любитель объемного видео. Они с Лунзи горячо обсуждали тенденции развития моды, повергая своими замечаниями в хохот остальных двух мужчин. Памела, залившаяся румянцем от смущения, отважилась высказать свою точку зрения, встав на защиту индустрии моды.

- Это уж точно, ты на их стороне, - ехидно доставал ее Шоф, словно сестру родную.

- А что, собственно говоря, плохого в одежде, которая позволяет нам выглядеть привлекательно? - отозвалась девушка, принимая вызов.

- Но зачем носить такое, от чего одни неудобства? - резонно заметила Лунзи, становясь на сторону Шофа.

- Чтобы стильно выглядеть! - заявила загнанная в угол Памела.

Лунзи комически приподняла брови:

- Красота требует жертв? И ты еще называешь меня старой модницей?!

- Понятия не имею, где они берут идеи для своих новых облачений, фыркнул Ларен. Быстро глянув на Памелу, он добавил: - Но, радость моя, некоторые их находки просто сногсшибательны.

- Ты в самом деле хочешь это узнать? - осведомилась Лунзи. - Чтобы всю жизнь идти в ногу с модой, достаточно никогда и ничего из одежды не выбрасывать. Новейший стиль, последний писк моды будущего сезона - как передавали по объемному - в точности такой же балахон, какой я носила в год окончания начальной школы. Скорее всего этот фасон не раз бывал в моде и за время моего ледяного сна, вот и теперь тоже. Абсолютно новый для современной публики, но слишком молодежный для того, чтобы его могли носить те, кто помнит прежние времена, когда он был популярен.

- А можно мне взглянуть на вашу семейную голограмму? - попросила Памела, признавая свое поражение. В глазах ее загорелся озорной блеск. - Я хочу посмотреть, что будет модно в следующем году. Я смогу опередить всю "банду" на целый сезон!

Остатки еды отправили в утилизатор. Ти встал и, подняв руки вверх, потянулся:

- Да, вот что никогда не меняется, так это студенческая еда!

- Ужасная, правда? - спросила Памела, подмигивая.

- Ужасная, что там говорить. Мне очень жаль, но я должен покинуть вас. Как Лунзи совершенно справедливо заметила, вы живете в противоположном конце города, и мне потребуется немало времени, чтобы добраться домой.

Лунзи сбегала за своими дискетами.

- Пожалуй, я пойду вместе с вами. Моя смена в госпитале начинается как раз в четыре часа. В приемном отделении не могут ждать. Да-да, насколько я вижу, мне также пора в дорогу. А на вашем месте я бы как следует вздремнула.

Ти любезно кивнул ей:

- Буду рад вашему обществу. - И попрощался с остальными: - Благодарю вас за этот замечательный вечер. Доброй ночи!

Памела и Ларен прокричали им свои "всего доброго" с видавшей виды продавленной тахты в дальнем углу комнаты. Шоф резво вскочил, чтобы перехватить их у двери.

- Эй, - тихо окликнул он уходивших, когда они вышли в коридор. - Желаю тебе удачи в поисках дочки, Лунзи!

Лунзи вытаращила на него глаза:

- Ну чертенок! Узнал-таки?

Шоф невинно улыбнулся:

- Конечно узнал. Не говоря уж о многом другом. - И он подмигнул Лунзи, когда дверь за ними закрылась.

К концу семестра в учебных делах Лунзи наметился значительный прогресс. С профессором кардиологии, к их обоюдному удовлетворению, было заключено перемирие. Она перестала во всеуслышание критиковать его "прикроватные" манеры, а он, называя ее сердобольной, открыто восхищался тем, что она буквально на лету схватывает его предмет. По итогам семестра он дал ей весьма лестную, на его взгляд, оценку, поставив ее в один ряд с лучшими студентами, которые занимались у него прежде. А ведь Лунзи казалось, что худшего разноса она в жизни не слышала - он был даже занесен в ее карточку, - но оценки, стоявшие под выговором, свидетельствовали о том, что преподаватель ею доволен.

Начался новый семестр. Курс самовнушения не прекращался даже во время каникул, поскольку предполагал каждодневную тренировку. Отметок по этому предмету в Университете не ставили: либо студент поддерживал форму, либо его отчисляли. Занятия все еще отнимали у Лунзи очень много времени. Она теперь была загружена работой даже больше прежнего.

В числе новых предметов появился курс освоения практического опыта в Университетском госпитале. Практикум оказался похлеще двух других курсов, вместе взятых, но программа была гибкой и разнообразной. Она включала самые необходимые и перспективные методы. В течение первых нескольких недель Лунзи и ее однокашники сопровождали штатного врача госпиталя во время обходов больных, наблюдая технику постановки диагноза и ведение лечебного процесса, затем они уже самостоятельно работали в госпитале под его присмотром. Лунзи нравился доктор Рут, человек добрых шестидесяти стандартных лет, чьи пухлые розовые щеки всегда были идеально выбриты, а большие грубоватые руки, казалось, только что вымыты с мылом и щеткой.