– Ну, колись: на кого охота? – спросила Алиска, когда они с пакетами приземлились в кондитерской, чтобы выпить по чашке кофе.

– О чем ты? – искренне не поняла Нина.

– Кого ты хочешь заарканить? Дай, угадаю… Начальника?

Нина вспыхнула.

– Нет, я…

– Да не тушуйся ты, – игнорировала ее протесты Алиска. – Не ты одна. Правда, от тебя я этого не ожидала. Ты же всегда была синим чулком.

– Не такой уж я не синий чулок, – пробормотала Нина.

– Угу. Теперь-то точно, – рассмеялась Алиска, похлопывая по пакетам с покупками.

– А ты как? – спросила Нина, чтобы сменить тему.

– Да вот, опять с работы поперли… Из-за начальника, между прочим. Мужик что надо, у нас с ним все было на пять с плюсом, но его благоверная мымра прознала и – прощай, дорогая Алиса…

– Кстати, ты меня не пристроишь куда-нибудь? – вдруг попросила она. – Я, понятно, не то, что ты, работа – это не мое хобби, но зарплату надо же где-то получать.

Нина задумалась. Она была благодарна Алиске за помощь.

– Да, кажется, я могла бы замолвить за тебя словечко.

Нине не пришло бы в голову рекомендовать ленивую и порочную Алиску в «Градбанк», но ей было совсем не жалко того сомнительного финансового заведения, в котором она когда-то совершила должностное преступление.

– Есть один растущий банк. Я там работала и знаю заместителя директора. Его зовут Кирилл.

Она представила, как Алиска запускает свои когти в мягкое тело ее бывшего начальника, и рассмеялась.

– Ты чего? – спросила Алиска.

– Да нет, ничего. Только ты учти: этот Кирилл обожает свою жену.

– Разберемся, – решительно сказала Алиска.

Ровно в половине седьмого Нине позвонил Коля.

– Нина Евгеньевна, я у вашего подъезда.

Нина была готова. Последний час она посвятила развитию важного качества – естественности. Это был один из уроков ее наставницы. «Проблема с новыми вещами в том, что они новые, – объясняла Алиска. – А этого не должно быть заметно. Вещи на тебе и ты в них должны выглядеть естественно – как будто ты надела что-то наугад из своих обычных тряпок. Если нет естественности – это не шик, это потуги горничной сойти за королеву».

Тут она попала в точку. Во всех этих шикарных вещах Нина чувствовала себя очень скованно. «Что же делать?» – спросила Нина. «Вообще-то рекомендуется поносить новое пару дней перед выходом. Тебе когда это все понадобится?» «Сегодня вечером», – вздохнула Нина. «Ну, все равно, надень всё хотя бы на часок. Посиди, походи. Хорошо заняться чем-нибудь, что тебя отвлечет. Ну, не пол мыть, конечно, а так…»

Нина честно оделась во все новое и шикарное и ходила, садилась, потом опять ходила перед зеркалом. Все на ней сидело идеально, но естественности не было и в помине – в зеркале отражалась горничная, напялившая хозяйские наряды. «Он заметит, поймет, что я вырядилась для него. Еще подумает, что это не мое, с чужого плеча. Ужас, – переживала Нина. – Естественность, естественность… откуда ее взять? Ну, думай».

Ее взгляд упал на музыкальный центр. Нина давно его не включала – слишком была занята, чтобы слушать записи. Она любила музыку, хотя сама музыкальной не была. Музыкальной была ее мама, и отец тоже. Мама устроила было Нину в музыкальную школу, но через месяц девочка оттуда ушла к облегчению учителей.

Нина искренне восхищалась людьми, которые умеют петь. Если бы она сама имела такой дар, он пела бы романсы, которые, как ей казалось, она хорошо чувствовала. В ее музыкальном центре имелась функция караоке, и, прикупив микрофон, Нина пыталась напевать под музыку, начав с эстрадных шлягеров, которые были у всех на слуху. Но на это, как и на многое другое, не было времени, и караоке было отставлено, хотя методичная Нина обещала себе к этому вернуться.

Теперь она опять воткнула в плеер микрофон, настроила караоке и, стоя с микрофоном в руке перед зеркалом, объявила: ««Мой голубь сизокрылый». Исполняет Нина Шувалова». Из динамика полилась музыка, и Нина запела.

То, что в исполнении знаменитой певицы звучало легко и естественно, оказалось совсем не простым делом. Нина вступала не вовремя и то торопилась, то отставала, пропускала такты, не могла пропеть простых слов, безбожно фальшивила. Нина злилась на себя, она не привыкла, чтобы у нее совсем не получалось то, за что она берется. Домучив «сизокрылого голубя», она так же расправилась с «розовым фламинго» и «художником, что рисует дождь». Постепенно, от песни к песне, она стала немного осваиваться. Когда она вывела по второму разу: «Девочкой моею ты меня назови…», наступил перелом. Ушел зажим, она перестала бояться микрофона, почувствовала ритм, овладела своим голосом. В зеркале элегантная молодая женщина пела не сильно и не искусно, но в чем-то очень правильно и с душой.

Тут снизу позвонил Коля.

Она спустилась. В ее голове шумели шлягеры, она чувствовала себя легко и свободно. Одежда от лучших фирм ее больше не стесняла.

Огромная машина Самсонова стояла у подъезда. Коля протирал ветровое стекло. Машину и шофера с упоением рассматривали и обсуждали три местные пенсионерки, сидевшие тут же на лавочке. Когда они поняли, что машина пришла за Ниной, их любопытство возросло до опасных пределов, чреватых клиническими последствиями. Можно было не сомневаться, что, если давление их не погубит, это событие будет главной темой их разговоров на неделю вперед.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Нина с соседками и помахала шоферу: – Здравствуйте, Коля.

Она понимала, что ослепительна и впервые не боялась этого. Она это заслужила.

При виде Нины Колина рука на ветровом стекле замерла. У простодушного парня вырвалось:

– Ух ты!

– Что?

– Класс, – сказал Коля с большим убеждением. – Вы просто супер.

Нина светски улыбнулась ему и села на переднее сиденье. Ее провожали три пары пенсионерских глаз, обладательницы которых перестали дышать от возбуждения.

Коля повез Нину в ресторан. «В такое время все трассы забиты, так что придется попетлять», – предупредил он.

И они стали петлять. Раньше Нина понятия не имела, сколько в городе всяких переулков и закоулков, из которых можно составить маршрут из точки А в точку Б. Но Коля знал их все. Директорская машина ныряла под арки, углублялась во дворы, иногда, казалось, кружилась на одном месте, но в результате довольно быстро продвигалась к цели. Коля будто и не прикладывал к этому рук – громоздкий автомобиль сам находил себе дорогу, волшебным образом разворачиваясь и протискиваясь там, где, казалось, не хватило бы места и для «Жигулей».

– Коля, мне Павел Михайлович говорил, что вы скоро станете отцом? – поинтересовалась Нина.

– Да, – заулыбался Коля. – Пацан будет. Настена уже на шестом месяце.

– Вы собираетесь уходить от Павла Михайловича?

– Да… – посерьезнел парень. – Настена так хочет. Боится за меня. А что бояться-то? Это же броня. – Коля постучал по двери. – Что тут со мной может случиться?

Автомобиль в самом деле был очень тяжелый. Нина ощущала, что он движется не так, как обычные машины.

– Вы хотите сказать, что в случае столкновения – не дай бог, конечно! – вы не пострадаете?

Коля посмотрел на нее со странным выражением.

– А, ну да… Столкновения нам тут не страшны.

– А чем вы потом собираетесь заняться? – поинтересовалась Нина.

Коля оживился.

– Да есть одна идея. Мы с пацанами хотим организовать автоклуб. Я же до армии был гонщиком на ралли, мастера спорта заработал. Так вот, мы хотим оборудовать автодром для любителей. Чтобы там можно было и просто на права подучиться и погонять всерьез, если душа просит. У нас, правда, пока ничего нет, но Павел Михайлович обещал помочь.

– Отличная идея. Запишите меня, – сказала Нина. – Я все никак не могу права получить.

– Заметано! – воскликнул Коля. – А может, и погонять захотите? Я вас научу.

– Заметано! – отозвалась Нина.

Она чувствовала, что ей все по плечу.

Глава 5