А зачем все это обучение?

«Не поняла вопроса. Чтобы научиться владеть своими способностями, очевидно».

Нет, а… Зачем мне уметь владеть своими способностями?

«Лире, ты продолжаешь цепляться за старый мир. Там магия была уделом одного человека из десяти тысяч, и на магов смотрели как на прокаженных, старались не приближаться близко и во всех бедах винили именно их. На них охотились, их подвергали гонениям и пыткам. Здесь совсем другая ситуация: реадиз считается даром, его носители радуются, если узнают о склонности к реадизу. Каждый реадизайнер после подтверждения способностей к реадизу автоматически становится военнообязанным и должен пройти обучение. В случае активных боевых действий реадизайнеры призываются тоже, только не рядовыми бойцами, а либо из них формируются специальные отряды, либо они становятся командирами других отрядов».

И с кем мы воюем?

«С даргами. Это существа, которые населяют пустоши между городами. Напоминают людей, которые очень давно и очень мерзко болеют. Дарги пришли в этот мир примерно семьсот лет назад, никто так и не узнал, откуда, как и зачем. Но именно с их приходом и появился реадиз, и именно от первых нескольких человек, которые тогда получили склонность к дару, и берут свое начало все сегодняшние кланы. Реадиз с тех пор немало изменился, разветвился, принимая новые формы и обличия, обрастая новыми линиями, но в сути своей остался все той же магией».

Я снова поднял взгляд на маму.

– Хорошо, мама, если на то твоя воля, то я так и сделаю, – ответил я так, как ответил бы настоящий Серж на моем месте.

По крайней мере, я полагаю, что он бы ответил именно так, – как никогда бы не ответил я сам, привыкший жить без родителей и во всем полагающийся лишь на себя и свое собственное мнение. Но свое мнение я буду выражать чуть позже, когда окажусь предоставлен сам себе. А до этого момента следует продолжать играть роль послушного сына, чтобы не вызвать подозрений.

– Сынок!.. – губы мамы задрожали, глаза увлажнились. – Как жаль, что я не могу отправиться с тобой! Если меня отключат от этого аппарата хотя бы на пятнадцать минут, я умру… Но и с ним я протяну не больше недели… И, надеюсь, дотяну до того момента, когда сюда заявится Себастьян и я смогу рассмеяться ему прямо в его глупое лицо!

Мама мелко и кровожадно, с ноткой безумия в голосе, рассмеялась.

Богиня, а этот Себастьян… Он вообще как узнает, что я здесь?

«Реадизайнеры одного клана имеют общую нить реадиза. Как в паутине. Тронешь ее – и паук будет знать».

Чего? Что он будет знать? Какой паук?

«Ладно, плохое сравнение. В общем, мощный реадизайнер чувствует сильные всплески своей линии реадиза, где бы они ни произошли. Ритуал инициации – это почти что самый сильный всплеск силы реадизайнера за всю его жизнь, потому что в тебе пассивная пра… Впрочем, неважно. Важно то, что, когда это случилось, Себастьян узнал, где и от кого он произошел».

Значит, он и в будущем сможет меня так вычислять?

«Не сможет. Если только не окажется от тебя на расстоянии… где-то метров тридцать. Твой реадиз очень слаб, ведь в тебе лишь половина крови рода Ратко. На самом деле вероятность того, что в тебе вообще оказался дар, была настолько мала, что ты даже чисел таких не знаешь. Можно сказать, ты вытянул короткий прутик из целого веника».

– Да, мама, я отправлюсь в… Верхний Довгород, – повторил я еще раз, успокаивая разбушевавшуюся мамашу. – Как ты пожелаешь.

– Сынок… – всхлипнула мама. – Не надо делать так, как я пожелаю!.. Ты уже взрослый, ты можешь сам принимать решения… Делай то, что захочешь ты сам! Живи так, как хочешь ты! Главное – выживи! Утри нос этому надутому индюку Себастьяну Ратко! Достигни успеха и встань с ним на один уровень!

Вот же женщина… Сначала говорит, чтобы я жил своей жизнью и своей головой, а потом сама же выдает чуть ли не поэтапный план действий.

«На самом деле она желает добра».

Все матери желают добра. Наверное. Я сам не в курсе.

– В нашей квартире, в углу, за посудным шкафом, есть сейф. Код от сейфа – возраст нашего первого кота, Тишки… Помнишь его?

Я на всякий случай кивнул.

– Наберешь его в месяцах – и дверь откроется. Там деньги… Все, что я скопила за всю жизнь. На твою жизнь. На обучение, на жилье, на все, что тебе понадобится, чтобы избежать гнева твоего отца. Так что бери… – мама тихо выдохнула и закрыла глаза. – Бери и… выживи. Хотя бы… просто… выживи.

Паузы между последними словами были такие, что я успел бы по две стрелы выпустить. Договорив последнее слово, мама внезапно потеряла сознание, судя по тому, как поникла ее голова и закрылись глаза. Непонятные приборы вокруг принялись назойливо и громко пищать.

– Так, все, посещение окончено! – тут же раскомандовался появившийся из ниоткуда за моей спиной давешний мужик в голубом халате.

«Это доктор Павлов, Серж. Доктор, который помогает твоей маме. И он же приглядывал за тобой, когда тебя привезли в коме после ритуала».

Что такое кома?

«Это… Долго объяснять. В общем, слушайся доктора. Доктор плохого не скажет».

– Хорошо, доктор… – Я кивнул и вышел из комнаты.

Юлия ждала меня снаружи – она сидела на скамейке и болтала ногами. Руки девчушки были заняты каким-то черным матовым прямоугольником, который издавал разные звуки. Юлия так и тыкала в него пальчиками, высунув от усердия язык и не отрывая взгляда от игрушки.

Меня она, однако, заметила почти сразу.

– О, ты уже все? – Она легко спрыгнула со скамейки. – Как мама?

– Нормально, – коротко ответил я, оглядывая собеседницу.

Богиня, кто это?

«Юлия Чернова, твоя подруга с детства. Ваши матери очень дружны, вы фактически росли вместе. Закончили одну начальную школу, в одном и том же классе. Она – с отличием, ты – так себе. В любовных связях замечены не были».

Я мысленно усмехнулся – последняя фраза была явно сказана не для Сержа, а для меня, Лирса. Старого прожженного ловеласа, который за ночь мог сменить несколько коек и еще больше женщин в этих койках. Богиня вроде как пальчиком погрозила – не трогай, мол, девочку.

Ну хорошо, не буду. Да и юна чересчур она для меня.

«Вообще-то вы одногодки!»

– Я уезжаю в Верхний Довгород, – сразу огорошил я подругу, ничего не отвечая богине. – Буду поступать в академию реадиза.

– Ух ты, правда? – глаза Юли расширились от удивления. – Это же замечательно! Значит, мы снова будем вместе!

– В каком смысле? – не понял я двусмысленной фразы.

– Я тоже туда еду! – Юля радостно тряхнула головой. – Тоже буду поступать, только в обычный универ, мне-то никто реадиза не отсыпал. Значит, поедем вместе! Когда поедем? Мне столько всего нужно собрать!

– Завтра, – тяжело уронил я, обрывая ее поток мыслей.

– А?.. – она округлила рот под стать глазам. – Уже завтра? А почему так… скоро?

Ну и что вот она хочет услышать? Не отвечать же ей, что у меня каждый день на счету, потому что меня хочет убить отец, который восемнадцать лет обо мне знать не знал! Еще чего доброго, у этой милашки случится передозировка эмоций, и она умом тронется!

«Ответь, что хочешь попасть в первую волну поступающих, чтобы, если вдруг окажется, что чего-то не хватает, успеть это исправить».

Так я и ответил. Юля понимающе покивала:

– Ну да, действительно. Кто их там знает в этих академиях, что у них там вообще нужно? У реадизайнеров не спросишь – они с нами, простыми людьми, вообще знаться не хотят!

Она внезапно ойкнула и прикрыла рот ладошкой:

– Ой… А ты ведь тоже теперь реадизайнер! А ты… Ты же не перестанешь со мной общаться, а? Не перестанешь же?

Ее голос из радостного резко стал жалобным и молящим. Уголки губ опустились вниз, зрачки в глазах обиженно задрожали.

– Не перестану, – успокоил ее я. – Конечно, не перестану. Как ты могла такое подумать?

– Я и не думала, – серьезно ответила Юля. – Я боялась.

– Не бойся. – Я как-то на автомате протянул руку и взъерошил ее волосы. – Все будет хорошо.