— Ты такая чертовски сексуальная, — бормочет он, двигаясь к моей шее.

Моя голова наклоняется в сторону, чтобы дать ему больше места, пока он целует, лижет и покусывает чувствительную кожу. Хриплый стон срывается с моих губ от того, как он воспламеняет каждое из моих нервных окончаний.

— Насколько ты привязана к этому платью?

Я смотрю вниз на красную ткань, которая облегает мое тело, затем снова поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его измученными глазами. — Недостаточно, чтобы заботиться о том, что ты с этим сделаешь.

Он ухмыляется. — Хорошо.

Одним плавным движением он хватает верх моего платья и разрывает ткань пополам, буквально срывая ее с меня. Его мышцы напрягаются от движения, и его взгляд скользит по моему недавно обнаженному телу. Он облизывает губы, когда стягивает оставшиеся объедки с моих рук, пока они не оседают на пол.

— Чертовски идеально, — шепчет он.

Наши губы снова встречаются в лихорадочном поцелуе, наши языки переплетаются, и он прижимается ко мне. Он легко поднимает меня и отрывает от стены. Когда он несет меня через люкс в спальню, мое и без того сильное возбуждение растет.

Он опускает меня, и я стаскиваю рубашку с его тела, пока мои глаза смотрят на его пресс. Каждую идеальную линию, что делает его похожим на высеченного из камня. Я прикусываю губу. Нет ничего сексуальнее, чем парень, который усердно работает на себя, и это тело никак не могло появиться естественным путем.

— Нравится то, что ты видишь? — Он спрашивает дерзко.

Я смотрю на него и ухмыляюсь. — Мне это понравится намного больше, когда я увижу, что оно может сделать.

Он хихикает. — Ты не собираешься сначала попытаться узнать меня? Спросите меня, где я вырос или чем я зарабатываю на жизнь?

— Нет. — Я качаю головой. — Потому что мне, честно говоря, похуй. Почему бы тебе не использовать свой язык для чего-нибудь более полезного?

На его лице появляется улыбка с ямочками, делающая меня совершенно беззащитной. — С удовольствием.

Прежде чем у меня появляется секунда, чтобы собраться с духом, он поднимает меня обратно и бросает на кровать. Затем он крадется ко мне, как лев к своей добыче. Он хватает тонкую ткань моих стрингов и медленно стягивает их с моих ног. Ну, по крайней мере, он не уничтожил и это тоже.

Забравшись на кровать, он медленно прокладывает поцелуями путь вверх по внутренней стороне моего бедра, дразня и мучая меня ожиданием того, что должно произойти. Затем, как только он достигает места назначения, он смотрит на меня секунду, прежде чем погрузиться.

В ту секунду, когда его рот встречается с моей киской, моя голова откидывается назад в экстазе. Он лижет и сосет мой клитор с отработанным мастерством, зная все способы заставить меня кричать. Я опускаю руку и запускаю пальцы в его волосы, чтобы за что-то ухватиться. Он стонет от напряжения, которое только подталкивает меня дальше.

— Твоя киска так чертовски хороша на вкус.

Застонав от мгновенной потери контакта, я выгибаю бедра и опускаю его голову обратно. Он смеется надо мной.

— Вот так, детка. Прижмись к моему лицу. Я хочу, чтобы ты кончила на мой язык.

Он просовывает в меня два пальца, и мне, блядь, конец. Удовольствие разливается по всему моему телу, и я кричу, когда он прорабатывает меня, не смягчаясь ни на секунду. Это должен быть самый быстрый оргазм, который я когда-либо испытывала, и я уже уверена, что он будет не единственным сегодня вечером.

Ашер отступает и облизывает губы, наслаждаясь моим вкусом еще немного. Он расстегивает ремень и одним движением снимает с себя остальную одежду, оставляя меня таращиться на его размеры. Он огромный — по крайней мере, девять дюймов и самый большой, которого я когда-либо видела, не говоря уже о том, чтобы что-то делать. Шансы на то, что он разорвет меня пополам, высоки, но я приветствую вызов.

Он нависает надо мной и тянется к тумбочке, чтобы взять презерватив. Конечно же, это магнум. Разрывая его зубами, я наблюдаю, как он скользит им по своему толстому члену. Как только он заканчивает, он выстраивается у моего входа и погружается в меня одним толчком.

— Блядь, блядь, — рычит он, когда опускается до дна.

Боль от растянутого тела жалит, но это самая приятная боль, которую я когда-либо испытывала в своей жизни. Я впиваюсь ногтями в его поясницу, мысленно умоляя его что-нибудь сделать, и он улыбается, когда получает сообщение.

Безжалостно вонзаясь в меня, стоны, вырывающиеся из наших ртов, похожи на звериные. Он трахает меня так, как будто не боится сломать меня — как будто я совсем не хрупкая — и я живу ради этого. Мы оба можем быть разбиты на части к тому времени, когда это закончится, покрытые синяками и царапинами, но, похоже, ни ему, ни мне нет до этого дела. Мы будем ждать рассвета.

***

Я просыпаюсь утром, чувствуя боль во всех лучших местах. Тяжелая рука, лежащая на моем животе, напоминает мне, что Ашер крепко спит рядом со мной. Позволяя себе минуту, я пробегаю глазами по его лицу и впитываю каждую его черту. Он безупречно великолепен, и если бы я не знала точно, какой была прошлая ночь, я могла бы даже подумать о том, чтобы остаться.

Осторожно я выскальзываю из-под его хватки и на цыпочках направляюсь в ванную. Мое отражение смотрит на меня из зеркала, в одном нижнем белье, совершенно не стыдясь того, что произошло несколько часов назад. Я провожу пальцами по волосам, чтобы убрать все узлы, и использую салфетку, чтобы очистить лицо. Закончив, я возвращаюсь в комнату. Последнее, чего я хочу, это чтобы он проснулся и подумал, что ему нужно легко меня выпроводить. Я не какая-то хрупкая маленькая штучка, и со мной не нужно обращаться как с таковой.

Мне удается найти свое платье на полу. Однако, когда я беру это в руки, я вспоминаю, как он буквально сорвал это с меня. Чертовски сексуально, да, но это не способствует легкому бегству. Я замечаю его черную рубашку, висящую на спинке стула, и почти радуюсь победе. Натягиваю ее, рубашка сидит на мне так низко, что ее можно было бы принять за платье. Идеальный. Я хватаю каблуки и собираюсь покинуть комнату, когда слышу Ашера позади меня.

— Уже уходишь? — Он спрашивает, голос пропитан сном таким образом, что мне хочется снова пережить прошлую ночь.

— Да. Мне нужно кое-что сделать этим утром.

Кивая, он оглядывает меня один раз, и его брови хмурятся. — Это моя рубашка?

— Да, — говорю я ему, поворачиваясь, чтобы показать, насколько лучше это смотрится на мне, чем на нем. — Я бы надела свое платье, но ты вроде как его испортил.

— Черт. — Ухмылка тут же сползает с его лица. — Я забыл об этом. Позволь мне заплатить за новое.

Когда он тянется за своим бумажником, покрывающая его простыня падает до талии, и вида его пресса достаточно, чтобы запереть меня здесь до конца дня, узнав больше о греховных вещах, которые он может делать этим языком. Но я не могу. Делейни ждет меня, и я не могу подвести ее. Это не вариант.

— В этом действительно нет необходимости.

Он поднимает глаза после того, как вытащил огромную пачку стодолларовых банкнот, и ладно, какого хрена? — Ты уверена?

С моей удачей, он, вероятно, какой-то босс мафии или что-то в этом роде. Ни один такой горячий парень не проходит без проблем. Это практически доказанный факт. И как бы ни было заманчиво остаться и разобраться с ним, я должна идти.

— Конечно. Я все равно собиралась надеть это только один раз.

На секунду он кажется смущенным, а затем бросает деньги на кровать. — Ну, по крайней мере, позволь мне проводить тебя до двери.

Очевидно, того, чтобы снова увидеть его пресс, было недостаточно. Вселенная должна мучить меня, видя его в боксерах, идущего ко мне с выражением «трахни меня» и ухмылкой, которая могла бы растопить одежду прямо с моего тела. Я тяжело сглатываю и пытаюсь сосредоточиться буквально на чем-нибудь другом, когда он кладет руку мне на поясницу и ведет меня к двери номера.