Он рассказывает мне больше о школе, в которой преподает, — подготовительной школе Хейвен Грейс. Честно говоря, это звучит как мой личный ад: место, наполненное избалованными детьми, которые думают, что раз их родители богаты, значит, у них есть какое-то преимущество. В свое время я встречал нескольких ребят из трастовых фондов, и самое худшее в них то, что вы ничего не можете сказать, чтобы лопнул их ложный пузырь безопасности. Ни один из них не подготовлен к реальному миру, и он обязательно съест их живьем.

— Я не знаю, как ты это делаешь, — говорю я ему. — Ты не смог бы заплатить мне достаточно, чтобы я разбирался со всей этой чепухой.

Он усмехается и делает глоток своего пива. — Не все они плохие. По крайней мере, сын окружного прокурора закончил учебу в июне этого года. Он был нечто.

— Боже, я могу только представить. Богатый и могущественный. Смертельная смесь для того, кто, по сути, является ребенком.

— Эй, я, кажется, припоминаю одного человека, пережившего энергетический трип в возрасте двадцати двух лет.

Я откидываю голову назад, смеясь. — Можешь ли ты винить меня? Я стал стартовым квотербеком в НФЛ. Черт, я был на вершине гребаного мира. Мне казалось, что ничто не сможет меня сломить.

Это были хорошие времена, пока два игрока с вендеттой не надрали мне задницу и не разрушили мою жизнь в процессе. Клянусь, если у меня когда-нибудь будет минута наедине с кем-нибудь из них, неизвестно, что я сделаю, но я знаю, что это будет некрасиво.

Мы с Трентом используем остаток дня, чтобы наверстать упущенное и посмотреть записи наших школьных футбольных матчей. Вкус горьковато-сладкий, но щиплет совсем не так сильно, как я думал. Я мог бы даже посчитать забавным совершить это путешествие по переулку воспоминаний. Одно могу сказать точно: это определенно то место, где мне нужно быть прямо сейчас.

***

Следующие пару недель я потратил на то, чтобы делать все и ничего одновременно, и я никогда не чувствовал себя более расслабленным. Между бездельем у бассейна и поеданием всего того, что мне раньше никогда не позволяли без последствий, это самое близкое, что я могу сделать для счастья. К сожалению, всему хорошему когда-нибудь приходит конец.

Непрекращающийся стук в дверь заставляет меня открыть ее, поскольку Трент находится в душе. Однако в ту же секунду, как я это делаю, я жалею, что сделал это. С другой стороны, стоит Блэр — мой публицист, и если бы взгляды могли убивать, я бы уже лежал мертвый на полу.

— Ашер, — говорит она, свирепо глядя на меня.

Я закатываю глаза и приоткрываю дверь еще шире, чтобы впустить ее внутрь. — Блэр. Разве ты не загляденье?

— Прекрати нести чушь, Хоторн. Лестью ты ничего не добьешься.

Потирая затылок, я ухмыляюсь. — Многие женщины хотели бы с этим не согласиться.

Выражение ее лица говорит о том, что мои выходки ее совсем не забавляют. — В наши дни тебя трудно найти.

— Э-э, да. Извини. — Я быстро придумываю ложь. — Я выключил свой телефон, когда приехал сюда. Мне просто нужно было немного побыть одному.

— О, правда? — Она приподнимает бровь, достает свой телефон и нажимает кнопку, прежде чем поднести его к уху.

Я опускаю голову и издаю хриплый смешок, когда мой начинает звенеть у меня в кармане. — Ладно, ты меня поймала. Почему бы нам не прекратить это дерьмо, и ты просто не скажешь мне, что ты здесь делаешь, чтобы убраться восвояси, откуда бы ты ни пришла?

Это может показаться грубым, но Блэр — не что иное, как заноза в моем боку. Ее наняла моя бывшая, когда мы еще были вместе, и я был слишком занят, чтобы иметь какое-либо право голоса в этом вопросе. Все происходило так быстро, и все, что я знал, это то, что мне это было нужно. Единственная причина, по которой я не уволил ее, — это то, что она чертовски хороша в своей работе.

— Твое исчезновение вызвало переполох, — огрызается она. — А ты что думал, что можешь просто исчезнуть в решающий момент своей жизни, и никому не будет до этого дела? Твоим поклонникам нужно услышать тебя. Они должны знать, что с тобой все в порядке.

Я скрещиваю руки на груди. — Почему? Они просто перейдут к следующему парню с хорошей рукой и еще лучшим прицелом.

Она закатывает глаза. — Ух ты, Колби не шутил. Ты действительно устраиваешь самую большую в мире вечеринку жалости.

— Да пошла ты.

Уголок ее губ приподнимается в хмурой усмешке. — Нет, спасибо. Я не ложусь в постель с парнями, которые переспали с большим количеством женщин, чем их IQ.

Она думает, что ударила меня по больному месту, но я только улыбаюсь. — Ну и кто теперь лжет? Ты думаешь, Колби не рассказал мне о вас двоих на той вечеринке несколько месяцев назад?

Ее щеки порозовели, и она мгновенно разволновалась. — Мы можем вернуться к сути, пожалуйста?

— Во что бы то ни стало.

— Тебе нужно делать что-то, чем могут восхищаться твои поклонники. Что-то, что дает им возможность увидеть, на что ты способен и что ты отдаешь взамен. В противном случае, если у тебя когда-нибудь появится шанс вернуться к профессиональной игре в футбол, они действительно будут слишком сосредоточены на следующем парне с хорошей рукой и лучшим прицелом. Они даже не посмотрят на тебя еще раз.

Я стону, присаживаясь на подлокотник дивана. — И что, по-твоему, я должен делать?

Самодовольное выражение ее лица заставляет меня опасаться следующих слов, которые сорвутся с ее губ. — Ты будешь тренировать команду в маленькой школе твоего друга, Хейвен Грейс.

3

АШЕР

Я смотрю на кирпичное здание передо мной, как будто оно лично сыграло важную роль в разрушении моей жизни. Если бы не Блэр с одной стороны и Трент с другой, я бы очень быстро побежал в противоположном направлении. Я не люблю детей, не говоря уже о том, чтобы учить кучу всезнаек правильному способу игры в футбол. Все деньги на банковских счетах их родителей не могут купить им навыки, которые им нужны. Это требует практики, самоотверженности и усилий — и что-то подсказывает мне, что эти дети никогда ни над чем не работали в своей испорченной маленькой жизни.

— Я не могу поверить, что делаю это, — ворчу я.

Трент вздыхает и кладет руку мне на плечо. — Это будет не так уж плохо.

Я стряхиваю его с себя. — Не разговаривай со мной, предатель.

— Я? — Недоверчиво спрашивает он. — А что насчет нее?

Блэр стоит там с высокомерным выражением на лице, что только еще больше бесит меня, но я не могу беспокоиться о ней прямо сейчас. Вместо этого я, прищурившись, смотрю на Трента.

— Я плачу ей за то, чтобы она была полностью вовлечена в мои дела и заставляла меня делать то, что я не обязательно хочу делать. Ты вмешался сам и сделал это за моей спиной.

— О, да ладно тебе! — Он вскидывает руки вверх. — Я же говорил тебе. Она позвонила мне.

Я качаю головой и поворачиваюсь к Блэр. — Кстати, откуда у тебя его номер?

— Учетная запись твоего телефона, «детские пирожные». Очевидно, ты так и не сменил пароль после того, как вы с Николь расстались.

У меня сводит живот при упоминании имени моей бывшей. — Ты ходила к Никки?

Она не отрывает взгляда от своего телефона, пожимая плечами, как будто это не имеет большого значения. — Ты исчез, не сказав ни слова. Это не оставило мне другого выбора.

Даже мысли о том, что она знает о моих делах, достаточно, чтобы заставить меня покраснеть. Мы расстались два года назад, и это было не совсем в лучших традициях. Как это могло быть после того, как я вошел в дом, который купил для нас, только для того, чтобы обнаружить, что она трахается с каким-то другим парнем в нашей постели? Она закричала, он попытался выпрыгнуть из окна, и я пробил кулаком стену. Восемь лет и двести тысяч на весеннюю свадьбу коту под хвост, но, по крайней мере, я узнал об этом, когда узнал. Я уверен, это спасло меня от дорогостоящего развода.

— Хорошо, нам нужно попасть туда, — говорит Блэр. — Мистер Хайланд ждет тебя.