Сергей распахнул окно во двор. Нежная листва только что распустившейся липы, освещенная лампой из кабинета, тихо и таинственно шевелилась над самым окном. Изумрудная молодая крона, как подножье холма, заросшего кустарником, поднималась и уходила из полосы света куда-то вверх, во мрак других темных древесных громад, застилавших небо. Неверными струйками прорывались в комнату знакомые с детства, не покорившиеся городу, запахи земли, листвы, природы… "Какая чудесная нынче весна!" – подумал Сергей, – "Вдруг это последняя весна, которую я вижу?"
Когда все сотрудники разошлись по домам и институт опустел, Сергей решил, что пора приступать. Он закрыл окно, потушил свет и подошёл к приёмному кристаллу. Несмотря на поздний вечер, в помещении было ещё довольно светло, так как в мае темнеет поздно. Кристаллы были спрятаны в шкафу у стены, за рядами книг. Он надеялся, что в течение полугода всё-таки никто туда не полезет и не сдвинет их с места, хотя на всякий случай закрепил их паутиной.
Сергей ещё раз прислушался к своим ощущениям: болит колено и щиколотка – это подагра, покалывает сердце и кружится голова – это сердце и сосуды, в остальном – всё нормально, диабет появится ещё не скоро. Это всё хронические заболевания, но для эксперимента хорошо бы было ещё что-нибудь остренькое: грипп, например, или, хотя бы, простуда. За неимением гриппа Сергей просто взял бритву и порезал себе указательный палец на левой руке. Приложив к порезу кусочек ваты, он открыл портал. Прямо перед ним появился черный прямоугольник, который абсолютно не отражал свет. Если смотреть на него сбоку, он вообще не имел толщины. Сергей во время программирования портала специально убедился, что режим «проверки на человечность» включён и работает, поэтому можно быть уверенным, что портал не выключится во время его прохождения и не оставит его половинку в кабинете. В 4х-мерном режиме видно было, как он подойдёт к порталу и скроется в нём полностью и надолго. Выйдя в обычный режим, Сергей действительно подошёл к прямоугольной черноте и ввёл в нее свою руку. Его ощущения отличались от того, к чему он привык, проходя «обычные» порталы. Его как будто втягивало в эту черноту. Сергей попробовал вынуть руку обратно и не смог. Вместо этого он сам приблизился к порталу вплотную и даже прикоснулся к нему плечом и коленом. Впечатление было, наверно такое же, как у мухи, влипшей в паутину или у железки, притянутой магнитом. Он не мог сдвинуться назад даже на миллиметр. Сергея вдруг объял ужас! Вдруг он отсюда не выйдет! «Похоже, это дорога с односторонним движением» – подумал Сергей и шагнул дальше в портал, прямо в темноту. И ничего плохого не случилось!
Было такое чувство, что изнутри всё тело покалывают сотни иголочек, правда не все сразу, и не больно, скорее щекотно. Видимо, это был эффект перестройки организма. Впрочем, покалывание довольно быстро ослабевало и примерно через пять минут стало совсем незаметным. Немного привыкнув к темноте, Сергей увидел, что стоит в коридоре, в торце которого смутно виднеется окно. Пробравшись на ощупь через лабиринт стоящих в коридоре вакуумных ультрацентрифуг, термостатов и другого оборудования, он подобрался к окну. За окном было почти темно, институтский двор освещался только одним, «дежурным» фонарём. Вместо травы и зеленеющих лип и каштанов за окном стояли голые деревья, и падал снег, который тут же таял на мокром асфальте.
Значит получилось! Прошло полгода, и он опять здесь! Настроение было прекрасное, самочувствие – тоже. Ничего не болело – ни суставы, ни сердце, голова была ясной, энергия «била через край»! Сергей достал из кармана ключ, открыл кабинет и включил свет. На пальце не было даже следа пореза. Отлично! И это работает! Он посмотрел на себя в зеркало, и ему показалось, что он стал выглядеть чуть моложе. Впрочем, в этом он не был уверен. Но голова стала работать явно лучше, и все проблемы теперь выглядели вполне разрешимыми. Например, ещё полчаса назад Сергей никак не мог решить, как лучше взяться за выполнение своего грандиозного плана, а теперь он чётко знал, с кого и с чего начнёт. У него появился ещё один козырь, который он испытал только что на себе. Вдобавок Сергей понял, что теперь ему не надо самому всё испытывать, надо привлекать профессионалов, выращивать и воспитывать специалистов в нужных областях. Для этого нужно создавать лаборатории и, возможно, институты, так как специалистов потребуется очень много. Кроме того, нужны люди, которым можно доверить секреты и которые не предадут.
После начала рабочего дня Сергей встретился с коллегами и начальством, подарил всем сувениры, якобы привезённые из Штатов, а на самом деле из магазина в 2013 году, и выслушал комплименты о том, что прекрасно выглядит, где-то загорел и вроде помолодел. На работе всё было нормально, по крайней мере, увольнять его пока никто не собирался. Сергей поехал пораньше домой. С собой он привёз тоже целую кучу сувениров и разных вещей. Своим он рассказывал о поездке в Нью Йорк, которая в основной, то есть первоначальной реальности, состоится только через два года.
На следующий день он поехал в Физтех, на встречу с Михаилом Викторовичем. За прошедшие полгода каких-то принципиально новых результатов получено не было, теория пока не складывалась, но ведь и сказано было, что публиковать раньше 2013-го года работу будет нельзя. Так что никто и не торопился. Сергей взял у Михаила Викторовича распечатку результатов исследования оставленных им материалов. Главный вывод из этих исследований был таким: химический состав материалов (плёнки, пластинок, паутины и нити) оказался практически одинаковым. За исключением небольших примесей некоторых редкоземельных элементов, они состоят из углерода и кремния. Только создаётся впечатление, что до обработки излучением это аморфная смесь, а после обработки – строго упорядоченная слоистая структура, состоящая, похоже, из углеродных и кремниевых монослоёв. Эти структуры сейчас изучают доступными способами. Сергей предложил напечатать статью о возможности существования сверхпроводников с подобными структурами, не упоминая о том, что такие сверхпроводники существуют в действительности. Можно обсудить этот вопрос с другими специалистами, теоретиками сверхпроводимости, например, с академиком Виталием Лазаревичем Гинзбургом и написать совместную статью, если он согласится.
Сергей не стал говорить, что Гинзбургу в 2003 году присвоят Нобелевскую премию за работы в области сверхпроводимости. Он знал, что очень много крупных советских учёных уехало за рубеж, работают в Великобритании и США и не только не собираются возвращаться в Россию, но и переманили к себе своих самых талантливых учеников. Яркий пример – выпускники МФТИ Гейм и Новоселов, которые получили Нобелевскую премию 2010 года за открытие графена. Наши хотели пригласить их сотрудничать с фондом «Сколково», но Андрей Гейм заявил, что «чувствует себя комфортно в Великобритании» и «не знает и знать не хочет» о том, что его собираются пригласить сотрудничать с российским фондом.
Михаил Викторович был полон оптимизма, в голове у него зрела теория, и он был уверен, что в течение полугода сможет её оформить в виде статьи. Разрешение на опубликование теоретической статьи его чрезвычайно обрадовало.
– Сергей Петрович, это ведь другое дело! Невозможно сохранять энтузиазм и хорошее настроение, работая «в ящик стола». Честно говоря, у меня уже почти сложилась теория, но мысли надо упорядочить и оформить.
Сергей решил дать Михаилу Викторовичу и его группе шанс. Они договорились, что встретятся ровно через полгода и обсудят статью перед тем, как её печатать. Михаил Викторович считал справедливым, если Сергей Петрович будет в списке её авторов, хотя тот в этом сомневался. При расставании Сергей ещё раз предупредил Михаила Викторовича о недопущении утечки. Сергей знал, что между теоретическим предположением и фактическим получением ССП дистанция большая. Даже имея в руках образцы и прочитав теоретическую статью, наладить полноценное производство таких материалов вряд ли кто-то сможет.
