Свобода отказа похожа на слабость, правда же? Тунеядство. Раскатанные рукава. Лень-матушка. Но два дня-то я молодцом держалась! Что стоило смириться и впрячься по полной. Один из суровых дядек сказал, что мои верхушки маловаты, надо давить сильнее, а я и так всем корпусом на них наваливалась и превозмогала боль в руке. Пойду, думаю, покурю и продолжу. А дверь в курилку заперта! Тебе курить – пройди дальше. Иду дальше, а там основной выход. Вот тебе и добрый знак, дорогуша.
Всерьёз преподавать, заниматься профессиональными исследованиями – вот какие пути я себе отрезала, уйдя с учёбы. Покинув просфорников, пекарей и поваров, я потеряла хорошую прибавку к пенсии и ещё немного самоуважения. Снова тучи набежали.
Упорство, трудолюбие, ответственность – как не лопнуть, восторгаясь рабочим людом? Почему слово «распиздяй» вызывает не только негативные чувства? Алиса – трудоголик, вся в папу, и нас гонит на работу, трудотерапия, говорит, от всех психозов спасает. Я давлю на то, что есть право на труд, а не обязанность. Я ещё посоревнуюсь с Артёмом на звание главного распиздяя!
Надо взять в библиотеке переписку Ван Гога с братом.
Да, Алиса – трудоголик в папу Серёжу. Ещё с 14-ти лет, школьницей, она начала подрабатывать счётчиком на инвентаризации в Дикси и Пятерочке. А стоило закончить 9 классов в ненавистной школе – пошла волонтёром в арт-пространство. Местечко еще то, для шалопаев.
Папа Серёжа – отдельный разговор. Мы познакомились в 2001-ом. Тогда я была в академическом отпуске студенткой мат-меха СПбГУ, 3-ий курс. Участница педагогического отряда, почти паинька. И он – выпускник кулинарного техникума с тюрьмой за спиной – 228. Это сейчас Артём анализирует мою жизнь и говорит, что я сбежала к первому встречному с квартирой от злой бабушки. А тогда я просто полюбила всё, что связано с Серёжей. И плакат с Джимом Мориссоном, и Ошо на полочке с фантастикой, и его папу, дядю Колю, с пакетом пустых пивных банок. Протупив пару лет на мою сиротскую пенсию, он собрался с мыслями – впрягся монтировщиком сцены в театре Сатиры. Тут и наша Алисонька появилась, на четвёртый год совместной жизни. Потом – на завод разнорабочим, в дет сад поваром. Ягуар, Бугульма, пьяные вопли: «Я БОГ!». Пожар в декабре 19-го. И прах, как он велел, развеяли с моста над Невой.
Мы с Серёжей любили портвейн, никогда не забуду, когда в первый раз при поцелуе под деревом в парке он влил портвейн мне прямо изо рта в рот. Мы шатались по дворам и всё время обнимались. Из-за любви и из-за боязни высоты я бросила мат-мех. Я училась на отделении астрономии, и после третьего курса надо было ехать на практику в горы. Да ну его на фиг, закоулки и парки в пьяном угаре куда круче гор. Вторую учёбу я нашла, когда временно рассталась с Серёгой. Так повелось, что из его квартиры на Ваське, где я до сих пор живу, никаких движений сделать невозможно. Болото вязкое стопроцентное. А вот стоит улепетнуть – и на тебе – море возможностей. Сейчас Алиса так же смотрит на наш дом. Смольный Институт – истина где-то рядом, восторг, ЖЗЛ, Двинятин, Аствацатуров, Ершов. Три академки, двое детей, а в 2008-ом году подоспела шизофрения.
4 декабря 2022. Алиса недовольна тем, что мы с Артёмом не работаем. И в знак протеста ушла из дома. Не хочет находиться под тлетворным влиянием. Нам не хватает её любви, поддержки и уважения. Как ни крути, вложено много сил. А отдача в том, что она научилась выживать самостоятельно. Что ж, уже неплохо.
Люди не любят, когда их учат жизни. Всё идет своим чередом. Я увожу себя от самоедства. Ребёнок так решил. Может быть, с годами придёт чувство благодарности. Навряд ли неформалам не стоит иметь детей. Просто надо быть готовым к тому, что рано или поздно твой птенчик плюнет тебе в рожу за все несоблюдение цивильных устоев. У цивилов, поговаривают, тоже бывает несладко с отцами и детьми. Частные случаи.
Вася был бы рад, если бы Алиса дала заднюю. Он видит в этом выгоду для нее самой. Но она даже родное гнездо недолюбливает, ибо в его стенах дух лени и торможенья. Я другими глазами смотрю на это вечное запустение. Мне уютно там, где не принято напрягать друг друга.
Изменить человека – неимоверно сложная задача, время лучше всего с ней справляется. Причём, желание перемен взаимное. Мы хотим, чтобы Алиса поймала уважуху к нам за наши былые заслуги и за то, какие мы есть душевные, а Алиса мечтает, чтобы мы стали деятельными и продуктивными. Кто кого.
Я вижу в ситуации не только свою правду. Глазами Алисы, вроде как, наша жизнь без движения равна нулю. Она видит контраст, сравнивая нашу тихую гавань с бурлящим Кен Кизи. Но какой-то нездешний оптимизм живёт внутри меня и нашёптывает – все путём. Меня любят, не смотря ни на что, нелогично восстать против воспитателя, поскольку он – часть тебя. Алиса, я не утонула в саможалости, самоуважение сильнее. Я мечтаю, я ищу, я надеюсь. Я слишком хорошо умею наслаждаться тем, что у меня есть. По необходимости мы зашевелимся, но не под твоим давлением. Самостоятельность – ценю, самосуд нет.
Алиса приходит и уходит, скандалит и няшничает. Как и я, она пошла к психиатрам. Дают антипсихотическое и антитревожное. Вася год прохалявил на заочном обучении в 10-ом классе. Ему есть, чем заняться: он волонтерит в антикафе, специализирующемся на настольных играх; у него друзья-интеллектуалы; целый клуб поклонниц его харизмы; интернет-общение, где он успешно пытается выдавать психологические консультации. На носу экзамены, но смысла сдавать их почти нет, так как Вася пойдет вместе с сестрой в колледж, где требуют 9 классов. Единственный повод сдавать – это спор с Артёмом на узбекский плов. Если сдаст – Артёму придется готовить. Артём мечтает, чтобы дети не стали такими ушлепками, как мы. Недоучками и недомечтателями. Что за колледж – ещё не выбрали.
Глава 2
Первую главу я писала вчера. Утром произошёл инцидент, и состояние поменялось. Вчера об агрессии Артёма я упомянула лишь вскользь. Сегодня кажется, что это главное, основное, ведущее. Он хочет нам добра, но сидит в танке с рупором в руках. Ладно бы только вопил. Время от времени всей семье достается пиздюлей. Не самых жестких, но приятного мало. Час назад Алиса по-молодежному невежливо, борзо и нагло с ним общалась, и он напомнил ей, у кого право силы. Это очень грустно, страшно и неизбывно. Она нарывается – он бесится. Ещё вчера общались переругиваясь, и вот во что это вылилось. Потом он поехал на подработку, где друг-милиционер всегда активно его подпаивает. Боюсь вечера.
29 декабря 2022. Полжизни мне приходится волноваться, чтобы мой пьяный мужик не устроил барагоз.
Абьюз по жизни. Знаю, что многие женщины так живут. Читала мнения, что эти женщины сами виноваты, что их абьюзят.
Не люблю модные словечки. Авторка против. Старое доброе домашнее насилие.
Как вариант самого жесткого пиздеца – Артем считает, что я виновата в том, что папа Сережа сгорел. Но это только один из предлагаемых реальностью пиздецов.
С детского сада мы учили детей, что есть вещи, которые не стоит упоминать в обществе. Начиная с матерных слов. О скандалах, водке, наплыве чрезмерно весёлых гостей ни в саду, ни в школе никто не знал, пока в 19-ом году моя баба Лена не пожаловалась в милицию.
Бабушка меня воспитывала. Поначалу, на пару с прабабушкой Катей, Божьим одуванчиком, пока та не заболела старостью. Елена Моисеевна с детства мечтала стать врачом, но выучилась на инженера. Рано вышла замуж за нелюбимого офицера и терпела его до совершеннолетия дочери. Дочь Таня её пугала своими талантами и нестандартным поведением, изречениями не по годам и боязнями. Она боялась памятников, пионеров с трубой и девушек с веслом, боялась перевязанных людей, боялась вьетнамских курсантов, которых воспитывал дедушка Муся в морском училище в Петергофе. «Крымский хан – собака!» – хором стебались над мужем и отцом Елена Моисеевна и Танечка. Моя мама Танюша тоже рано выскочила замуж, тоже боялась своего детеныша, меня забрали бабушки, чтобы молодые родители не угробили.
