– Какой-то сбой сервера. Не волнуйся, Мить, это нормально. У меня тоже все сообщения пропали. Могу показать.

– Не надо. Мне от этого не легче. Я хочу вспомнить, что вчера было.

– Для этого же не обязательно сообщения читать! Давай вместе попробуем. А то ты совсем ничего мне не рассказываешь. У тебя есть подружка?

Неожиданный вопрос.

– Э…

– Только не говори, что тебе ещё рано, ни в жизнь не поверю. Молодёжь сейчас продвинутая!

– Просто у нас в классе это не принято.

– Что не принято?

– Всё вот это. Мальчишки и девчонки отдельно держатся, живут своей жизнью.

– А, понимаю. Элитная школа. Вы же там все гении. Я работала с гениями и с хулиганами тоже. Не поверишь – с хулиганами легче. У хулиганов всегда есть лидер в коллективе, реже – два: один официальный, второй – оппозиция. Надо просто найти с ними общий язык, и всё, весь фокус. А у гениев нет лидера, каждый в свою сторону тянет. Так что приходится к каждому свой ключик подбирать. Это и интересно, и очень сложно.

– Ты ведь тоже учительница, да?

– Та-ак… опять провалы в памяти? Да, педагог с образованием, временно – на вольных хлебах. Занимаюсь с детьми индивидуально.

Вот так повезло, в кавычках. Жить в семье двух учителей, как будто мало тех, что в школе…

Митя вновь поймал себя на мысли, что уже причисляет Жанну к своей семье. Не рано ли?

– А предмет? – спросил он.

– Психология. Работаю с трудными детьми. Хотя… дети все трудные, на самом-то деле. Простых не бывает!

Ещё и психолог, обалдеть…

– Я видела твои фильмы, Митя. Мне понравилось.

– Жанна, давай не надо.

– Что не надо?

– Подлизываться.

Она засмеялась:

– Ладно-ладно. Но бы не помешало завести хорошего сценариста!

Она включила песню: «Жанна из тех королев, что любят роскошь и ночь…» Стала подпевать.

Митя песню тоже знал, но рот открыть и не подумал. Не с его голосом.

Так и добрались до школы. Митя выскочил из машины прежде, чем Жанна успела поцеловать его в щёку на прощание или что-то в этом духе. Знал, что попытается.

И всё ещё не мог понять, как он относится к этой Жанне.

Она хорошая, это правда… Но… как-то странно всё.

Размышляя о событиях недавних дней, Митя вошёл в класс. Не замечая никого, двинулся к своему месту и чуть не рухнул на пол, запнувшись обо что-то.

– Смотри, куда идёшь, Лопух! – раздался громкий, командирский голос Светы Бойко.

Эта Света – просто какое-то проклятие всего класса. Ни для кого не секрет, что в школе её держат только из-за денег её папы – неофициального спонсора школы, который периодически подкидывает то на новый плазменный экран, то на костюмы для театрального кружка. Поэтому Свету вытягивают за уши на хорошие оценки, хотя она этого совершенно не ценит: одевается вызывающе, на замечания учителей отвечает резко, а большую часть одноклассников попросту за людей не считает. До Мити она обычно и вовсе не снисходила, но если уж снизошла – спасайся, кто может.

– Стоять! – воскликнула она, когда Митя хотел уже двинуться дальше.

Он замер. Света сунула ему под нос свой рюкзак, на котором остался отпечаток ботинка.

– Это что такое?! – рявкнула она.

Митя молча вытер грязь рукавом. Свету это не удовлетворило:

– А извиняться?

– Прости, я не нарочно.

– Ты совсем больной, да?

– Больной, справку могу показать.

– Пошёл вон, чтобы я тебя не видела!

Митя наконец-то отправился за свою парту, подумав, что, пожалуй, легко отделался. Остальные как всегда сделали вид, что ничего не заметили. Связываться со Светой – себе дороже.

Пожал руку Пашке.

– Мить, а ты чё вчера в школе не был? – первым делом спросил тот.

Митя показал ему справку.

– О… это серьёзно… – Пашка удивлённо покрутил головой. – Ты при смерти, да?

– Да нет, вроде. Сказали: хорошо кушать и спортом заниматься, и всё будет в порядке.

– Ну, значит, мне не грозит… Хотя бы по первому пункту, – Пашка сам себе усмехнулся.

Продребезжал звонок.

Следующее странное событие произошло после третьего урока, в столовой, куда Пашка стабильно ходил не меньше двух раз в день, а Митя – с ним, просто так, за компанию.

– У тебя мелочи не завалялось? – спросил Пашка.

– Может, и завалялось. Хотя вряд ли. А что, тебе родители снабжение урезали?

– Ага. Хотят, чтобы я худел.

– Ну и правильно хотят.

– Ну серьёзно, посмотри… Вдруг завалялось?

Митя точно знал, что не завалялось. Но ради друга добросовестно открыл и обшарил все карманы рюкзака, а потом запустил руку в глубину, протиснул её между учебников и прощупал дно.

Вместо монет он обнаружил что-то продолговатое, забившееся под подкладку. Слишком длинное, чтобы быть ручкой или карандашом.

Вытащил.

– Это ещё что? – спросил он.

– Да вроде дудочка… – сказал Пашка.

– А откуда она у меня?

Пашка пожал плечами. Музыкальные инструменты его не интересовали – тем более, когда он был голоден.

– Лопух, это что у тебя? – раздался всё тот же голос над ухом.

Опять эта Света.

– Дудочка… наверное, – ответил Митя.

– Ну сыграй, если взялся!

Митя набрал побольше воздуха и выдохнул в дудочку. Звук получился довольно мерзкий.

Светка засмеялась:

– Ну ты виртуоз! Тебе нельзя инструменты давать!

Кажется, она сегодня не в духе, ищет, на ком бы сорваться. А Мите не повезло попасть под горячую руку.

– Сама сыграй, раз такая умная, – предложил он.

– Дай сюда! – она выхватила дудочку из рук, брезгливо осмотрела. – Примитивная какая. Ну-ка… – Света демонстративно вытерла инструмент бумажной салфеткой, поднесла к губам, закрыла отверстия пальцами и выдула несколько долгих медленных нот, сложившихся в мелодию. Какую-то известную песню.

– Свет, ты и на этом умеешь играть? – спросила Лиза, которая вечно таскается Светой, как шлейф королевского платья.

– Нет. Впервые в жизни держу в руках. А что там уметь, ноты везде одни и те же.

Митя не удивился. Музыка – то единственное, что у Светы получается хорошо. На каждом школьном празднике она обязательно поёт со сцены. Всегда говорит, что хочет стать звездой, но родители-деспоты готовят для неё другую карьеру.

Он потянулся к дудочке. Света тут же подняла руку – так, что невысокий Митя не дотянулся бы. Разве что, допрыгнул.

– Тебе зачем? Всё равно не умеешь.

– Отдай, это не моё.

Митя точно знал, что не его. Чьё – понятия не имел, но отчего-то чувствовал, что это надо вернуть владелице. Именно владелице, а не владельцу.

Света фыркнула:

– Да на, жалко, что ли. Только не стой рядом со мной.

Столько презрения было в этой фразе… Мол: ты не стоишь даже того, чтобы тебя дразнить.

– Покушай, как следует, на тебя смотреть страшно. Не кормят дома, что ли? – произнесла Света и на этом окончательно потеряла к Мите интерес.

– Мить, не злись на неё, будь выше, – сказал Пашка.

– Это моё право, злиться или нет.

Пашке всё равно не понять, до него Светка вообще не снисходит.

Весь остаток учебного дня Митю не покидало смутное, медленно, но верно нарастающее тревожное чувство. Что-то опять было не так в этой только-только отремонтированной Вселенной…

Да всё было не так.

Странные провалы в памяти. Пропавшие сообщения. Невесть откуда взявшаяся дудочка. И если бы хотя что-то одно, так ведь всё сразу!

С Жанной Митя столкнулся на крыльце школы, после уроков.

– Ты? – удивился он.

– А ты кого-то другого ждал? У меня на сегодня всё. Специально заехала за тобой. И друга могу подкинуть.

Она посмотрела на Пашку.

– Здрасьте… – нерешительно произнёс тот и шепнул Мите: – Кто это?

Жанна услышала это и рассмеялась:

– Митя про меня не рассказывал?

– Подруга папы, – спокойно произнёс Митя.

Пашка посмотрел на Жанну ещё раз, внимательно. Их взгляды встретились. И лицо Митиного друга просветлело: