— Нет, вы правы. На этот раз одной бумаги не хватит, надо сразу электронку прогрузить.

На всякий случай. Железяка — не Точка Чистоты.

— Три часа. Хотите — ждите тут, — женщина указывает взглядом на столик для посетителей в углу помещения. — Можете себе чаю или кофе налить в приёмной.

— Спасибо, лучше зайду, как вы сказали, — решительно поднимаюсь.

Раз образовался зазор по времени, есть смысл в больнице Фролову проведать. Коллега-высокоранговый прислал, как это сделать несмотря на тяжесть её ранения.

Глава 25

— Пузатый, а к Фроловой ехать обязательно? — динамик машины ноет уже минуты две. — Может, разворачивайся и погнали сразу на юг? А? Я маленькая, мне нельзя нервничать.

— У тебя психика хотя и в наличии, но твои эмоции на мыслительные процессы не влияют, — смеюсь. — Взрослые люди все бы обзавидовались, если бы кто-то о тебе узнал. Включая чистокровных.

— Я маленькая, не издевайся надо мной!

— Ты маленькая и расчётливая эгоистка, которая не упускает мелочей и даже если истерит, всё равно контролирует обстановку на все сто.

— Вот ты хитрожопая сволочь. Эх. Совет примешь?

— Давай.

— Всё равно нам с тобой терять нечего. Давай заедем в любой круглосуточный молл и распечатаем тебе ещё один ствол?

— Не понял? — удивляюсь по верхней планке.

— Тот пистолет, из которого ты пятерых утром перестрелял. Его можно сделать на три-дэ принтере.

— ???

— А предыдущий, ты думаешь, откуда взялся? — сварливо ворчит гаджет.

— Я думал, оружие здесь табу?

— Так и есть, но с волками жить — по волчьи выйти. Тем более нам с тобой уже терять нечего!

— Договаривай до конца. — Хоть машину тормози и паркуйся, пока она всего не расскажет.

— Эй, едь дальше! Я так объясню, не останавливайся!

— Слушаю внимательно.

— Ну, мы с Сашкой думали, должно быть какое-то оружие последнего шанса, — нехотя начинает гаджет. — На случай если он под контролем, а я ещё что-то могу.

— И вы себе сделали пистолет? Решив, что он — панацея?

Я бы мог очень многое рассказать по этому поводу, но неохота. Сотрясать воздух — Барласова уже нет, а железяка и сама сообразит, если захочет.

А может, уже сообразила.

— Вначале Сашка достал патроны, — возражает искин серьёзно. — Их не распечатаешь. А под них я сделала ствол.

— Хренасе ты террористка.

— Ничего подобного! Закладывалась исключительно на самозащиту! Да так оно и случилось, — динамик заунывно вздыхает.

— Допустим, пистолет мы распечатаем, хотя мне и непонятно, КАК три-дэ принтер такое пропустит. Патроны где взять?

Если подумать, предложение не лишено смысла. Так-то, огнестрел в нынешнем положении — полнейший бред на него надеяться. Если опираться на здравый смысл и мой личный опыт.

Но опыт предшественника возражает, что вовсе нет: пятеро нападавших успешно грохнуты утром, в помещении не взорвана мина и тело Барласова уцелело. Как и ребёнок-железяка.

То, что в его организме теперь живу я, с точки зрения спасения одного артефакта ничего не меняет. А именно над этим артефактом Саша Барласов и трясся больше всего.

Занятно.

— Патроны в багажнике, под ковриком. Несколько коробок, — ворчит гаджет. — Подними верхнюю запаску и разуй глаза.

Ничего себе. И я с таким спокойно езжу в мире, где любого второсортного может со скоростью звука выпотрошить чистокровный?! Причём без последствий для себя лично.

— А сколько запасок у этой машины?!

— Теоретически две, но в наличии только верхняя. Вместо нижней контейнер, — хмуро отвечает динамик.

— Хренасе. Откуда сами патроны?

— Сашка запас тогда. Он предполагал, что ствола можно лишиться по разным причинам, но его и распечатать легко. А вот патроны.

— Пистолет правда будет пропущен принтером?

— Если задачу загружу я — запросто.

— Как это?

— Делим пакет деталей на несколько частей так, чтобы связь между ними не прослеживалась, я смогу. Эй, мудила, ну не целиком же его печатать! Ты как маленький, ей богу!

— Хм.

— Потом печатаем порциями на разных принтерах! Всё! Ты в машине собираешь. Можно вообще сделать неметаллический, такое даже на части делить не надо. А стрелять будет не хуже, поверь.

— Знаю, у нас было подобное.

Сам не сталкивался, но глоки то ли из керамики, то ли из пластика в своё время сделали чуть ли не революцию процедуры предпосадочного досмотра в аэропортах.

Предложение браслета, несмотря на детскую наивность, именно в нынешних реалиях смысла не лишено: самый первый враг, если верить конституционалу, всё же частные структуры.

С ними в ряде случаев выгоднее говорить на их языке, как утром, даже если они пользуются государственными людьми и организациями.

— Принимается. — Резко сворачиваю вправо, корректируя маршрут.

Здание высотой в половину километра призывно маячит на фоне утреннего неба в нескольких километрах впереди. Кроме прочего, это самый большой молл города.

— Ура-а-а. Заодно брендовой одежды себе докупишь под моим руководством, хорошо? — продолжает развивать наступление железяка. — Нам сейчас никакая защитная функция не лишняя.

— Ты имеешь ввиду одежду, прикрывающую от ментала чистокровных?

— Да.

— Без проблем.

По этому пункту тоже не думаю спорить: дорога предстоит длинная, ехать немало. Одежда в любом случае актуальна, почему бы и не такая.

_______

— Здравствуйте, проверьте пожалуйста сообщение от врача неотложки, — называю фамилию.

— Имя пациента? — чистокровная сотрудница ресепшн даже не поднимает на меня глаз.

— Фролова Светлана. Вот мой идентификатор, — мажу пальцем по сканеру. — Я имел отношение к её госпитализации. Эсэмпэвцы сказали, у вас оно вроде зафиксировано и меня к ней могут пустить.

— Кто сказал? — она наконец оживает и удивлённо удостаивает меня взгляда.

— СМП, скорая медицинская помощь. У вас иначе называется?

— На каком основании? — интонации и мимика автомата стремительно возвращаются на место.

— Э-э-э, не понял?

— На каком основании могут пустить к ней?

— Врач неотложки, Семёнов, сказал: если я уговорю вас, то лично вы договоритесь с реанимацией. Если Фролова хотя бы может смотреть, я должен просить вас изо всех сил: у меня-то нет полицейского иммунитета, а стреляли по нам обоим.

Со своего места вижу, как она с серьёзным лицом оставляет личный чат и перемещается в служебную программу. У меня эти данные от браслета, потому вслух, к сожалению, ничего прокомментировать не могу.

— Мы с ней фигурируем в общем уголовном производстве, — добавляю. — Стреляли по обоим, мы вплотную стояли. Мне бы кое-что у неё уточнить, пока и меня не... оформили.

— Это вы её спасли при деструкции сердца?! — в менталистке наконец просыпается человек.

— Спасла скорая и Семёнов, — стою, скромно потупившись. — Я только придержал её на минуту, пока кардиология ехала. К тому же, я ей машину немного испортил, — поднимаю двумя пальцами в воздух небольшую стопку банкнот. — Оттуда моторчик вытащить пришлось из-под капота вместо её сердца. Вот, хочу возместить девушке ущерб.

Стянутые резинкой крупные купюры неожиданно выскальзывают из моих пальцев и падают перед сотрудницей клиники.

— Ой, уронил, — подмигиваю ей. — Не поднимайте, не нужно: у меня ещё есть. Так как мне вас уговорить?

Чистокровная в белом халате задумывается.

— Просто спросите реанимацию? Дальше как они скажут. Нарушать ничего не нужно. — Настаиваю строго в рамках правил.

— Если скажут, запрет?

— Значит, запрет. Я не собираюсь спорить с профессионалами на работе.

— А вы — наш коллега?

— Можно сказать, — киваю. — Только диплом на этой территории не верифицирован.

— Ой, не можете работать по специальности, — понимающе кивает фемина.

В её глазах появляется сочувствие, а деньги исчезают где-то под столом.