— Чем оно опасно? — браслет удачно подыгрывает.

— Первая порция по большому счёту стандарт. Гиповентиляция, одышка, ателектаз, брадикардия, гипотензия, обморок, — указываю взглядом на амобарбитал в своей руке.

— Хренасе побочки.

— Это ещё мелочи. Также тошнота, рвота, запор, головная боль, лихорадка, дисфункция печени, мегалобластная анемия, развитие толерантности, привыкания, зависимости, синдром отмены в полный рост. Там ещё перечислять и перечислять. — Говорю чистую правду, связанный собеседник должен это видеть.

— Говори дальше! — динамик машины загорается нездоровым энтузиазмом. — Интересно.

— Возбуждение, спутанность сознания, гиперкинезия, атаксия, депрессия ЦНС. Ночные кошмары, хотя с этим возможно чистокровные и могут справиться, — задумчиво гляжу на пленного. — Нервозность, тревога, нарушения психики, галлюцинации, бессонница, головокружение, расстройство мышления.

— Всё?

— По мелочи ещё аллергические реакции в нагрузку: ангионевротический отек, сыпь, эксфолиативный дерматит.

— В сравнении с расстройством мышления и правда мелочь, — задумчиво соглашается гаджет. — А что будет, если ты ему второй препарат забьёшь?

— Из него достану всё, но в итоге — необратимые изменения коры.

— Коры мозга?

— Угу.

— Это преступление. — Прорезается чистокровный, ловя мой взгляд.

— А-а-ха-ха-ха-ха, а ты его амнезировать собирался по закону? — лающим смехом раздражается динамик. — Братан, не надо на приличия пенять, коли на банкете обосрался.

Впечатлённый образностью искина, молча вскрываю физраствор.

— Лучше сдайся. — Продолжает свою шарманку чистокровный, добавляя в голос нотки ментального принуждения.

— А зачем?

— Что зачем? — он сбивается с потока.

— Зачем мне сдаваться? Что будет после этого?

Пару секунд смотрим друг другу глаза в глаза.

— Тебя утилизируют, как и беглый интеллект, — в итоге он говорит правду, не опуская взгляда.

— Можешь мне объяснить мою выгоду в этом сценарии? — даже где-то весело от такой непосредственности. — Если я поупираюсь и какое-то время побегаю, то всё на пару дней дольше проживу. А если сдамся — сразу на утилизацию. Где моя выгода от сдачи?

— Ты второсортный. Твоя роль в обществе — обслуживать нас. Твоей выгоды нет изначально, это социальная норма. Ты расходный инструмент, расходник. — Конституционал сходу врубает ментал, думая на меня подействовать. — У тебя нет никаких собственных желаний, прав, потребностей; только то, что мы разрешим. Ты должен делать НАШУ жизнь лучше.

С перепугу и в стрессе после извлечения из багажника его природные способности у него прорезались чуть глубже обычного.

Он как-то определил, что я не настолько дикий, как он думал в клубе: сейчас сотрудник Бюро выдаёт по мне такой градус принуждения, которого утром даже у пятёрки покойников не было. С концентраторами.

Видимо, браслет прав: его ранг не так уж и мелок.

— Ага, — покорно киваю, продолжая работу. — Мужик, а ты конституцию читал?

— Что? — он сбивается и с мысли, и с настроя.

— Ты работаешь в бюро по защите конституции. Ты эту конституцию читал? Как ты её защищаешь, не зная содержания?

— Ты дурак? Решил пообщаться тупыми лозунгами? — он абсолютно серьёзен, не иронизирует, не шутит.

— Ну вот и поговорили.

_______

Там же, через некоторое время

— ... кто были пятеро чистокровных утром в Вавилоне? Пришедших с концентраторами и напавших на директора?

— Безопасность. Сотрудники спецподразделения А.

— Ты можешь предположить, кто им отдал приказ?

— Приказа не было.

— Как это возможно? Они что, действовали по своей инициативе?

— Они были не на службе. Медикор. В рамках учебно-тренировочных задач Ашники время от времени обслуживают заявки Медикора.

— Это законно?

— Да и нет. Может оформляться внутренними служебками, может оформляться задним числом.

— Задним числом — это как? — я, в принципе, предполагаю, но лучше услышать.

Всё равно ещё почти полчаса с ним болтать, а главное я уже выяснил.

— Если обстановка требует срочного вмешательства, вначале делается, потом согласовывается.

Как и у нас.

— Какая задача стояла у этих пятерых?

— Я наверняка не знаю.

— Если предположить?

— Искали концы на сбежавший искин.

— Какой именно искин?

— Последний, шестнадцатый. Органик.

😰😰😰 Мне страшно!

— Как вышло, что пятеро чистокровных, ещё и при солидных рангах да государственной снаряге, не справились с единственным второсортным?

— Не знаю.

— Кто-то может знать?

— У нас нет, даже начальство в недоумении. В безопасности тоже никто не знает. Хотя там была накладка.

— Какая?

— Сигнализация Вавилона сработала: они заблокировали искин здания перед входом со штатного пульта, но он всё равно подал тревогу.

— Каким образом?

— Прошёл вызов в полицию. Неясно.

— Полиция не торопилась приехать, явились только на вызов хозяина.

— На вызов искина поехала пара патрулей, просто их перехватили и перенаправили на другой адрес.

— Кто и как?

— Безопасность, подмена управляющего сигнала в полицейском мессенджере. Полиция уже обнаружила их вмешательство, сейчас идут внутренние разборки с привлечением прокуратуры.

— Кто отдавал тебе команду на беседу с Барласовым?

Он неожиданно зависает.

Меня посещает смутная догадка:

— Сколько команд на разговор с Барласовым ты получил?

— Две, вторая от Фёдоровича.

— Это кто?

— Пыреев, — чистокровный равнодушно поднимает и опускает подбородок.

Вот профиль на сайте! #_сылка_фото_текст Начальство Медикора, плюс акционер!

— Что думаешь лично ты о перспективах Барласова?

— Нет перспектив.

— Почему?

— Медикор только предполагает, безопасность тоже, но мы установили точно: шестнадцатый — не выдумка. Он реально существует.

— Как установили? И почему только вы?

— Случайность в техотделе, повезло. Остальным не повезло. Но мы знаем точно.

— Как это связано с Барласовым?

— Он помогает шестнадцатому, это тоже точно. Я хотел выяснить, где скрывается искин. Потом собирался амнезировать Барласова.

— Какие планы на его счёт у Фёдоровича?

— Такие же, как и в адрес шестнадцатого.

— А конкретно?

— Утилизация, — пациент равнодушно пожимает плечами в положении лёжа.

— Как бы ты действовал на месте Барласова, если бы всё это выяснил?

— Скрылся бы, как минимум на время.

— Куда?

— Для начала — в любой из соседних муниципалитетов, это можно сделать без документов и подготовки. Оттуда двинул бы дальше.

— Что это даст?

— Деньги есть. Жить с деньгами можно где угодно.

— Например, где?

— На юге, Залив. Либо рядом, без разницы. Тут в ближайшее время не дадут: жена за пару недель отберёт имущество Барласова через суд, потом додавят. Без денег нет ресурса сопротивляться, долго не пробегаешь.

— А как жена сможет...?

— Решение суда будет в обход реестра, это подготовлено. Оспорить незаконность не получится.

Ну и новости. Кажется, я сейчас вспотею не меньше него.

Я думал, развод — это точка в отношениях с бывшей пассией предшественника. Оказывается, даже не запятая.

Через какое-то время у меня вопросов не остаётся. Задав для проверки кое-какие повторно, принимаю решение сворачиваться.

Браслет неожиданно перехватывает инициативу и спрашивает скрежещущим металлическим голосом:

— Почему ты сознательно нарушаешь конституцию, которую твоё бюро призвано защищать?

Рука-лицо. Ладно, ребёнок. Тем более этот не вспомнит.

— Это голая декларация, соблюдать не обязательно. Главное — второсортные должны слушаться. Остальное неважно, это инструмент.