Снимаю браслет с руки и кладу на стол.

— Вот то, что вы просили. — Официант ставит на сервировочный столик рядом с нами блюдо с фаршированной бараньей ногой и сложным гарниром.

— Ты уже заказал? — удивляется новая знакомая. — Когда успел?

— Пришёл пораньше и побыл в здании какое-то время, — скругляю углы, чтоб не врать и не говорить лишнего. — Да, кое-что заказал, но ты добавляй по желанию. Я же не знал, что ты захочешь. Сам не ел с Аль Гани, решил долго не ждать.

— А что пить будем? И Саш, — её лицо разглаживается, они наклоняется через стол и берёт меня за руку. — Я не буду доказывать, убеждать, просто прошу поговорить откровенно. Давай хотя бы просто попробуем, что ты теряешь?

— Вот это да, вот это декольте, — указываю взглядом вниз и уважительно присвистываю.

Глава 18

— Такого добра вокруг хватает, — рассеянно замечает Ельцова, оглядываясь по сторонам. — Это сегодня не эксклюзив, особенно у чистокровных. Я бы на твоём месте обращала больше внимания на намерения, чем на экстерьер. Красивых тёлок вон, три из четырёх, погляди вокруг — были бы деньги.

Она возвращается обратно, отпуская мою руку. Очень интересные анатомические подробности из поля зрения исчезают.

— У меня возникает ощущение, что ты на меня давишь, — говорю, что думаю. — Опыт подсказывает, что под чужим давлением решения бывают не самые точные и выгодные, согласна?

— Наверное. Но с моей стороны это скорее рефлекс: у тебя вторая категория, я из непростой семьи даже по меркам первой. Привыкла к тому, что даже чистокровные вначале делают, что я скажу, потом думают. В массе.

— Я не они. И в эту твою схему не очень вписывался один юноша не далее чем сегодня утром на Рубежной площади.

— И не говори, — она покладисто вздыхает, решительно перекладывая себе половину гарниров и бараньей ноги. — А самое главное, в суд его не потащишь.

— По мне, было бы желание, — не спешу соглашаться.

— Всё опять сведётся к подковёрным выпадам между семьями и к негласному перераспределению активов. — На лице менталистки разочарование густо перемешивается с тоской во взгляде. — А мне хочется крови.

— Объясни, почему не в суд? По закону, такое воздействие запрещено. Та старшая лейтенант, которая была со мной, пятиранговая и своими глазами видела. Она ещё обмолвилась, правда: "А ведь девчонка ничего не докажет!". Но как так? Все видели, включая офицера полиции — и это ничего не значит?

— С луны свалился?

— Нет, просто утром попал под такое же воздействие. Какая-то часть воспоминаний и личности утрачена, — касаюсь пальцем виска. — Многое помню, но в каких-то простых вещах временами почему-то не могу сориентироваться. Надеюсь, всё восстановится, но пока задаю тупые вопросы.

— Врядли восстановится, можешь поверить... По Максу в лучшем случае получится доказать факт воздействия, но не степень. И уж тем более не тему.

— А это как?

— Я не докажу, какие именно выборочные фрагменты он редактировал. Его адвокаты скажут, что он ничего не тёр, только подглядывал — люблю я его или нет.

— Я своими ушами слышал его слова "Потру тебя ещё раз".

— Скажут, приукрасил для красного словца. Либо менял, но исключительно цвет роз в моей памяти, которые подарил на день рождения: они были недостаточно алыми, а он усилил цвет на бордовый. Всё. Прочего не трогал.

— М-да уж. Тоска и безнадёга какая-то.

— Экспертиза в большинстве случаев показывает только факт вмешательства, не его содержание, — пожимает плечами менталистка. — Да, до правды при большом желании докопаться возможно, но не в этом случае.

— Страшные вещи говоришь, — поднимаю и опускаю бровь. — Выборочное правосудие?

— Досудебное расследование и первые заседания суда будут однозначно здесь, по месту происшествия. Отгадай, каким будет решение.

— Действительно тоска и безнадёга.

— Вы об этом обычно не знаете просто потому, что не понимаете, как оно работает. Ну и вам доказать даже сам факт сложнее, чем нам.

— "Мы" — это вторая категория?

— Угу. Слушай, дурацкая тема, давай сменим, — она принимается за еду. — Мне хватает утренних "впечатлений", давай о чём-нибудь позитивном.

— Ты с таким напором рвалась устранять барьеры между нами, причём мы практически не знакомы. Общих тем для разговора немного.

— Почему не знакомы? В каком веке мы живём?

— Э-э-э?

— Барласов Александр, тридцать лет с небольшим, родился в казённом инкубаторе номер... — Анна называется число, затем точный адрес. — До пятнадцати лет рос там же, под патронажем государства, в муниципальном попечительском заведении. Это один комплекс зданий.

— Вообще-то это называется государственным центром репродукции, а не инкубатором, — замечаю обескураженно.

— Пф-ф-ф!.. Затем самостоятельно поступил в государственный же радиотехнический колледж, который окончил с отличием и без экзаменов был принят на первый курс государственного университета. Факультет радиофизики.

— А-ха-ха, если это считать за знакомство, то мне крыть нечем.

— А вот список твоих поездок за последние десять лет, — менталистка не унимается и подвешивает над столом, насколько могу судить, выписку из реестра миграционной службы. — По региону ты поколесил изрядно, хотя и непонятно, чем занимался. Попутно ты сбросил вес, сменил имидж и явно приподнялся в финансовом плане: вот динамика твоих изменений в фотографиях.

— Хренасе, — удивляюсь словами одного строптивого гаджета, причём искренне. — Дай сюда, не вижу в деталях. — Интересно же.

— Ты что, на страницы своей жены вообще не ходил? — фыркает Ельцова и активирует второй голографический интерфейс. — На, листай сам. Я уже изучила.

Чтобы это сделать, мне приходится вернуть браслет обратно на руку.

МОЛЧУ! 🙊

Надолго, впрочем, воспитанности железяки не хватает:

Она в тебя чё, втрескалась с первого взгляда?! Это реально фотки со страниц Ирки за несколько лет! Это же надо не полениться, столько пальцем по ленте тарахтеть! 👀 🤨

Может, она это как-то автоматически выгрузила?

НЕТ! Всё вручную колупала! Я ж вижу! 🙄

— Удивлён, — констатирую вслух. — Даже я об этих фотографиях либо забыл, либо в глаза их не видел.

— На них очень хорошо заметно, как меняется твой гардероб и стиль за пару лет. Можно сделать выводы о финансах. — Она переводит дух. — В итоге на каком-то этапе ты даже срезаешь вице-мисс Экзотику на конкурсе красоты, у вас стартует бурный роман, который заканчивается женитьбой.

— Брачный договор второй категории, партнёрство, — уточняю, откидываясь на спинку стула. — Сегодня роман окончился. Слушай, а ты реально поработала как частный детектив, — почему-то факт веселит.

Если честно, я не привык к такому вниманию ни в той жизни, ни в этой.

— Я очень хотела понять, кем является один второсортный парень, который зашёл поесть со своей девушкой в очень дорогой ресторан. Заведение, может быть, ему было не совсем по карману, — Анна серьёзно смотрит мне в глаза. — Но вместо этого он без раздумий прыгнул на Макса ради другой девчонки. Даже сумел в итоге на несколько часов запихнуть племянника мэра в полицейский обезьянник с бомжами. Даже руку ему сломал, которой тот меня бил по лицу. Ещё оплатил без разговоров счёт, не заикаясь о возврате денег в принципе.

Однако. И что тут сказать.

— Я тогда не думал о символизме, — скромно потупив взгляд, бормочу в тарелку. — Он нас с тобой одной и той же рукой бил, там выбирать было не из чего.

— А утром ты вызывал полицию в какое-то сертифицированное здание. По непроверенным слухам, образовалось несколько чистокровных трупов, — не мигая, продолжает девчонка. — Сразу после этого дело из полиции забирают в безопасность и отовсюду трут следы вызова и случившегося.