В первые морозы Фатима умерла. Те всё еще ночевали в амбаре. Когда похоронили дочь, Бибинур осталась одна в огромном доме. Несколько ночей провела она одна в доме без сна. В одну из бессонных ночей кто-то тихонечко стукнул в окно возле кровати Бибинур. Очень сильно испугалась Бибинур, но встала и приподняла занавеску. Шенгерей стоял под окном. «Открой, пожалуйста, дверь, Бибинур! – шепнул Шенгерей. – Мне нужно что-то тебе сказать!» Бибинур пошла к дверям. Только успела поднять щеколду, Шенгерей рывком открыл дверь, ворвался в сени и быстро схватил Бибинура в объятия. Бибинур не могла ни закричать, ни вырываться. Так и замерла в объятиях мужа. Долго так стояли, обнявшись, в холодных сенях. Правда, Бибинур совсем не мёрзла – Шенгерей был большой, сильный, тело его было горячее, до боли знакомое и желанное. Обнимал он её с желанием, крепко, с любовью.
Эту ночь он провёл с Бибинур. Попросил прощения у жены за то, что тогда сломал ей руку. « Я же не отказываюсь от тебя. Ты тоже моя жена. Я и тебя люблю. Как же я соскучился по тебе», – бормотал Шенгерей, крепко обнимая и тиская её. Бибинур молчала. Что же ей на это было сказать? Только из глаз не прекращая текли слёзы. Шенгерей их не видел – было темно.
Почему оставил Шенгерей беременную жену одну в холодном амбаре и пришёл к ней в ту ночь? Поссорились? Пожалел Шенгерей Бибинур? Смерть Фатимы была причиной того, что он пришёл? Бибинур до сих пор не знает. Да теперь и не узнает никогда.
Весной случилось два больших события. Латифа родила сына. Назвали Карим. Бибинур переехала в маленький свежевыстроенный дом. Латифа с сыном переехала в большой старый дом. Шенгерей, нисколько не стесняясь людей, как будто так и должно быть, стал жить то там, то тут.
Перед сабантуем очень поспешно почитали Шенгерею и Латифе никах, пригласив муллу. Мулле что, почитал. Ислам разрешает мусульманину иметь четырёх жён. Бибинур понял причину поспешности только в день сабантуя. Шенгерей велел красиво одеться обеим жёнам. Сам запряг лошадь в тарантас. Посадив двух жён с двух сторон, привязав сзади тарантаса бочонок с бражкой для того, чтобы угощать односельчан, отправился на сабантуй. Два-три дня после сабантуя деревенский люд только об этом и говорил: «Видали, как приехал на сабантуй Шенгерей с двумя жёнами? Совсем стыд потерял старик!» Но, однако, никто так и не доложил в органы, что Шенгерей нарушает закон. Те, кто знал, прикинулись, что ничего не знают.
После мальчика Латифа родила дочь. Деревенские люди привыкли к тому, что Жеребец Шенгерей живёт с двумя жёнами. Только сыновья Бибинур стали обходить отцовский дом стороной. Но, когда началась война, когда один за другим стали уходить на фронт, никто не уехал, не попрощавшись. Заходили прощаться с матерью, прощались и с отцом. А единственный вернувшийся с войны сын Хаджип и вовсе простил отца. Он вообще вернулся изменившимся, постаревшим, уставшим.
Бибинур не смогла перенести смерть трёх сыновей на войне с фашистами, стала болеть. Когда случилось ещё и это несчастье – сгорел её маленький домик, и ей пришлось вернуться в большой старый дом, тут вообще жизни ей не стало. Когда у неё был свой дом, её навещали снохи, внуки – дети сыновей. Теперь они перестали приходить. Может быть, и пришли бы – но в этом доме есть змея – извергающая пламя изо рта Латифа! Вот и лежит Бибинур, что воды подать в жаркий день некому! И-и, судьба!
Кто-то вошёл в дом. Шенгерей пришёл, оказывается. «Подай воды!» – прошептала из последних сил Бибинур.
Молодая жена Латифа
Не посмотрела Латифа на то, что очень жарко, вчера с соседкой ходила на Лысую гору собирать лесную клубнику. Ай, как удалась в этом году лесная клубника! Спелая, крупная, сладкая, ароматная! Латифа обожает этот запах! Она, как только покрывается дно ведёрка, начинает совать лицо в ведро и вдыхать этот аромат. Она всегда так делает. Конечно, запах земляники тоже прекрасен, но Латифа больше любит лесную клубнику. Землянику и собирать дольше, потому что она мельче. И хлопот с ней больше. Из земляники хорошо делать пастилу. А вот с лесной клубникой возни мало. Надо разложить под крышей в укромном месте, потом собрать через несколько дней в мешок, когда высохнет. И всё. Разве что помешать через день, и то – только в том случае, если толстый слой ягод. Если аккуратно собирал, чистить не надо. Зимой в чай всё пойдет, если какая трава попала. В войну весь народ такой чай пил. Только теперь, четыре года спустя после войны, в магазинах появились кирпичики чая – такта-чай. Невкусный такой! Когда завариваешь, становится похож на грязь. Бр-р! Сушёная лесная клубника в сто раз лучше!
Поэтому надо ходить и ходить в лес. А Латифа вчера первый раз за лето ходила за ягодами! Но у неё нет сил для того, чтобы каждый день ходить. Вот сегодня, после вчерашнего, всё тело болит. Ей тоже идёт шестой десяток! А все домашние дела – на ней! И огород на ней. Картошку вот окучивали с Шенгерем с трудом, кое-как. Работы хватает. А еще в доме лежит эта Бибинур! Всю жизнь эта Бибинур – как соринка в глазу у Латифы. Раздражает она её. Когда жила в своём доме в огороде, ещё куда ни шло – Латифа терпела, свыклась с тем, что она есть. Смирилась также с тем, что Шенгерй иногда уходил ночевать к ней. Что сделаешь, Латифа выходила за Шенгерея, зная, что у него есть жена. А на второй год войны дом у Бибинур сгорел. Говорила Латифа Шенгерею, что не надо делать соломенную крышу! Вот и загорелась крыша от искры, как это часто бывает. Бибинур пришла в большой дом. Вот этого только не хватало Латифе! От злости Латифа готова была побить её! Но ничего не поделаешь. Не выгонишь же её на улицу. Да и Шенгерей не позволит. Он как-то по-своему даже любит её, похоже. Жалеет, во всяком случае. Он, конечно, тоже не обрадовался, когда Бибинур пришла к ним в дом. Но Шенгерей, которому уже было больше семидесяти, уже не мог новый дом строить для Бибинур. И потом, какое может быть строительство нового дома во время войны? Пришлось ужиться двум женщинам в одном доме. Ах, как тяжело было Латифе в то время! Можно подумать, сейчас легко. Бибинур не встаёт, лежит в постели. И что, Латифа должна, что ли, за ней ухаживать? Шенгерей всё пытается заставить Латифу ухаживать за своей первой женой. Да не будет этого никогда! Из-за этого бесконечные ссоры между ними. Просто невозможно сосчитать, сколько раз ссорились они с Шенгереем из-за этой Бибинур с того самого дня, как вступила ногой Латифа в этот дом! Вообще, они из-за неё только и ссорились, наверное. Как бы они были дружны, не будь её, этой противной старухи!
Как Латифа была бы счастлива с Шенгерем без Бибинур! Когда они встречались с Шенгерем в огороде на Карасу, казалось, что они никогда не будут ссориться, что будут купаться в счастье и в любви. Но в жизни всё оказалось немного по-другому. Хотя, если б даже и знала, что будут ссориться, всё равно пришлось бы прийти жить сюда – забеременела же! Нет, чего лукавить, даже если б не была беременна, она всё равно согласилась бы прийти сюда. Она бы согласилась в то время с Шенгереем вместе пойти даже в ад, потому что влюбилась, как сумасшедшая. Весь мир для Латифы затмил Шенгерей тогда.
Нельзя сказать, что Латифа влюбилась в него сразу. Много раз встречала она этого мужчину раньше и в своей деревне, и в деревне Шенгерея. Ей тогда и в голову не приходила такая мысль, что между ними что-то может быть. Правда, женщины, у которых есть глаза на лбу, видели, наверное – такие мужчины встречаются не часто. Широкий, ладный, с сединой в густых волосах и в пышных усах, крепкий, несмотря на свой возраст, он, наверняка, привлекал внимание даже молодых женщин. И всё равно Латифа никогда к нему не приглядывалась. На солидного, семейного, уважаемого в деревне дяденьку и взгляда-то не бросишь. Обращать внимание на чужих мужчин, тем более им смотреть в глаза, считается у мусульман большим грехом. А у Латифы муж умер два года назад. Вдовам особенно запрещается смотреть в глаза женатых мужчин! Вот Латифа и не смотрела.
