– Ну вот опять ты ворчишь, – Ее голос стал капризным. – Мы же тихонечко, незаметно.

И не дожидаясь одобрения, Она встала и потянула его за собой. Он лишь обреченно вздохнул и позволил впутать себя в авантюру.

Собаки, и правда, почуяв что-то странное и неизвестное, залаяли, заскулили, кто-то даже завыл.

– Ну что я тебе говорил. Всю деревню переполошили.

– Да ладно, – отмахнулась Она. – сейчас попривыкнут, поймут, что мы безопасны, и успокоятся. Звери в некоторых вопросах разбираются лучше, чем люди. Я животных люблю. Они это почувствуют.

Она подошла к забору. Сидящий на цепи пес, зарычал, но попятился.

– Не бойся, маленький, – ласково проворковала Она. – Мы не сделаем ничего плохого. Тише, мой хороший, тише.

Собака, и правда, замолчала, но особой радости незваным гостям не выказала, а, поджав хвост, скрылась в будке.

– Ну, что я говорила, – победоносно воскликнула Она.

Кое-кто из людей тоже успел к тому времени успокоить своих охранников, и вскоре на улице воцарился привычный для этого времени суток покой.

А вот кошки вели себя совсем не так, как собаки, не шумели и не привлекали внимания. Некоторые злобно шипели, изогнув спину, другие, окинув их неприветливым, презрительным взглядом, продолжали заниматься своими делами, посчитав, видимо, что непрошеные гости их интереса не заслуживают. А два игривых котенка-подростка и вовсе увязались за непонятной парочкой, с любопытством, но и с опаской наблюдая за необычным явлением.

– Ну прямо как дети, – с умилением сказал хранитель. – И страшно, и интересно, и нельзя, и хочется.

– А я говорила, что никакой катастрофы не случится, если мы тут немного погуляем. А ты – собаки, кошки, все напугаются! А видишь, некоторые даже не прочь познакомиться поближе.

– Ну ладно, ладно. Сдаюсь, – шутливо поднял он вверх руки. – Права, права.

Они засмеялись, повеселели. И приступили к намеченному занятию. И стали очень похожи на своих усатых сопровождающих.

Они перемещались от одного дома к другому, заглядывая в окна и прислушиваясь к звукам и голосам человеческого жилища. Жизнь шла своим чередом. Женщины готовили ужин, хлопотали на кухне, старушка, нацепив на нос толстые очки, вязала что-то длинное и бесконечное, что-то вещал из своего угла старый телевизор, мужчина читал газету, девочка тыкала пальцами в телефон… Муж сидел в ожидании, когда жена накроет на стол. Все как у всех, все как обычно, тихо, ровно, размеренно… И была в этом какая-то особая прелесть. Да, здесь веяло покоем, умиротворением.

– Стоп! – вдруг сказала Она, когда они уже собирались переместиться к следующему домику.

– Здесь что-то не так, – ее взгляд стал более внимательным и настороженным.

– Что не так? – удивился он. – Обычная семья, ужинать собираются.

– Нет, – помотала Она головой. – Присмотрись. У нее руки дрожат. А лицо какое!

Он вынужден был согласиться. Женщина выглядела странно, сосредоточенной и отстраненной одновременно. Какой-то затравленный взгляд, сжатые губы. Она была напряжена и то ли испугана, то ли расстроена. Лица мужчины видно не было, он сидел к ним спиной, время от времени нервно передергивая широкими плечами.

– Зайдем, – предложила Она. – Я хочу понять в чем тут дело.

– Не стоит, – попытался он ее отговорить. – Пойдем, ну мало ли что тут произошло, поссорились или неприятности какие. Зачем нам об этом знать?

– Нет, что-то не так.

Она крепко схватила его за руку и потянула за собой. Они, просочившись сквозь стены, в одно мгновение оказались внутри помещения.

Мужчина быстро опрокинул рюмку водки, крякнул, занюхал рукавом и рявкнул:

– Где закуска? Я что просить должен?!

– Ой, сейчас, сейчас, несу уже, – залепетала женщина.

– Дура безмозглая! – кинул он вслед. – Долго я буду ждать? – через секунду еще громче заорал он, хотя видел, что жена уже ставит на стол банку селедки и тарелку с овощами.

Он выпил еще, громко хрустнул огурцом и придвинул к себе тарелку борща. А женщина осталась стоять возле стола, застыв в покорной позе прислуги.

Прихлебывая и причмокивая, он отправил в рот несколько ложек супа. А потом вдруг резко отшвырнул от себя тарелку, отчего ее содержимое разлетелось в разные стороны.

Женщина вздрогнула, сжалась, сгорбилась.

– Борщ уже остыл! – гаркнул он. – Дура! Не знаешь разве, сначала закуску подавать надо, потом горячее. Чего застыла? Убирать это кто будет? Я что ли?

– Так ты же и не поел, – испуганно пролепетала она. – Давай я подогрею.

– Не надо. Накормила уже, – ехидно и зло ответил он.

Женщина принялась собирать с пола осколки посуды. Плечи ее задрожали, из глаз полились слезы.

– Ты что? – заорал он. – Реветь вздумала?! Обиженную из себя строить?! Как будто я не прав!

За дверью, стиснув кулачки, стоял мальчик лет шести-семи. Он часто заморгал, стараясь не расплакаться, потом резко сорвался с места и подбежал к отцу.

– Не обижай маму, – крикнул он ему в лицо.

– Это еще что такое? – удивленно возмутился мужик. – А ну пошел отсюда! Не вмешивайся во взрослые разговоры!

Он несильно толкнул мальчика здоровенной пятерней в грудь, но тому этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие. Ребенок зашатался, попятился и упал.

– Не смей трогать ребенка! – крикнула мать и замахнулась на мужа полотенцем.

– Ах ты, дрянь! – разъярился тот. – Ну я тебе щас! Щас я вам дам!

Он занес вверх руку и с размаху ударил жену по лицу.

– Нет, папа, не надо, – сквозь слезы закричал мальчик. Женщина, схватившись за покрасневшую щеку, тихо заскулила.

– Да идите вы, – мужик сорвался с места и выскочил из дома.

Женщина тут же вытерла слезы и кинулась к ребенку.

– Тише, сыночек, не плачь. Ну-ну, не сильно ударился. Где болит? – обеспокоенно осматривала она свое чадо.

– Я не ударился. Тут болит, – он стукнул себя маленьким кулачком в грудь. – Почему он такой? – он обхватил шею матери руками. – Он нас не любит! Почему?

– Ничего, сынок. Не плачь только. Он устает сильно на работе, вот и нервничает, – гладила она мальчика по голове.

Они сидели в обнимку, слегка раскачиваясь, убаюкивая и успокаивая друг друга.

Хранитель схватил Ее за руку и силой вытащил из дома.

– Это ужасно! – охрипшим голосом сказала она и смахнула с лица слезу.

– А я говорил, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Ну сейчас я ему покажу! – грозно сказала Она. – Будет знать, как женщин и детей обижать!

– Эй, не смей! – схватил он ее за руку, но не удержал.

Она в один миг догнала пошатывающуюся мужскую фигуру и, отвесив ей хорошего пинка, злобно прошипела прямо в ухо:

– Не смей жену обижать!

– А-а-а! – заорал мужик, испуганно озираясь по сторонам. – Вот черт! Что это было?!

Не обнаружив поблизости человеческого присутствия, он затрясся, забормотал что-то нечленораздельное и, вытерев холодный пот со лба, рванул с места, только пятки сверкали.

– Так-то, будешь знать! – погрозила Она ему вслед кулачком.

Но тут в темноте Она различила какое-то черное облако, движущееся прямо на нее. Пятно стремительно приближалось, принимая очертания мужской фигуры.

– А ты что здесь делаешь? – усмехнулся незнакомец и схватил ее за руку.

Его прикосновение было ледяным, обжигающим. И в этот момент Ее накрыло волной необъяснимого ужаса. Она хотела что-то сказать, но не могла. Но на помощь ей уже пришел хранитель.

– Отпусти ее, – строго приказал он.

– А, понял, и ты здесь. Рад встречи, – шутливо поклонился он, но руку отпустил.

– Ты, кажется, шел за ним. Вот и иди. А Ее не трожь.

– Да что мне он. Не он, так другого найду. Таких подлецов полно. А вот такую красавицу заполучить куда приятней! – незнакомец улыбнулся, но от этого Ей стало жутко.

Холодок пробежал по спине. Несмотря на то, что улыбка была ослепительной, белоснежной, походила она больше на звериный хищный оскал.

– Даже не мечтай, – хранитель вышел вперед, заслонив ее собой. – Иди по своим делам. Мы же не будем ссориться?