Часы показывали уже три, а Михаил всё никак не мог уснуть. Мысли, как назойливые мухи над головой, крутились и крутились, переплетаясь между собой. Чтобы успокоиться, он решил сменить обстановку, уехать на неделю. На неделю в Турцию. Лежать, смотреть на море, успокоиться и понять, чего же ему делать в этой жизни. Вопрос, который много месяцев не дает ему покоя, должен разрешиться. Приняв такое решение, он вскоре всё-таки уснул.

Утром Ильин встретил его подозрительным взглядом и сказал:

– Ну и видок у тебя, Мишаня! Неважный. Ты что, пил всю ночь? Или нашёл эту Митькину и переспал с нею? Ха–ха!

– Ни то и ни другое, – ответил Михаил, не глядя на товарища. – Адрес Митькиной узнаю завтра вечером, сразу сообщу. Возникли некоторые сложности, но я всё разрешил.

О деталях Михаил решил умолчать.

– Игорь, отпусти меня на недельку. Хочу махнуть в Турцию. Нервы опять начали шалить, – сказал он.

– Ладно, если хочешь. Хотя дела могут возникнуть. Вчера еще один обманутый товарищ муж приходил, сегодня я по его делу планирую весь день позаниматься. Так что ты тут, в офисе на телефоне, – ответил Ильин. – Но на недельку поезжай, справлюсь, не впервой.

Вечером Михаил решил позвонить Маше.

Она стала для него маленькой отдушиной в жизни. Они познакомились в конце июня в кафе. Он сидел там один и выпивал. Приняв по его меркам значительно для обретения храбрости, он пригласил ее потанцевать, а во время танца легко поцеловал в щеку. Михаилу понравился ее открытый и простой взгляд. Она казалась ему симпатичной в ее двадцать восемь лет: хорошая фигура, приятной ширины бедра, увенчанные тонкой талией, небольшая грудь, вьющиеся рыжеватые волосы. Маша отвлекала его от мыслей о «той», попробовала тянуть в ее простой незатейливый мир. Ко дню знакомства Маша успела побывать замужем в течение года. Муж, с ее слов, оказался нерасторопный парень, толстел на глазах и весил сто шестьдесят килограмм при среднем росте. Михаил относился к ней только как к увлечению, приятному, но временному. Она же, как он понимал, пробовала придать их отношениям более серьёзный характер, периодически спрашивая его, любит ли он её? На этот вопрос он неизменно находил какой-нибудь уклончивый ответ. Почти три месяца он не то, чтобы наслаждался Машей, а скорее поставил на паузу свою тоску «о той».

– Привет, Маш! – начал он разговор по телефону. – Как дела?

Она ответила что-то обычное.

– Я думаю, – продолжил Михаил, – что вряд ли тебя отпустят, но решил всё-таки спросить: смогла бы ты махнуть со мной в понедельник на недельку в Турцию?

– Как неожиданно с твоей стороны! – ответила она. – Не–ет, не отпустят. Работа, знаешь. Нужно заранее составлять график отпусков или договариваться. Сейчас уже никак. А куда ты собираешься?

– Да мне, собственно, всё равно. Просто отдохнуть.

– Нет, извини, не смогу. А как ты в выходные? Сходим куда-нибудь?

Михаилу по какой-то причине не хотелось в эти выходные встречаться, поэтому он сослался на занятость на новой работе и отказался.

Турецкая неделя на южной ривьере прошла без особых событий. Воздушные и морские ванны, еда, алкоголь, сон. Редкие разговоры с соседями по отелю. В воскресенье, 26 сентября, он вернулся и вечером снова позвонил Маше.

Она не ответила сразу, но перезвонила минут через двадцать. Михаил услышал, что она находится где-то, где играет громкая музыка.

– Привет, Маш! А ты где? Музыка играет…

– Ой, Миша, я в ресторане.

– В каком? Я сейчас приеду.

– Нет, не нужно. Я не одна.

– А с кем? С подругой?

– Нет, я с Димой. Помнишь, я тебе про него говорила?

Да, Михаил помнил эти разговоры. Маша рассказывала, что по профессиональным делам познакомилась с этим парнем, Димой. Он приглашал Машу в ресторан, но та отказалась. Было это в середине августа. В конце августа Маша рассказала, что, когда Михаил не захотел идти с нею в кино на интересный для нее фильм, компанию ей составил опять–таки этот Дима. И вот сейчас они уже в ресторане.

Маша добавила:

– Ты со мной никуда не ходишь, в ресторан не приглашаешь… Всё боишься, что нас вместе увидят.

– Понятно, – сказал с раздражением Михаил и закончил разговор.

Михаил представил, что после ресторана они, будучи подшофе, не захотят просто так расстаться, и Маша попадет в объятия этого Димы. Они придут к нему… Впрочем, о том, что случится между ними потом, Михаил не хотел думать.

Кто виноват, что так получилось? Он. Действительно, он и больше никто. Он не ходил ни на концерты, ни в кино, ни даже по улице гулять с Машей. Он опасался, что кто-то из знакомых увидит его с ней и сообщит «той». Тогда «она» уже никогда не вернётся. «Она ушла», но он всё еще ждёт.

2

Вечером в понедельник Михаил решил пойти в парикмахерскую. Особой надобности в укорочении и без того не сильно длинной прически у него не было, но решил накануне, что жизнь должна совершить новый поворот, а начать этот поворот следует с каких-то изменений. Почему бы не со стрижки. Он хорошо себя чувствовал, расслабляясь под манипуляциями парикмахера на голове, как во время массажа. Михаил ни разу не постригался у мужчины, предпочитая женщин, потому что только их мягкие пальцы вводили его в состояние покоя.

– Как будем стричься? – спросила молоденькая парикмахер.

– Сделайте, пожалуйста, чтобы стало гармонично и приятно, на ваш вкус, – ответил Михаил.

В помещении парикмахерской негромко звучала музыка без слов, а на ее фоне стрёкот машинок – в парикмахерской одновременно работало три–четыре мастера. Через пару минут Михаил почувствовал расслабление. Его голова едва покачивалась. Он закрыл глаза.

Почему-то в этот момент он стал вспоминать время, когда работал вместе с Игорем Ильиным еще на прежней работе, «в конторе». Они часто дежурили вместе сутками, выпивали тоже вместе – не без этого. Сколько разных серьезных и комичных случаев произошло за время их совместной службы! Как-то раз им нужно было изловчиться и вытащить из квартиры находившегося в розыске уголовника. Это только в кино и по телевизору красиво: работает группа захвата, все в бронежилетах, «квартал оцеплен». На деле же все намного прозаичнее. Какая, спрашивается, группа захвата, если известно, что старый вор–рецидивист, пьяница, живет в притоне. Как-то в такой ситуации Игорь и Михаил пришли к квартире–притону, позвонили в дверь. Из-за нее раздался мужской голос, хриплый, скрипящий, с неразделяемыми звуками. Игорь в один момент сделал такой же голос и произнес:

– Дима, – так звали уголовника, – открывай давай. Я выпить принес. Колбаса тоже есть.

Дверь изнутри открылась. В мгновение ока Игорь схватил уголовника за руку и нацепил ему наручники. Так быстро и просто.

Случалось, что и пистолетом приходилось помахать для острастки, но применить его – ни разу.

– Вам височки косые или прямые? – неожиданно спросила парикмахер.

– Что? – как будто резко пробудившись ото сна, переспросил Михаил. Он открыл глаза и жмурился от яркого света. – Ах, как постричь? Пусть будут косые.

И он снова погрузился в свои мысли. Игорь старше, у него уже взрослые дочери близнецы, лет по двадцать. Но, что интересно Михаилу, они крайне редко говорили про семью. Всё их общение в основном было посвящено работе или каким-то отвлеченным вопросам: о машинах, о футболе и хоккее, о пиве. Игорь довольно практичный человек, его работа – во многом смысл его жизни, и он довольствуется тем, что есть. Ни разу Михаил не слышал, чтобы Игорь о чем-то мечтал. Он ставил небольшую практическую цель и спокойно, без эмоций, двигался к ней.

О самом себе Михаил думал иначе. У него были мечты. И первая мечта – семья. К реализации этой мечты он шел долгие годы. Когда в его жизни появилась «она», «та, которая потом ушла», Михаил чувствовал себя счастливым. Через некоторое время после знакомства они стали жить в его квартире, которая досталась ему «в наследство» от деда и бабушки.

Первое время они привыкали друг к другу. Простая влюбленность, получившая развитие в совместной жизни, сначала доставляла им большое удовольствие. Вероятно, думал он, это была своеобразная игра в семью и с его, и с ее стороны. Однако с течением времени эта игра всё чаще стала натыкаться на рифы прагматики жизни, на ее бытовую составляющую. И семейный корабль стал давать течь.