Лиса застывает, замерзая из-за внезапно понизившейся температуры в гостиной. Он все понимает и прекрасно знает, что только слепой не заметит отметин, рассыпанных по его золотистой коже.

– Все… неплохо, – отвечает Лиса чуть тише, скрывая дрожь в голосе. За окном яркое солнце, а в доме ледяная пустыня. Она готовится к чему-то неприятному, точно зная, что оно произойдет. Габриэль – бомба. И она взрывается, ни секунды не заставляя себя ждать. Он одним резким движением сдавливает пальцами шею Лисы, не сводя с нее испепеляющего взгляда. Злость так кроет, что все меркнет вокруг, ядом растекается по венам, обжигает и рвется наружу. Габриэль представляет, как ломается под пальцами хрупкая шея, а слезы застилают большие красивые глаза. Он ослеплен, он оглушен. Лиса что-то хрипит, скребясь ногтями по крепко сжатой руке, но он не может остановиться, чувствуя нотки знакомого и до безумия ненавистного запаха, вплетенного ядовитым плющом в нежные цветы, которые ему так нравятся.  – Так ты занимаешься, Алисия? – цедит сквозь зубы он, резко выпуская шею девушки и отпихивая ее от себя. Он садится в кресло, закидывая ногу на ногу, и кивает застывшему в дверях дворецкому: – Коньяк принеси.

Лиса жадно вбирает в себя необходимый кислород, закашливается и хватается пальцами за перила, дабы не рухнуть от внезапного головокружения. В ушах звон, а перед глазами все помутневшее.  – Ты не ждала меня, – изрекает Гэб обманчиво спокойным голосом, в котором прослеживаются злые и нервные нотки. – Собралась куда-то? И я даже знаю, с кем.

Она тянется к заднему карману, доставая телефон и быстро открывая диалог с Логаном. Если он приедет сейчас, если увидит Габриэля в ее доме… Лисе хочется плакать от этого. Не от того, что он ее чуть не удушил, не от того, что поливает ее грязью. Рид не должен узнать об этой тошнотворной лжи, которая Лису медленно отравляет изнутри.

Габриэль наливает в стакан, принесенный дворецким коньяк, она быстро печатает:

«Не приезжай, сегодня не получится»

Ответ от Рида, к большому счастью, приходит мгновенно:

«Почему? Что случилось?»

«Прошу, не приезжай, Логан, я потом объясню»

Лиса тихо всхлипывает, быстро утирая глаза от подступающих слез и сверля экран мобильного взглядом.

«Твою мать, Алисия, я почти доехал. Может, я все—таки зайду?»

«Нет, не надо. Прошу»

«Хорошо, но я буду ждать объяснений»

Лиса облегченно выдыхает и быстро прячет телефон в карман. Пусть Габриэль теперь делает и говорит, что хочет. Ее смерть настанет не сегодня.

Он держит в пальцах стакан и наблюдает за девушкой, недобро скалясь и покачивая носком черных классических оксфордов в воздухе.

– Он увидит меня, когда я сам решу, Лиса, – говорит Стаффорд, отпивая коньяка. – Или ты другого боишься? – ухмыляется он, изогнув бровь.

– Габриэль… – шепчет девушка, на негнущихся ногах подходя к нему и садясь рядом на краю дивана. – Почему я? Почему ты заставляешь это делать меня?

– Теперь я понимаю, что мое решение было правильным, – отвечает он нечитаемым голосом, не глядя на девушку. – Он на тебя клюнул. Ты его зацепила, да? – он кидает на нее короткий взгляд, поджимая губы. Лиса встречается с ним взглядом, который стерпеть на себе тяжко, сглатывает горький ком и быстро опускает глаза. Гэб сухо усмехается. – Зацепила.

– Я не хочу в этом участвовать, Габриэль, – заламывая пальцы, пытается убедить его Лиса, собрав всю возможную твердость в своем голосе. Она, затаив дыхание, отчаянно смотрит на парня в мучительном ожидании ответа, которого, вероятнее всего, не получит.

– Повтори, – хмурится парень, переспрашивая, будто ослышался, и, отхлебнув коньяка, отставляет стакан на столик.

– Я не шлюха, которой плевать на чужие чувства, – шепотом начинает она, а в глазах снова слезы поблескивают, путаясь в ресницах и срываясь на смуглые щеки. – Я не хочу, чтобы меня ненавидели… презирали. Я не хочу лгать Логану, я не хочу делать ему б…

Не давая договорить, Габриэль нависает над ней огромной непреодолимой стеной между мраком, в котором сам ее заточил, и светом, от которого девушка, кажется, невероятно далека. Пощечина обжигает влажную от слез щеку, и они брызгают по новой. Габриэль хочет ее заткнуть, только бы не слышать жалобный скулеж, только бы не слышать то, что обрубит внутри него один из важных проводов. Он вгрызается в соленые губы, открывая заживающие ранки по новой, питаясь ее цветочной кровью и кромсая душу на мелкие кусочки. Лиса не сдерживает слез, упирается руками в крепкую грудь и пытается отстраниться от чужих губ, причиняющих чистую боль вместо той сладкой, которая хранилась на них до сих пор.

– У тебя нет выбора, детка, – зло шипит парень в кровавые горячие губы, обжигая их своим дыханием и делая только больнее. Он сжимает ее запястья над головой, не давая дернуться и вырваться. – Ты, кажется, забываешь, что твоя жизнь находится в моих руках, – продолжает он, наслаждаясь всхлипами и тяжелым рваным дыханием.

– Пусти, Габриэль… – просит девушка, жмурясь, только бы не смотреть в лицо дьявола, не чувствовать его взгляда на своей коже, что словно воспламеняется от него, обугливаясь.

– Одним щелчком пальцев я могу оставить тебя ни с чем, лишить всего, что ты имеешь, кого имеешь, – рычит Стаффорд, скользнув рукой по груди Лисы вниз. Она начинает сильнее ерзать под ним, вырываться, слыша и чувствуя, как парень расстегивает ремень на ее джинсах.  – Выпусти меня, – вскрикивает она, но он затыкает девушку грубым поцелуем, в котором тонет крик, превращаясь в беспомощное мычание.

– И твой отец, – неохотно отстраняясь, шепчет он на ухо, кусая за хрящик. Лиса на секунду замирает, блестящими от слез глазами уставившись на него. Габриэль сухо смеется, облизывая губу. – Его бизнес в моих руках. Но ведь это ерунда, правда? А что насчет его жизни?

– Ты не посмеешь его тронуть, – кричит Лиса, вырывая руку из хватки и слепо ударяя парня. – Ты играешь грязно. Не вздумай, – шипит она, сопротивляясь стальной хватке и губам, которые снова топят ее, заставляя задыхаться в болезненном поцелуе. Ей больно. Габриэль смешно. Смешно настолько, что он жаждет разорвать тело под собой, съесть на ужин и успокоить, наконец, зудящую в груди злость. Он не слышит проклятий девушки, не чувствует, как она в жалких попытках пытается причинить ему боль. На крики девушки выбегает дворецкий, и Гэб, завидев его, резко вздергивает голову, одним взглядом предупреждая не делать лишних движений, а словами подтверждает:

– Только подойди, – рычит он, сжимая содрогающуюся девушку в своих руках. – Это просто семейные разборки, всего-то, – угрожающе ухмыляется он. Идеально зачесанная челка спала на лоб, глаза сверкают красным блеском, а на губах оскал. Похож на демона. Одним своим видом нагоняет липкий страх. Мужчина молча уходит, поджав губы. Противостоять Габриэлю невозможно. Прежний дворецкий пытался и оказался под землей, заживо закопанный, когда влез не в свое дело. У этого парня в руках куда больше власти, и каждая деталь находится под его контролем. Отец Лисы доверил ему свою дочь, которую совсем одну отправил в чужую-родную страну.

Габриэль – прекрасный парень, успешный, умный, внимательный. Идеален для Лисы, лучше быть не может. Он защитит, обеспечит всем необходимым, сделает все, чтобы девушка была в порядке.

Так думал ее отец.

Так не думает Алисия.

Теперь.

Габриэль не контролирует силу своей агрессии, сдирает с девушки одежду, ослепленный злостью и ненавистью. Одна цель – вывести каждый след Рида с любимого желанного тела, заменить своим, показать истинную принадлежность.

Каждый раз, возвращаясь, он надеется, что не придется. Не придется доходить до такого, не придется чувствовать на Лисе запах врага, не придется видеть в ее глазах то чувство, которое он видит теперь. И это лишь сильнее разжигает внутри пламя. Как это было глупо. Он не слышит ее всхлипов, не слышит мольбы. Каждый след он заменяет своим, более ярким и болезненным, целует и кусает несдержанно, отпечатывая свой аромат на ней, пуская в вену. Гэб грубо разворачивает ее к себе спиной и ставит на четвереньки, звонко шлепая по ягодице. Кидает свой пиджак на кресло и расстегивает брюки, одной рукой удерживая Лису. Он врывается в ее тело одним резким толчком. Девушка истошно кричит, вцепляясь пальцами в обивку дивана, жмурит глаза до боли и пытается слезть с его члена, но тот сжимает ее бедра и тянет на себя, не позволяя отстраниться. Он двигается быстро и размашисто, оставляя синяки на нежной коже, покрывая поцелуями—укусами спину и заставляя выгибаться до хруста позвонков. Лиса кусает себя за запястье, глуша крики, рассыпается на мельчайшие частички и оседает пеплом на землю под ногами этого демона. Стафф не скупится на боль. Наполняет ею девушку полностью, словно ядом своим отравляет. Или болью делится. Она всхлипывает, не в силах больше жмурить глаза. Пустым взглядом смотрит перед собой, кусая кожу на запястье и позволяя горячим слезам безмолвно стекать на диван. Она выпадает из реальности, мечтает забыться, чтобы все рецепторы разом отключились, чтобы не чувствовать боль, запах крови и горечи. Но разве можно отключить рецепторы души?