Он не мучил животных в детстве, по крайне мере специально. Один раз, когда ему было девять лет и они отдыхали на даче, на окраине поселка, от соседей прибежал маленький котенок, почти весь черный лишь только одно ушко, да передние лапки были белыми. Мальчик хотел поиграться с ним, погладить его, подарить ему свою нежность, но котенок выпустил коготки, и стоявшая радом кувалда упала на котенка. Он не получил удовольствия от боли и смерти животного, но удовольствие от свершившегося правосудия было велико. Он убрал за собой и это было противно.

В школе он учился средне, не был ни отличником, ни двоечником. Как-то на уроке истории, (а он любил историю, по мимо школьной программы, зачитывался разными историческими книгами), они проходили тогда Октябрьскую революцию и ее последствия, он поднял руку и спросил у историка: Почему Ленин не смог придумать свою крестьянскую политику сам и просто списал все у эсеров. Они с учителем вступил в полемику, в итоге учитель воскликнул: «Да вы, молодой человек, настоящий эсер». Как-то это прозвище к нему прилипло и до конца школы все его так и называли. Позже он использовал это прозвище несколько изменив его, в своей профессиональной подписи, знаком качества, который он рисовал рядом с жертвами, чтобы отделить себя от возможных, глупых подражателей, часто возникающих у таких особенных людей как он.

Когда ему было пятнадцать лет, с ним случилось одно происшествие, неприятный инцидент как он его называл, когда мысленно возвращался к этому событию снова, и снова, и снова. Родители отправили его на дачу, с утра открыть теплицы, чтобы помидоры и огурцы не погибли от июльской жары. Когда он подошел к калитке, то увидел, что в куче песка наваленной рядом с воротами играет соседская пятилетняя девочка. Он улыбнулся ей, поздоровался и пошутил, спросив не нашла ли она клада с золотыми монетами. Но маленькая мерзавка назвала его дураком, а он не дурак. Он заманил ее на территорию своей дачи, пообещав вкусное пирожное и задушил за старым сараем, где хранилось всякое барахло, лопаты, тяпки, грабли. Это получилось не сразу, девочка сопротивлялась, хрипела, плакала и пыталась позвать маму, но справедливого возмездия ее избежать не удалось. Он закопал ее глубоко возле кучи мусора, ее так никогда и не нашли. В то лето он целый месяц вместе с остальными добровольцами прочесывал тайгу, иногда заходил к соседям и обещал безутешной матери девочки, что они обязательно найдут ее. Женщина потом спилась, так и не пережив горя. Наверное, до сих пор ходит по поселку, рассказывая всем встречным слезливые истории про пропавшую доченьку, чтобы выклянчить деньги на выпивку. – Так он частенько думал.

После школы он хотел поступить в университет полиции, но «патриотический рейтинг» его родителей был не высок, да и откуда ему бы взяться высокому, в маленьком таежном поселке, и его личный рейтинг ученика, тоже не дотягивал до нужного уровня. Обычный мальчик, любивший историю, но никогда не участвовавший в «исторических олимпиадах» где высший бал можно было получить не за знание истории, а исключительно за восхваление политики Верховного. К Верховному он лично, относился пренебрежительно, он конечно великий стратег, возродил страну из пепла, но с другой стороны просто серый бюрократ, ничего выдающегося, ни Наполеон, ни Хо Ши Мин, ни ярких побед, ни экономического чуда, сплошная серость.

Не пройдя в полицейский университет, он поступил в Трудовой колледж, на слесаря ремонтника дизельных двигателей. Колледж он быстро бросил, там ему было скучно. Отслужил в армии. Первый год было не просто, но потом на втором году службы, как говорится, слабые духи «вешались» от заданий, граничащих с измывательством, которые он для них придумывал, когда стал дедом, впрочем, он никогда не выходил за грани воинского устава. Хотя сдерживать себя порой приходилось с большим трудом.

Вернувшись на гражданку, он переехал в город, снял комнату в квартире у одинокой пожилой женщины и устроился работать грузчиком на фирму «Забота», торговавшую оптом продуктами питания. Там он познакомился с весельчаком Ленькой, активным участником группировки «порядочные люди», вступил к ним, ходил на стрелки и наркоманские рейды, ему даже разрешили однажды зарезать наркомана, которому не чем было откупится. Он воткнул тому нож в сердце, а когда наркот упал, принялся вскрывать тому живот, но его оттолкнули и дали по роже, такая фигня в группировке не поощрялась. Его исключили за такой «беспредел», да он и не расстроился. Все, что ему нужно, он уже понял, за убийство наркомана ничего не будет. А Леньку через месяц зарезали на какой-то разборке.

Он стал действовать в одиночку, выслеживал своих жертв возле нескольких, известных ему притонов и точек, где торговали запретными веществами, следил за ними, обманом проникал в их квартиры и дома, и там наркоты получали справедливое возмездие за свою никчемную жизнь, а не просто освобождающий от мучений удар ножом в сердце. Так он и жил, совмещая работу на складе с охотой, как он ее называл.

Несколько дней назад он, как обычно, вернулся домой после вечерней прогулки по району, закрыл за собой дверь в комнату и хотел уже включить свет, но увидел почти растворяющийся в темноте силуэт, сидевший в кресле у окна.

– Не включай свет – строго сказал, казавшийся знакомым голос.

– Ты кто? – хрипло ответил он, сжимая лежащий в кармане нож.

– Я? Я призрак. Еще не обретший плоть. Но мое время скоро придет. Я знаю, чем ты занимаешься, и нам это нравится.

– Ты че несешь? Я грузчик на складе – дерзко ответил он, внутренне сжавшись. Фейсы раскрыли меня, подумал он, сейчас придется сотрудничать с ними, выполнять то, что скажут, унижаться, а может они вообще решат его устранить. Руки его резко вспотели.

– Я не из ФСБ, и вообще к государству отношение не имею – как будто прочитав его мысли ответил силуэт. – Придет время и тебе не нужно будет скрываться, ты сможешь делать что за хочешь, когда захочешь и с кем захочешь. И даже с маленькими девочками. Ты же помнишь? – добавил голос – но сначала тебе нужно выполнить одно задание.

– Какое задание? Ты кто бля? – он разозлился и достав из кармана нож, хлопнул свободной рукой по выключателю. В кресле никого не было.

Глава 7.

Пер неторопливо прогулялся до храма, наслаждаясь, уже почти летним, майским теплом, совсем не много времени оставалось до жары за тридцать градусов, духоты, тополиного пуха и купания в Амуре. А еще совсем скоро будет большой праздник, день города, который он будет встречать уже по ту сторону стены. Дойдя до храма, он остановился, возник вопрос, а где ему искать отца Александра? Где вообще обычно ищут священников, ни целыми же днями они стоят возле алтаря? Не много поразмыслив, решил начать с нижнего храма, у дверей в который они и встретились в прошлый раз.

Постояв у массивных деревянных дверей, почесывая щеку, он выдохнул и дернул ручку на себя, не смело вошел. Внутри было прохладно, пол был устлан коврами, а свет шел от люстр, развешанных на невысоком потолке. Ни души. Только по стенам развешаны разные картины и иконы, изображающие лики и деяния каких-то святых. Пер громко кашлянул, но продолжил стоять, на месте, переминаясь с ноги на ногу. Он казался себе совсем чужеродным в этом пространстве и шаг вперед по зеленому ковру мнился ему большим святотатством. Через минуту вышла женщина, в платке, длинной юбке и теплой вязанной кофте. Она появилась откуда-то справа и заметила Пера не сразу, а когда он кашлянул еще раз, она от неожиданности дернулась, а потом критически осмотрев незваного посетителя, сделала несколько шагов к нему.

– Что вы хотели молодой человек? – строгим голосом спросила она. Очки в красной роговой оправе, придавали ей вид строгой учительницы.

– Здравствуйте. – поздоровался он как можно более вежливым тоном.

–Здрасте.

– Мне бы отца Александра увидеть. Если это возможно.

Женщина высоко подняла брови, явно удивившись.