 Но заполнить в треть мизинца, Кровь царёва – не водица! Можно взять сосуд один, Организм так пощадим. Риски надо всё ж учесть, От напастей уберечь. Путь неблизкий до царицы, Всяко может приключиться!» Дальше трудно говорить, Суть царю чтоб объяснить. Слово надо подыскать, В страх придворных не сковать! «Прям не знаю, как сказать… Кровь под сердцем надо брать. Чтоб не дрогнула рука Да и жизнь была цела. Лишь с любовью капли сдать, В мыслях лиха не держать! Коль неискренен процесс — Будет стресс вместо чудес». На момент царю взгрустнулось, В прелесть юности вернулся, Вспомнил с нежностью супругу, Распрекрасную подругу. Мир сложить мечтал к ногам Той, что снилась по ночам, Той, единственной царице, Что ждала, как голубица, Его радость, жизнь, причал, По которой тосковал. «Не даёт враг передышки, Три версты к нему с излишком, Невозможно отступить, Рубежи вдруг уступить! Рано к дому возвращаться — Предстоит насмерть сражаться! Хоть рискован старца слог, Но пришёл, видать, уж срок. Коль погибнуть суждено, Рано, поздно – всё одно!» Славой царства дорожил, Люд свой преданно любил. Но коль враг стоял пред ним, Не жалел своих царь жил. Разных мастей генералы С ним совет во всём держали. Здесь – один как перст остался, Словно в поле затерялся, Нет советчиков вокруг, Хоть министров целый пруд. Очи к небу царь поднял, Будто там ответа ждал. Но внезапно изнутри Голос шепчет – из души: «Безысходности нет в мире, В нём повсюду ориентиры. Коль распутицы пугаться, То победы не дождаться. Если смерти опасаться, В путь не надо собираться». Царь вздохнул в сердцах глубо́ко, Всех окинул светлым оком, Слово к Богу молвил, клялся, С царством мысленно прощался. И, десницею взмахнув, Вмиг булат в себя воткнул. Чашу к сердцу приложил, На грудь голову сложил. Враз заполнились сосуды, Все без чувств упали в круге. Осторожно врач кристаллом Течь крови́ унял помалу: Льдом грудину обложил, Сердца ритм восстановил. На перинах царь лежит, В храме колокол звонит. Ночью ухали все совы, Днями каркали воро́ны. Чудом жив остался царь, Воевода-государь. Кто рискует не зазря — Помощь дастся свысока [1]. Кто добро всегда творит, Жизнь бесценна, спору нет, В каждом миге свой сюжет. Но коль жертвуешь во благо, Жизнь вернётся, как награда. Много дней, ночей прошло, Вод немало утекло. Коли есть чему начало, Тому будет и конец. Прибыл первый наш гонец, Тайный передал ларец. А за ним второй и третий — Все явились на рассвете Во дворец с бесценным даром. Рассказали с чувством, с жаром, Приукрасив свою роль, Уменьшая жертвы боль. И с инструкцией монах Объявился весь в тряпьях. Перед ним все расступились. Обладал он дивной силой: Замолкали все вокруг И чихнуть боялись вдруг. Был как будто он другого Племя, вроде неземного, Маг, заблудший в суете. Трепетали молча все. Молвить начал свою речь: «Кровь как дар, надо сберечь, Чтобы жизнь в ней не угасла, Лучик солнца падал ясный, Благость Божья внутрь зашла, Умножалась и росла. В дом хрустальный поместить, Вирус злостный чтоб сгубить, Каждый день в одни часы Ставить в сад, где роз кусты. Пусть царица, сидя рядом, Нежным женским греет взглядом, Песни сладкие поёт, Райских пташек призовёт. Чтоб любовью всё питалось, Жизнь в кровинках поднималась, Мысли чёрные и злые Во дворце навек забыли. От дурного прячьте глаза И от молнии удара. А наградой будет то — Зародится там дитё. Пусть растёт до той поры, Когда солнце до зари Луч бесценный ниспошлёт, Между бров искру зажжёт. Как глазёночки откроет, Няня дом хрустальный вскроет И достанет малыша Очень нежно, не спеша! Будет быстро он расти, Много мудрости нести. Школы все ему – пустяк, На науки сам мастак. Коли будет что не так — Нет вины моей никак». Тут монах вдруг растворился, Вроде вовсе как приснился. Все застыли в изумленье От такого представленья. Дни проходят чередой. Ходит челядь вся гурьбой, Розы старые срезает — Пусть бутоны расцветают. А гонцы назад скакали И челом к ногам припали, Доложили государю, Как царицу повидали: Передали все подарки И привет от слуг, кухарки, Кто их потчевал по чарке Под зажаристые шкварки. И монаха весь наказ Доложили как приказ. Стало радостно царю, Что в его родном краю Так прекрасно всё сложилось И мечта жены свершилась. Дал всем ца́рское он слово: Разобьёт врага коль злого, Возвратятся все домой И в походы – ни ногой! Легко сказать, нелегко доказать, Сказку про былое лучше дочитать [3]. Там творятся чудеса, Дыбом встанут волоса́. В цветень месяц до зари Нянька замерла в пути. Лучик солнышка упал, В лобик дитятке попал. Тут забрезжился рассвет, Верить глазу али нет? Видит мальчика-подростка Выше среднего росточка. Вьются локоны златые, Глазки – с небо голубые. Нянька домика коснулась, Дверца чудно распахнулась. От нежданного виденья Вся застыла на мгновенье, Чуть оправившись от шока, Обратилась за подмогой. Набежали повара, Слуги, челядь со двора. Новость дивную заслыша, Разрыдалася царица И, одевшись кое-как, В сад сбежала вся в слезах. Там сыночек народился, Двору царскому сгодился. Мамки-няньки хлопотали И от радости сияли. Цесаревич – утешенье, Всему свету – удивленье. Долго ль, коротко ль то было, Новость малость поубыла, До окраины страны Слухи долго ещё шли. Царь победу одержал, Когда весть ту услыхал. Возвращался он домой, Пир устроить чтоб горой, Гороскоп составить главный Ради правды иль забавы, На рожденья и убытья, На различные событья. Жил при дво́ре звездочёт, Доверял ему приход. Знал повадки всех планет, Иногда спасал от бед, Знал задолго наперёд, Когда враг в страну грядёт. Царь советы брал в расчёт, Из казны платил за счёт. «Вот натальный гороскоп, — Начал мыслить звездочёт. — Должно точно рассчитать, Все ошибки избежать. Долгожданный наш ребёнок Путь имел совсем недолог. То олень он, то баран — Так случился звёздный план: Быть бесстрашному ему И упрямым посему. Он возлю́бит бой, железо, Много будет в нём от беса. Но добро в той карте видно. Будет страшно и обидно, Коль возьмёт не светлый путь. Может, Бог поможет тут…» В деле каждом, как везде, Есть всегда дороги две: В малом действии, поступке Есть борьба или уступки. Можно встретиться с врагом Иль терзаться за углом; Можно выбрать честный путь Иль обратно повернуть. Есть у царского ребёнка Всё, что есть у батрачонка: Свой характер и мозги, Выбор в жизненном пути. Цесаревич подрастал, Книги умные все знал, От безделья спал, зевал, Как хотел – так поступал. Всё живое не ценил: Всех лягушек перебил, Гнёзда пташек разрушал, А цветы в огонь бросал. Царь с царицею грустили, Но сыночка не корили. Всё надеялись – поймёт, Пусть чуточек подрастёт. Звездочёт предупреждал: «Сына в строгости держать! Он родился под планетой, Агрессивной по приметам. Избран им недобрый путь, И в поступках одна жуть. Надо б даже наказать. Может, вовсе заточать?» Вдруг пришла идея принцу: Создавать людей и птицу Так же с колбы, как его, Богом, мол, ему дано! Царь за голову схватился, Но желанью покорился. |
