– Отгадай, кого я недавно видел?

– По всей вероятности, это была приятная встреча, раз ты говоришь об этом с такой улыбой.

Повеселев ещё больше, Феликс отхлебнул из фужера и полностью развернулся к ней, готовый ненадолго переключиться от огня к разговору.

– Свою бывшую подружку? – предположила она, зная, что воочию она видела лишь Риту, а остальных могла только перечислить по выдающимся и редким именам, которые время от времени высвечивались на дисплее его телефона, так и оставаясь «непринятыми звонками».

– Это больше по твоей части… – намекнул он.

Получалось несправедливо – он знал о её бывших отношениях гораздо больше, чем она о его коротких интрижках. И поэтому, когда она пыталась проникнуть в подробности его романтических отношений, он как-то безэмоционально и вяло отнекивался, заверяя её в том, что это настолько несерьёзные и бесчувственные увлечения, что обсуждать их и набивать цену тому, что её не имеет, дело бессмысленное.

– Не томите, Феликс Дрекслер! – с детской непосредственностью попросила она.

– Феликс Дрекслер? Что за баловство? Ты рискуешь быть защекоченной до смерти!

– Спокойно! – выставила она перед ним защиту из двух ладошек. – Я сдаюсь! Просто назови мне имя, и спор будет исчерпан.

– Вчера в центре города я случайно встретил твоего Руслана.

– Ясно… – даже слегка расстроенно отозвалась она. – Ну и как он поживает? – спросила она на автомате, хотя давно уже изжила из своего сердца все воспоминания о нём.

– Да он всё такой же. Блатной, худой, руки в карманах, походка эта его расхлябанная. Фраерок, короче! Или нет… «Я московский озорной гуляка!» – фальшивым голосом пропел Феликс и разразился смехом, скорее даже не над её бывшим, а над своим отсутствующим слухом и голосом.

Тихонько улыбаясь, Алекса с недоумением посмотрела на своего весёлого друга.

– Да… признаться честно, ты первый человек, кто стал свидетелем моего бездарного вокала, – сглатывая последние остатки смеха, сказал Феликс. – Запомни, свой позор я открыл только тебе.

– Иногда у тебя очень даже неплохо получается… – польстила она ему и чуть не прыснула со смеха, припоминая похожие вокальные моменты.

– Не вспоминаешь уже о нём? – как всегда с тонким намёком на беспокойство о её душевном состоянии поинтересовался Феликс. – Ты была так сосредоточена на этих отношениях…

И, действительно, его слова сыграли свою роль, и воспоминания о давно ушедшей влюблённости нахлынули на неё, как памятные кусочки её личной истории.

Феликс вновь поднялся с дивана и, подойдя к камину, поправил кочергой горящие поленья.

– Ты знаешь, Фил… Мне есть что вспомнить. Моя прошлая юношеская влюблённость имела неординарный склад ума, несравненное остроумие и невероятную мощь внушения. В общем, мне нравилось, а главное – меня привлекало то, что он говорил…

– Удивительно, что кто-то может говорить больше, чем ты… – вновь мягкие губы Феликса дрогнули в полуулыбке.

– Не так уж и много я говорю… Только о том, что меня действительно волнует.

– А волнует тебя, ни больше ни меньше, всё, что происходит в этом мире, – искренне рассмеялся Феликс. – Так что же ещё вас связывало?

– Я о том, что сам образ жизни Руслана стал для меня рыболовным крючком. Его жизнь и его окружение были для меня новой декорацией. Я сама втянулась туда с головой. Руслан – лидер. Авторитетный отец, родственники – воры в законе, уровень жизни, ну и, конечно, влияние отца на его образование, ведь Руслан всегда читал запрещённую литературу, старинные издания, историю… в общем, старался соответствовать отцу. Он никогда не подставлял друзей, лишь опекал их.

Алекса совсем расслабилась и теперь вспоминала прошлые отношения с неким азартом.

– Хорошие предпочтения в окружении у тебя были…

– Это было больше не предпочтение, а исследовательская работа на определенном этапе моей жизни.

– И что, дружочек мой, ты велась на всё это?

– Это был своеобразный адреналин. Фил, мне просто хотелось расширить предел допустимого… расширить те рамки, в которые загнало меня моё воспитание. И знаешь, пока ты находишься в этих рамках, ты всегда будешь чувствовать потребность выйти за них. Я помню тот момент, когда представила вас друг другу, тогда, в сумерках, в пустой арке, о чём ты подумал?

– Думал я тогда о том, что голоден, – пошутил он. – Ты имеешь в виду, какое у меня сложилось впечатление?

– Да. Что ты подумал о моём выборе?

– Тогда он пожал мне руку со всей мужской приветливостью и держался довольно достойно, но мне показался совсем ребёнком, несмотря на то, что он создавал впечатление цепкого и продуманного по жизни. А о вас, как о паре, я подумал, как о временном явлении.

– Почему? – поразилась она.

– Странно, что ты удивляешься этому тогда, как давно, по сути, не состоишь с ним в отношениях.

– И всё же…

– Потому что вы не пара друг другу, рядом с тобой я всегда видел совершенно другого человека… Однако, я же тебе об этом никогда не говорил… – оправдательным тоном продолжил он. – Для меня было важно не вмешиваться, пока тебе было с ним хорошо.

м

– Могу я узнать, чем в данный момент занимается мой дружочек? – прошелестел в трубку голос Феликса, пока Алекса переходила из одной аудитории в другую.

– Безумно радуется твоему звонку.

– Ах ты маленькая подлиза… – замурлыкал он, явно удовлетворённый её реакцией. – В общем, дела такие, Алекса. Сегодня утром из Москвы прилетели мои хорошие приятели. Они тут задержатся на пару дней, решат все свои дела и отчалят обратно. А вечером они изъявили желание организованно посидеть где-нибудь.

– В таком случае напоминаю: много не пей, мало тоже! – весело парировала Алекса, отмечая про себя, что Феликс часто прибеднялся насчёт того, что у него весьма бедная копилка знакомых и друзей, ведь в последнее время он то и дело знакомил её со своим окружением. – А я, в свою очередь, завтра заеду в гости и попробую спасти тебя от похмельного синдрома.

– Ты можешь начинать уже сегодня.

– В смысле? Ты что, уже хорошенький? – ласково уточнила она.

– Ты не поняла. Я в том смысле, что сегодняшний вечер ты проведёшь с нами. Я горю желанием познакомить тебя со своими пацанами. Так что, как закончишь дела в доме монстров режиссуры, сразу подъезжай к нам в «Фурштат», там бахнем по аперитивчику и сразу рванём туда, где царят разврат и похоть, – рассмеялся он.

– Фил, ты же знаешь, что я с огромным удовольствием, но сегодня вечером я никак не могу, – оправдывающимся голосом пролепетала Алекса. – Завтра сложный семинар и пробное тестирование. И мне, как минимум, нужно быть в форме.

– Сразу предупреждаю, что отговорки не принимаются! – возразил он. – Тем более, «пробное тестирование» подразумевает лишь пробу своих сил перед основным испытанием. Так что, ничего криминального. В общем, план у нас с тобой – проще некуда: после учёбы берёшь такси и прямиком ко мне. Когда будешь на месте, звякни, чтобы я вышел отпустить таксиста. Ну а потом мы позволим себе немного праздника. Обещаю обеспечить хорошей музыкой, вкусной кухней и качественным алкоголем.

– Фил, послушай… Я действительно очень хочу провести этот вечер с тобой и твоими друзьями, как и любой другой вечер, но я просто не могу себе позволить этого сегодня. Уж так вышло, что твой дружочек – ещё и студентка ВУЗа. Но я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты всегда обо мне помнишь.

– Алекса, если ты хочешь поблагодарить меня, сделаешь это сегодня при личной встрече. А я повторюсь, что отказы не принимаются, – категоричным тоном предупредил он и тут же прервал связь, лишая её возможности ответить.

– Он неисправим! – Алекса взмахнула руками и, обернувшись к Наде, швырнула свой телефон в сумочку.

– Говорила со своим Феликсом?

– Он настаивает на встрече и даже слышать не хочет о том, что ждёт меня завтра. Хотя я уже знаю эту сторону его медали. Такое категоричное упрямство и настойчивость, которые иногда переходят все границы, проявляются в нём под влиянием чего-нибудь крепкого…