Элис весь вчерашний день старалась не думать о Бобе.
– Так что с ним?
– Предлагает встретиться снова.
– Это же хорошо.
– Да, типа того. – Немного подумав, Рокси добавила: – Но я ничего о нем не знаю.
– В каком смысле?
– Ты знаешь его полное имя?
– Боб Смит.
– Боб Смит, – повторила Рокси. – Теперь понимаешь, в чем проблема?
Элис задумалась.
– Как Роберт Смит из «Кьюр»?
– Кто?
– Ну «Кьюр». Такая группа. Ты что, о них не слышала?
– Не-а. Это было еще до меня, бабуля. – (Рокси сказала Элис, что ей двадцать семь; в действительности ей тридцать четыре.) – Дело не в том, что какого-то чувака из какой-то группы тоже зовут Роберт Смит. Проблема гораздо шире. Сама подумай – Боб Смит…
– Ты не можешь его загуглить.
– Вот именно! В мире живет хрентильон Робертов Смитов. А в Нью-Йорке – полхрентильона.
Элис представилась подходящая возможность сказать, что в ночь пожара они с Бобом зафрендили друг друга в фейсбуке. Тик-так, тик-так… момент был упущен. Рокси наполнила свой бокал и продолжила:
– Я понятия не имею, кем работает мой Боб Смит и где он учился. Не за что зацепиться, понимаешь?
Элис прикинула, что ей известно о Бобе. Родился в семьдесят пятом. Считает бананы смешными. В памяти всплыла полезная подробность.
– Я знаю того, кто с ним знаком.
– Правда?
– Моя подруга Руди Киттикорн.
– Произнеси по буквам, – попросила Рокси и вскоре уже разглядывала фотографии Руди – групповой снимок с университетского матча по софтболу и фото для резюме на фоне грязно-желтой штукатурки, – а в это время Элис рассказывала ей историю про компьютер ЛЕО. Эпизод про «Я – банан» в пересказе оказался совсем не смешным. На кухонном столе лежал так и не раскрытый желтый учебник. Рокси проверила, кто у Руди в друзьях. Боба Смита там не обнаружилось.
– Напиши ей, – велела она. – Выясни, что он за человек.
Элис хотелось приступить к занятиям, тем не менее она написала Руди и спросила про Боба. Странно все это. Она не общалась с Руди с пятого класса, с тех пор как перешла в другую школу и посвятила жизнь фортепиано. Они с Руди жили на одной улице, но их судьбы разошлись, и дружба затухла.
Рокси опаздывала на работу, однако решила задержаться на две минуты, чтобы дождаться ответа от Руди, а когда не дождалась, задержалась еще на пять минут, затем еще на пять, а потом все-таки ушла, потому что окончательно опоздала. Цокот каблуков по лестнице стих. Элис осталась одна. Впереди целый день. Надо использовать его максимально продуктивно.
Она раскрыла книгу. Твердая обложка гулко стукнулась о ламинированную столешницу.
Глава первая. «Органическая химия».
Как странно – здесь мой новый дом. Элис переезжала по несколько раз в год, но впервые поселилась с совершенно незнакомым человеком. Не прошло и минуты, как Рокси встретила ее на пороге, и квартира в подвале сразу стала ей домом. Теперь это ее холодильник, ее плита, ее кастрюли, ее батарея. Элис оглядела кухню, пытаясь вычислить, что за личность эта Рокси. Не стоило утруждаться – Рокси унаследовала всю обстановку от предыдущих арендаторов, а большая часть их имущества была унаследована ими от тех, кто жил здесь до них, и так далее, до зари времен, когда первые одиночки начали снимать жилье в Нью-Йорке. Возможно, Рокси добавила к интерьеру кухонную лопатку, или полотенце, или магнитик на холодильник, в целом же это жилище походило на ракушку для крабов-отшельников. С того дня, как дерево выкрасили голубым цветом, здесь селились исключительно одинокие, неприкаянные люди. Квартира видела шумные вечеринки, жаркие споры, многочисленные любовные свидания, но в ней ни разу не стояла детская кроватка.
Глава первая. «Органическая химия».
Слишком тихо. Нужна музыка. И не просто музыка, а специальная подборка для учебы. Элис достала телефон. Что-нибудь из классики, только не заунывное. Точно не Брамс. Возможно, Шопен. Что-нибудь сочное, бравурное, духоподъемное. Элгар? Пожалуй. Хотя одна только классика может надоесть. Значит, нужно добавить что-нибудь энергичное, молодежное. Бодрое, но без текста, чтобы не отвлекаться. Составить плей-лист, удовлетворяющий всем требованиям, не так просто, однако Элис рьяно взялась за работу. Она надела наушники и добросовестно принялась шерстить библиотеку «айтюнс», перепрыгивая от жанра к жанру. В результате в подборку вошло семьдесят восемь песен, которые удалось сократить до приемлемых тридцати двух. Тридцать два музыкальных трека станут верными спутниками Элис при подготовке к тесту. В один прекрасный день, когда после ее имени будет гордо стоять приписка «доктор медицины», она услышит по радио одну из этих песен, вспомнит напряженное лето, проведенное здесь, в доме на Сто одиннадцатой улице, за кухонным столом рядом с голубым деревом («Останется ли оно к тому времени голубым?» – подумала Элис), и удовлетворенно улыбнется, ведь она поставила себе цель и достигла ее. Эта музыка приведет к успеху.
Элис нажала кнопку «случайный выбор». Зазвучала песня Нелли «Жара здессь». За входной дверью послышался шум.
– Привет, как дела?
Рокси вернулась с работы. Элис взглянула на часы, потом на учебник. Она не прочитала и страницы. «Органическая химия» по-прежнему таращилась в потолок, словно непроданная рыба. Единственный результат за сегодня – тридцать две песни. В один прекрасный день, подумала Элис, она услышит по радио одну из этих песен и вспомнит, как хотела стать врачом, но позорно провалилась, ибо все, на что она способна, – три часа не ходить в туалет.
Зато у Билла все было совсем по-другому. Утром перед первым занятием он прочел материалы на две недели вперед. Потрясающе! Мир добуддийской Индии! Ведическая космогония! Огненные жертвоприношения! Он выписал несколько вопросов для профессора Шимицу. На лекции ведь можно задавать вопросы? Как вообще будет проводиться обучение? Прошло много лет с тех пор, как Билл в последний раз находился в университетской аудитории.
Он собрал все, что потребуется для занятий: блокнот на спирали, коробка ручек, учебные материалы, распечатанные и скрепленные медными скобками. Все упаковал в новый рюкзак – именно такой, как надо: ручной работы, из темно-зеленой ткани, с кожаными лямками и пряжками вместо молний. Причудливо винтажный, но с карманом для ноутбука. Рюкзак для промышленного магната, прикидывающегося бедным студентом.
Если в течение учебного года в фойе главного здания Колумбийского университета было не протолкнуться, то летом учащиеся входили туда неторопливой струйкой. Они поднялись на четвертый этаж пешком – лифт оказался маленьким и неудобным. Билл шел впереди, держась за ореховые перила, старые, как само здание, отполированные тысячами юных потных ладоней. Поднимаясь, он поглядывал на сокурсников, розовощеких, с тощими плечами и коленками, и чувствовал себя головокружительно старым. Никто из них не замечал красоту деревянных панелей. Все они горят в лихорадке молодости, брожение в сердце, мозгах и паху не дает им покоя. Пройдут годы, прежде чем они начнут смотреть по сторонам, подумал Билл. Этим ребятам по восемнадцать-девятнадцать лет, их тела изукрашены пирсингом и татуировками. Когда-нибудь они пожалеют о сделанных татуировках, а может, к тому времени, как они повзрослеют и начнут об этом задумываться, миропорядок, в котором принято раскаиваться за причуды молодости, уже рухнет.
Билл поднялся на пятый этаж, проследовал в безупречно обустроенную аудиторию – храм знаний, отделанный темным полированным дубом, и подыскал себе место в заднем ряду. Его самоуверенность слегка увяла, но как же волнительно вновь чувствовать неуверенность! Билл был богат, успешен, имел красивую жену, красивую квартиру и кучу красивых вещей, о которых эти дети, сидящие перед ним, могут лишь мечтать. И все же они превосходили его – энергией, татуировками, легкостью, с которой относились ко всему. Билл оказался здесь единственным новичком. Что ж, хорошо. «Чтобы взобраться на вершину, – подумал он, – нужно начать с подножия. Я готов к трудностям!» Он снял колпачок с ручки. Интересно, у кого из этих молокососов на телефоне установлено «ХочуВотЭто»? Наверное, у всех.
