© Колычев В.Г., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Конец октября, через пару часов начнется ноябрь, на стыке времен года ветер дует особенно пронзительно. И тревожно. За последние несколько дней ни одного убийства. Для столь беспокойного города, как Волговодск, это как минимум подозрительно. Как бы чего не случилось. Максим внутренне поежился, глянув на часы. В машине тепло, а на душе не то чтобы зябко, но температура там точно не комфортная. А еще обидно. За своего напарника. Должность начальника уголовного розыска поставили на «орла», а ему выпала «решка». И Максим на освободившуюся вакансию претендовал, и Стасов. Начальник подполковник Артем Малахов даже не знал, кто более достоин. Он мог принять волевое решение, но Стасов сам предложил жребий. Сам же и проиграл. Сидит, молчит, невесело о чем-то думает, возможно, обижается. А может, и нет. Он всегда такой, спокойный, молчаливый, рассудительный. Иногда кажется, что себе на уме. Но так только кажется, на самом деле он нормальный, свой в доску парень.

Они уже подъезжали к дому, когда на телефоне заиграла мелодия. «Наша служба и опасна, и трудна». Судя по рингтону, звонил начальник.

– Макс, ты сейчас где? – спросил Малахов.

И тон у него такой же боевой, как и рингтон, Максим с нехорошим предчувствием глянул на засыпающего Стасова.

– Да уже пирожками пахнет. С мясом. Люба где-то рядом.

– Пирожки с мясом – плохая примета.

– Да я это уже понял, – вздохнул Максим.

– Улица Волжская, дом сто тридцать восьмой, тут рядом.

– Пирожки с мясом?

– Один… Э-э, работай давай!

Название улицы Волжская говорило само за себя, она тянулась по берегу реки: ближе к центру города – многоэтажная застройка, на окраине – частный сектор. Потерпевший жил даже не на окраине, а за чертой города, но в доме, выходящем на реку.

Откатные ворота нараспашку, но Максим заезжать во двор не стал. Только они с Егором вышли из машины, появилась хозяйка дома, не очень молодая, но довольно-таки красивая женщина. Волосы растрепаны, лицо заплаканное, тушь под глазами размазана, но все равно она выглядела довольно эффектно. Худенькая, длинноногая, легкое пальто смотрелось на ней как выставочный образец на манекене в бутике фирменной одежды. Максим просто обязан обращать внимание на все, даже на мелочи… А это не мелочи! Тем более что женщина вышла к ним не со двора, а со стороны улицы.

Над воротами дома ярко горел фонарь, на свет женщина вышла из темноты.

– Вы кто? – встревоженно спросила она.

Наверняка Малахов отправил к месту происшествия наряд и участкового, но Максим все же прибыл первым. Но ради этого им, увы, пришлось принести в жертву ужин, а там не только пирожки, Люба еще и жаркое обещала. К стаканчику домашнего вина. А то и к двум…

– Капитан Павлов, уголовный розыск!

– А вы, простите, кто будете? – Стасов с нескрываемым интересом смотрел на женщину.

– Я вас вызывала! – показывая на дом, сказала та.

– А там что делали? – Стасов кивнул в темноту.

Улица в этом районе застраивалась новыми домами, но фонарей хватало, почти везде светло. И только за домом потерпевшего почему-то темно. А улица на сто тридцать восьмом доме не заканчивалась.

– Что делала… «Вольво» наш там! – Всхлипнув, она приложила пальцы к глазам. – Убийцы его бросили!

– Убийцы? – Павлов и Стасов переглянулись.

– Я захожу в дом, а там Юра, весь в крови, слышу, машина выезжает со двора. Ворота открылись, машина выехала… Я потом за ними пошла…

– Юра – ваш муж?

– Муж… Трутов Юрий Константинович, я говорила… Я думала, он живой, а он умер! – Женщина всхлипнула и, не в силах сдержать слезы, зарыдала.

На дороге со стороны города замелькали проблесковые маячки синего цвета Максим решил, что это патрульно-постовая служба на подходе, но к дому подъехала машина «Скорой помощи».

– «Скорую» вы вызывали? – спросил Стасов.

– Да, вызывала.

– Вы же сказали, что муж умер.

– А вдруг? – снова разрыдалась женщина.

Максим оставил Стасова с ней, а сам, взяв с собой только врача, прошел во двор.

Дом солидный, двухэтажный, терраса, мезонин, встроенный гараж. Дорога от ворот раздваивалась, одна «ветка» вела к гаражу, другая шла к площадке перед крыльцом. У входа в дом стоял паркетник «Инфинити» белого цвета.

Максим осторожно прошел в дом. Потерпевшего он увидел с порога, тело лежало посреди холла. Голова разбита, лицо в крови, рука безжизненно откинута. Вряд ли человек жив. Но в любом случае действовать нужно осторожно. Совершено особо тяжкое преступление, будет работать группа, а следователи ох как не любят, когда затаптываются следы. Максим и сам надел бахилы, и врача обязал.

Впрочем, в медицинской помощи потерпевший не нуждался, врач всего лишь констатировал смерть. Максим попросил его покинуть место происшествия, связался с Малаховым, подтвердил заявление гражданки Трутовой. Впрочем, следственно-оперативная группа уже и без того собиралась на выезд, оперативники, можно сказать, уже прибыли на место убийства. Как чувствовал Максим, что так просто этот месяц не закончится.

Трутова жестоко избили, удары в основном наносились по голове. А били чем-то твердым и тяжелым, скорее всего металлическим. Били наотмашь, вокруг все должно было летать и падать, а в холле полный порядок, подушки на диване все на местах, торшер с кованой стойкой не перевернут. Даже ковер, на котором лежало тело, и тот не смят. И только кровь под головой, причем натекло совсем чуть-чуть, ковер слегка испачкался.

Максим осторожно заглянул в каминный зал. А там полный разгром. Ковер смят, одно кресло сдвинуто к барному шкафу, другое перевернуто, кожаная обшивка на подлокотнике пробита чем-то острым. Два столика в комнате, один круглый чайный между креслами, другой журнальный, чуть большего размера, – перед диваном. Чайный столик перевернут, журнальный, видимо ударом, вплотную придвинут к дивану. На том же диване ваза с цветами, видимо, переместилась со столика. Ваза упала, но вода из нее не выливалась за отсутствием таковой. Цветы-то неживые. Стекло в дверце барного шкафа разбито, осколки на паркете, часть на ковре. Даже люстре досталось, один из четырех кубических плафонов снесен вместе с лампочкой, от которой остались осколки в цоколе. На каминной полке в строгом порядке красовались две стеклянные колбы с большими свечами в них, одна не удержалась, упала и разбилась, другая устояла. Там же, у камина, стояла кованая дровница с каминным набором. Но из четырех предметов Максим увидел только два, каминные щипцы висели на одном крючке, щетка на длинной кованой ручке, на другом. Ни совка, ни кочерги. Может быть, их унесли с собой преступники. Но зачем?

Дровница стояла криво, возможно, ее сдвинули с места, но не перевернули. Слишком тяжелая она, так просто ее не опрокинуть. И щипцы из толстых кованых прутьев, и щетка внушительного вида. Кочерга и совок, очевидно, тоже немаленькие и в данном случае явились идеальными орудиями убийства. Скорее всего, этими предметами из каминного набора Трутова и забили до смерти.

Максим в каминный зал не заходил, от двери окинул взглядом комнату – по часовой стрелке, как учили. Справа голая стена с картинами в рамках, у дальней стены камин, напротив двери высокие окна с красивыми шторами. У четвертой стены барный шкаф. Диван стоял спинкой к окну, напротив него кресла. Зал просторный, отделка и обстановка в едином стиле – этакого комфортабельного охотничьего домика в тонах красного дерева. Голова косули над камином вписывалась в дизайн если неидеально, то близко к тому. Чучело на месте, рога тоже.

Павлов мог только предполагать, как развивались события. Справа от входа, перед барным шкафом, находилась арка, соединяющая каминный зал с обеденной зоной, стол там на шесть-восемь персон, шкаф с посудой, дальше шел поворот на кухню, попасть в которую можно было и через холл. Следов застолья Максим не обнаружил ни в одном из трех смежных помещений. Значит, драка между собутыльниками отпадала. Возможно, потерпевший только что пришел домой, на это указывала его одежда – синий костюм, белая рубашка без галстука. На ноге одна домашняя тапка, вторая валялась в каминном зале.