Хотя рубежи на севере, по существу, были оставлены, но некоторые подразделения различных частей, до которых не дошел приказ об отходе, продолжали удерживать отдельные опорные пункты и вести бои в окружении еще несколько дней. Почти все защитники города здесь погибли.
Вечером 21 июня Военный совет СОРа доносил Маршалу Советского Союза С. М. Буденному, Наркому ВМФ Н. Г. Кузнецову и в Генеральный штаб о том, что после четырнадцати суток ожесточенных боев наши войска понесли большие потери в личном составе и в материальной части, это привело к резкому уменьшению плотности боевых порядков и к необходимости ввести в бой все резервы.
Между тем немецко-фашистское командование требовало от своих войск решительных наступательных действий. И с рассветом 19 июня снова развернулись активные действия на ялтинском и северном направлениях.
В этих условиях генерал И. Е. Петров решает создать прочную оборону на последнем рубеже - на высотах Балаклавские, Карагач, Сапун-гора и Инкерманские, на которые 23-24 июня были отведены 109-я, 386-я стрелковые дивизии, 7-я, 8-я бригады морской пехоты и 25-я Чапаевская стрелковая дивизия. Одновременно на рубеже Карагач, Сапун-гора заняла оборону 9-я бригада морской пехоты под командованием подполковника Н. В. Благовещенского, находившегося до сих пор в распоряжении командующего СОРом. Николай Васильевич прошел большую школу строевой службы, опыт империалистической войны и боев на Керченском полуострове. Это был образованный и очень инициативный офицер. После окончания военного училища я попал в его непосредственное подчинение и очень многому от него научился.
Проводимые отдельные перегруппировки совсем ослабленных частей с одного участка на другой, конечно, уже не могли создать устойчивую оборону. Она начинала ломаться. А враг изо всех сил рвался к побережью. Его отдельным подразделениям удалось проникнуть к Сухарной балке, где находились одиннадцать штолен, в которых хранились артиллерийские снаряды, мины, авиабомбы. Все штольни были заминированы, их защищал гарнизон, возглавляемый начальником артиллерийского склада майором Н. К. Федосеевым. Он героически сражался с фашистами в течение двух суток.
Когда гитлеровцы вплотную подошли к штольням, майор Федосеев получил приказ командования взорвать их вместе с боеприпасами и отходить на Корабельную сторону.
Федосеев, приказав людям отойти, сам с небольшой группой остался в Сухарной балке и в ночь на 26 июня, замкнув цепь проводов, взорвал несколько штолен. Более сотни фашистов было уничтожено взрывами и завалами. А с оставшимися в живых арсенальцы вступили в бой. Осколком снаряда был сражен майор Федосеев. Но его люди все еще продолжали сражаться.
Только к исходу 28 июня врагу удалось овладеть разрушенными штольнями.
* * *
Отвлечемся немного от фронтовых событий и поговорим о некоторых чертах советского солдата.
Мне, как командиру 172-й дивизии, приходится в основном говорить о боевых делах и людях этого соединения. Безусловно, все другие дивизии, бригады в полки героически дрались с противником. В Севастополе не было слабых духом. Я не был свидетелем всех боевых событий, всех подвигов, совершенных в Севастополе. Но, повествуя о боевых делах 172-й дивизии, о ее людях, я говорю обо всех защитниках Севастополя. В чем же, на мой взгляд, заключаются характерные черты советского воина?
Прежде всего наш солдат, матрос, выполняя свою, может быть и скромную, локальную задачу на фронте, - например, обороняя свою позицию на маленьком клочке земли, - никогда не переставал думать о судьбе всей своей Родины, заботиться о ходе войны вообще. При каждой встрече мы слышали вопросы: "Что слышно о событиях на других фронтах, как там бьют немцев?"
Помню, с каким беспокойством в дни, когда гитлеровцы подошли к Москве, следили за событиями и переживали за судьбу столицы воины-севастопольцы, хотя сами были в гуще боев.
Москва в опасности! Каждый связывал свою личную судьбу, судьбу Севастополя, всей страны с судьбой Москвы и стремился всеми силами истреблять фашистов, оказывая этим помощь Родине в самое тяжелое для нее время.
А какое ликование охватило всех, когда наши войска перешли в наступление и стали гнать врага от столицы! Победа под Москвой еще больше вселила в каждого уверенность в собственных силах и надежды на победу под Севастополем. Наш солдат не думал о тех трудностях, которые переживал сам, и даже о своей жизни. Защита родной земли была единственной целью каждого воина. Я абсолютно убежден, что даже тогда, когда наши войска вынуждены были отходить, солдаты верили в победу, верили в то, что война вернется туда, откуда пришла, - в Берлин.
Взгляды и интересы нашего бойца на фронте были, если можно так выразиться, широкого масштаба. Солдат жадно тянулся к газете, делился новостями с товарищами и сам узнавал от них, что происходит в их родных краях, в тылу страны, как трудятся там для обеспечения фронта.
Советский солдат в самых тяжелых условиях не поддавался унынию, не терял присутствия духа, не поддавался панике.
Более того, отдельные фронтовые неудачи и самые тяжелые испытания делали нашего воина еще более упорным в борьбе, вызывали жгучую ненависть к врагу. Он умел переносить все тяготы и лишения, знал, что успехи противника временны, что наступит час, когда враг будет уничтожен.
Эта уверенность шла не от шапкозакидательства, а от глубокого осознания им нашего правого дела, его политической зрелости, умения быстро постигать суворовскую "науку побеждать".
Солдат, находясь в непосредственной близости от противника, лицом к лицу с ним, очень тонко чувствовал моральное состояние врага, его силу, слабые стороны, повадки и вырабатывал, искал свои собственные способы борьбы, вносил в "науку побеждать" свою человеческую мудрость и житейский опыт. Высшей доблестью считалось не только хладнокровие, мужество в бою, но и умение сражаться умно, расчетливо, смекалисто.
Известно также, что после трудных и продолжительных боев люди очень переутомлены, истощены духовно. Но как они умели поднимать боевой дух друг друга, добрый настрой! Острое словцо, бодрый куплет веселой песенки, хорошая шутка, душевный разговор о любимых - все это чудодейственно преображало бойцов. Ни с песней, ни с шуткой они никогда не расставались на войне и потому легче выдерживали любые испытания.
Не могу не сказать и о такой черте нашего воина, как гордость за героическое прошлое своего народа, и в частности - за героическое прошлое Севастополя и моряков-черноморцев, защищавших Севастополь.
А о замечательной храбрости советского солдата свидетельствовал каждый бой, в котором он участвовал, и об этом, собственно, все мое повествование.
Все эти качества советского солдата были воспитаны партией, всем образом жизни Советского государства. А чтобы они стали в бою материальной силой в достижении успеха, нужна была огромная, целенаправленная, гибкая и умелая работа политработников, командиров и коммунистов. Это они были душой коллектива, в котором мужал и действовал солдат, именно их напряженная работа на фронте воспитывал в каждом человеке прекрасные черты бойца, порождала массовый героизм.
В последующие дни события под Севастополем развивались стремительно. Каждый час вносил резкие изменения в обстановку. Танки противника теперь уже безнаказанно проходили в глубину нашей обороны и в упор наносили удары по оставшимся горсткам защитников города. За танками шли группы автоматчиков. Управление войсками нарушалось. На каждом отдельном участке подразделения и группы действовали чаще всего по своему усмотрению, не зная, что делается у соседа. И хотя оставшиеся в живых командиры и политработники принимали все меры к тому, чтобы из бойцов различных частей и соединений образовать фронт сопротивления, но сделать это под сильным артиллерийско-минометным огнем и ударами авиации было почти невозможно.
Все понимали, куда склоняется чаша весов, но люди все так же упорно дрались за каждую пядь севастопольской земли, стремились как можно больше уничтожить фашистских захватчиков. Оставаясь в окружении, никто не сдавался в плен. Каждое подразделение, все воины продолжали биться до последних сил, и при первой возможности стремились прорваться к своим.
