11 июня мы ввели в бой последние свои людские резервы - 57-ю разведывательную роту, в которой оставалось 10-12 человек. И эта горстка бойцов вместе с другими группами и подразделениями отбила несколько атак немцев. А командир роты старший лейтенант Ермаков, который погиб в этом бою, и разведчик Миронов подбили по одному танку.

А левее разведчиков действовала другая группа, которой командовал старший политрук А. Я, Кульбак.

В окопе с Кульбаком было только девять бойцов, которые подготовили связки ручных гранат и бутылки с горючей смесью.

И вот на них двинулось десять танков с автоматчиками на броне. Когда машины подошли совсем близко к окопу, Кульбак скомандовал:

- Огонь по автоматчикам!

Три ручных пулемета и винтовки ударили по гитлеровцам, находившимся на броне, и почти все они были уничтожены. Оказавшись без пехоты, танки стали медленнее продвигаться вперед, растянулись и по одному наползали на окоп.

- Уничтожай танки! - крикнул старший политрук и сам, выбрав момент, метнул в первую машину бутылку с горючей смесью. Она вспыхнула и остановилась. Под второй танк бойцы бросили связку гранат, но неудачно. Тогда Кульбак догнал его, сунул под гусеницу противотанковую мину, а сам метнулся в сторону и припал к земле. Мощный взрыв обдал его волной горячего воздуха. Но танк продолжал двигаться. Тогда старший политрук вскочил на танк и бросил в люк три гранаты. Уничтожив экипаж, Кульбак проник в танк, забрал два пистолета, один автомат, две сумки с обоймами патронов, сумку-планшет с картой и едва выбрался обратно: он был ранен в голову и в обе ноги. Когда Кульбака оставили силы и он рухнул на землю, к нему быстро подползли командир радиовзвода 514-го полка И. А. Стоянов и медсестра. Они унесли героя в укрытие и оказали ему первую медицинскую помощь.

- Карту... карту не забудьте передать комдиву, если что... - говорил Кульбак слабеющим голосом.

Шесть танков с их экипажами уничтожили отважные воины в этом бою, истребили десятки вражеских автоматчиков. Но и группа понесла потери. Из десяти героев этого боя четверо погибло, трое были тяжело ранены и лишь трое остались невредимыми.

Обратимся к документам тех дней. В листовках, выпускаемых политическим отделом армии, очень высоко оценивались действия воинов 172-й дивизии. В одной из них говорилось: "Слава героям! Слава вам, бойцы, командиры и политработники соединения". А фронтовая газета "За Родину!" 12 июня в статье "Так перемалывать технику и живую силу" писала: "За два дня бойцы подбили 48 немецких танков. Изумительные образцы героизма в боях за Севастополь показали бойцы, командиры и политработники этой части. 10 июня они уничтожили 28 фашистских танков, из них 18 подбили наши мужественные пехотинцы противотанковыми гранатами. Так, группой разведчиков под командой лейтенанта Мамедова уничтожено три танка, младший сержант Чирбаев и красноармеец Понагиев подбили по два танка, а младшие лейтенанты Васильев и Ермаков - по одному. Десять танков подбили артиллеристы".

11 июня было уничтожено 20 танков. 9 из них пехотинцы подбили гранатами. Исключительный героизм проявил артиллерист младший сержант И. И. Карпов. Он сам заряжал, наводил орудие и подбил три машины. Когда герой был тяжело ранен и упал, истекая кровью, на лафет орудия, оставалось еще только два снаряда.

А рядом с Карповым по танкам и пехоте вел огонь прямой наводкой наводчик орудия Н. А. Зубов. Этот артиллерист был ранен, но не покинул позицию даже тогда, когда бомба взорвалась совсем рядом и он получил еще одно тяжелое ранение{38}.

В эти тяжелые дни командованию дивизии особенно большую помощь оказывали наши ближайшие помощники - политработники, Прежде всего начальник политотдела дивизии Георгий Андреевич Шафранский, его заместитель Александр Григорьевич Нешин, помощник начальника политотдела по комсомолу Алексей Гузынин, старший инструктор политотдела З. К. Лактионов, инструктор М. В. Поляченко и многие другие.

Г. А. Шафранский - бывший ленинградский рабочий, йотом трудился в партийных и советских органах. Главным качеством Георгия Андреевича было то, что он ни одного вопроса не решал равнодушно. Деятельный и инициативный, начподив всегда старался глубоко вникнуть в существо любого дела. Шафранский любил бойцов, заботился о них, но глубоко презирал нытиков, трусливых и слабодушных людей. Сам же был человеком большой храбрости, часто бывал в самых опасных местах, многократно ходил в атаки, личным примером вдохновлял людей на подвиги.

Возглавляемый Георгием Андреевичем политотдел проводил большую работу по воспитанию людей и обеспечению боевой деятельности частей и подразделений. В условиях почти непрерывных боев, бессонных ночей политработники не могли, конечно, собирать людей для бесед или собраний, разъясняли обстановку и приказы командования непосредственно в окопах, в боевых порядках, используя для этого малейшую передышку между боями.

Они умели сердечно поговорить с бойцом, вникнуть в его душу, поддержать в нем бодрость духа, вселить в человека ненависть к врагу, увлечь его на боевые подвиги, личным примером помогали людям переносить тяготы и опасности суровой фронтовой жизни.

Не могу не сказать доброго слова о заместителе Шафранского батальонном комиссаре А. Г. Нешипе. Он принадлежал к таким людям, которые одним споим появлением в коллективе вносят в него бодрость, добрый веселый настрой. Остроумной, доброжелательной шуткой Нешин часто поднимал настроение людей, и поэтому к нему тянулись бойцы и командиры. Сам он не знал уныния, лицо его всегда было открытым и добрым. Александр Григорьевич искрение радовался чужой радости, сердцем воспринимал чужую беду, а о своей или умалчивал, или превращал все в шутку, словно с ним ничего не случилось. Так было однажды при бомбежке, когда он был засыпан землей и выкарабкался только с помощью друзей. Посмеивался: мол, временное неудобство, да и только...

Кипучую энергию и большую храбрость проявил в те самые трудные дни начальник артиллерии дивизии полковник Иван Михайлович Рупасов. Множество славных боевых дел было на его счету. Приведу лишь один пример. 10 июня, когда большая группа немецких танков ворвалась в нашу оборону и подошла непосредственно к огневым позициям второго дивизиона 134-го гаубичного артиллерийского полка, начарт, перебегая от орудия к орудию под разрывами бомб и снарядов, стойко руководил боем. И артиллеристы не подвели своего командира - подбили двадцать немецких танков.

Иван Михайлович Рупасов провоевал до последних дней обороны Севастополя удачно: не имел, как говорится, ни одной царапины. Но сразу же после этого он попал опять на трудный участок фронта - на Малую землю под Новороссийском, где продолжал так же мужественно сражаться, и дожил до радостного Дня Победы.

* * *

Немецко-фашистское командование наряду с наступлением на Севастополь проводило и блокаду города с моря, чтобы полностью лишить нас подкреплений и боеприпасов. Авиация действовала на морских коммуникациях и совершала налеты на наши корабли и транспорт даже в бухтах Севастополя. Мы теперь стали получать одну двадцатую часть боевого комплекта снарядов на орудие. Такое положение побудило командующего СОРом адмирала Ф. С. Октябрьского 11 июня запросить в штабе фронта: "Срочно вышлите боезапас Приморской армии и береговой обороне". А через день он доносил: "Положение с людьми и боезапасом на грани катастрофы".

Итак, за пять дней ожесточенного сражения на направлении главного удара враг смог вклиниться в нашу оборону только на глубину до двух километров, потеряв при этом свыше 50 процентов состава своей ударней группировки и более 150 танков. Только артиллеристами и пехотинцами 172-й дивизии было подбито и подожжено более 90 танков в истреблено более 15 тысяч фашистских солдат в офицеров. Это был настоящий подвиг воинов соединения.

Немцы захватывали каждую нашу позицию ценой огромных потерь. В кровопролитных боях таяли их силы. Вот что писал о положении на фронте в те дни Манштейн: "Несмотря на эти с трудом завоеванные успехи, судьба наступления в эти дни, казалось, висела на волоске. Еще не было никаких признаков ослабления воли противника к сопротивлению, а силы наших войск заметно уменьшались. Командование 54-го армейского корпуса вынуждено временно отвести с фронта 132-ю дивизию, заменив ее пехотные полки, понесшие тяжелые потери, полками 46-й дивизии, прибывшими с Керченского полуострова"{39}.