Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Упорные бои шли и на участке 31-го стрелкового. Героически сражались там воины 2-й минометной роты этого полка под командованием младшего лейтенанта В. П. Симонока. Они за два дня отразили более десяти атак гитлеровцев, не отступив ни на шаг. Только 23 декабря минометчики истребили свыше ста фашистов. Личный пример мужества и героизма показывал здесь командир роты. Владимир Поликарпович Симонок одним из первых среди воинов-приморцев был удостоен звания Героя Советского Союза.

К полудню все атаки немцев на участке второго сектора захлебнулись.

На поле боя остались сотни убитых и раненых фашистов. Но враг не унимался. Во второй половине дня гитлеровцы снова перешли в наступление вдоль Ялтинского шоссе.

До предела ослабленный в боях 1-й батальон 514-го полка вынужден был оставить важную высоту. В случае дальнейшего наступления противника на этом направлении он мог бы разрезать фронт обороны. Я позвонил командиру полка В. В. Шашло и спросил его, понимает ли командир батальона значение этой высоты для всей обороны и может ли он своими силами снова взять ее, если мы на их участке сосредоточим массированный огонь артиллерии сектора. Вскоре Шашло доложил, что комбат майор Катанов сможет собрать человек сорок и повести их в атаку. Он только просил поплотнее накрыть сопку артиллерийским огнем. Мы одобрили этот план действий.

И вот после десятиминутного артиллерийского налета и при поддержке пулеметного огня две группы, возглавляемые майором Катановым и капитаном Рященко, с двух сторон ударили по гитлеровцам и заняли высоту.

Шли непрерывные бои и за высоту с Итальянским кладбищем. Направив сюда артиллерийско-минометный огонь и свежие резервы, враг снова вышел на северную часть этой вершины и окружил левофланговый батальон 7-й бригады. Под сильным обстрелом силы батальона быстро таяли.

Но с наступлением темноты комбат капитан К. Н. Подчашинский все-таки собрал поредевшие роты в единый кулак и внезапно ударил по противнику, прорвал кольцо окружения и вывел батальон на соединение с другими подразделениями. К утру батальон занял новый рубеж обороны.

На ялтинском направлении 24-25 декабря бои стали ослабевать. Поздним вечером 25 декабря мы нанесли сильный и очень удачный удар по району скопления пехоты противника.

Итак, натиск крупных сил противника, продолжавшийся в течение десяти суток на фронте второго сектора, угасал. Несмотря на большое превосходство в силах, гитлеровцы не могли ни на одном участке прорвать оборону и вместе с тем понесли большие потери в живой силе и танках.

Больше всего пострадали немцы от нашего артиллерийского и минометного огня. Убитый в нашем секторе ефрейтор Гейдрах писал в неотправленном письме: "Вы не можете себе представить, что такое русская артиллерия. Когда их орудия начинают выплевывать раскаленный металл, хочется поглубже зарыться в землю, спрятать голову и не слышать этих адских звуков.

О, какой это ужас, если бы вы знали! Никуда не уйдешь от него. Смерть, смерть глядит на тебя со всех сторон!"

А вот выдержка из дневника другого ефрейтора: "18 декабря. Атака тяжелая. Много я писать об этом не могу. Краге, Гергард, Гейнц, Майдельс убиты. В этот день у нас было очень много убитых и почти 30 процентов раненых. Мы не можем даже подойти к боевым порядкам русских.

20 декабря. Вся ночь и весь день прошли в бою: гранаты, минометы, артиллерия. Можно с ума сойти. В нашем отделении осталось вместе со мной 5 человек, а во взводе - 12".

Читаем неотправленное письмо убитого немецкого солдата: "Дорогая сестра и зять! Вчера наступление на Севастополь достигло высшей точки. Мы уже были близко от города, но вдруг передались слухи, что русские нас окружили, и вот - спасайся кто может. Со всех сторон огонь. Местность и горы затруднили наше отчаянное бегство... Многие товарищи остались убитыми, и, что еще хуже, - мы оставили наших раненых в руках русских. Печальная кучка вернулась в долину"{22}.

Рано утром 26 декабря из штаба армии нам передали, что в сектор выезжает новый командующий армией генерал-лейтенант С. И. Черняк.

- А Петров куда? - спросил я офицера штаба.

- Пока неизвестно, - ответил он.

Это сообщение ошеломило меня. В Петрове мы видели мудрого и мужественного командующего, прекрасного человека. Его знали не только воины армии, но и моряки Черноморского флота, находившиеся в Севастополе. Все отзывались о нем исключительно хорошо. А мы, его подчиненные, видели в нем большой полководческий талант, кипучую энергию и искренне любили Ивана Ефимовича, доверялись ему во всем. И теперь, конечно, не могли не сожалеть об уходе его из армии.

Вскоре на наш НП прибыл новый командарм. Выше среднего роста, стройный генерал-лейтенант С. И. Черняк был одет в новую генеральскую шинель и выглядел очень браво. Да он и был Героем Советского Союза.

После нашего доклада об обстановке на участке сектора генерал Черняк спросил, почему мы не переходим в наступление.

Мы доложили наши доводы на этот счет: силы и огневые средства противника намного превосходят наши. Все наши части в длительных боях до предела ослаблены, нет резервов и нужного количества боеприпасов. Но это не убедило командарма, и он приказал в любом случае готовить наступление. Свой план действий мы должны были доложить ему на следующий день. С тем генерал С. И. Черняк и уехал.

- Неужели Петров снят за то, что не ставил войскам наступательных задач, и теперь придется наступать? - задумчиво спросил Петр Ефимович Солонцов. - Но ведь ясно же, что наступать против сильного противника батальонами, в которых не более ста бойцов, без боеприпасов - значит растерять последние силы и вконец ослабить оборону города...

Я был согласен с комиссаром, но что делать: есть распоряжение командующего армией на наступление, его надо было готовить. Возможно, командарм надеется на какие-то дополнительные резервы, о которых мы пока не знаем?

Утром следующего дня я позвонил генералу Черняку. Но у телефона оказался Иван Ефимович Петров. Я сказал ему, что мы с комиссаром готовы по распоряжению командарма Черняка прибыть с докладом о дальнейших действиях.

- О наступлении? - спросил Петров.

- Да.

- Приказ Черняка отменяется. Я остаюсь на своем посту. Проводите, как и до этого, активную оборону, удерживайте свои рубежи. Желаю вам успехов.

Услышав эту новость, мы искренне обрадовались.

* * *

Манштейн считал, что на северном направлении наша оборона серьезно ослаблена, что новых сильных ударов она не выдержит и Севастополь вот-вот падет. Поэтому здесь он сосредоточивает основные усилия и с упорством продолжает наступление. 24 декабря немцы вышли к полустанку Мекензиевы Горы и стремились развить успех в направлении бухты Северной.

Но в этот день в Севастополь морем была доставлена 345-я стрелковая дивизия. Командарм Петров, не дожидаясь полного ее сосредоточения в исходном для наступления районе, вводит в бой первый подошедший к фронту 1165-й стрелковый полк, который совместно с 241-м стрелковым полком 95-й дивизии и 8-й бригадой морской пехоты отбрасывает противника на полтора километра и закрывает образовавшуюся в обороне брешь. В течение двух последующих дней бои идут с переменным успехом.

К 27 декабря на северном участке фронта была полностью сосредоточена 345-я дивизия. Введенная в бой с ходу, она овладела полустанком Мекензиевы Горы. Но с утра 28 декабря немецко-фашистские войска снова перешли в наступление на этом участке. В ходе ожесточенных боев они потеснили 79-ю бригаду и 345-ю стрелковую дивизию и снова захватили полустанок Мекензиевы Горы. Здесь опять создалось критическое положение.

В эти дни в Севастополь начали прибывать части 386-й стрелковой дивизии и боевые корабли, в том числе линкор "Парижская Коммуна".

Командующий СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский решил сосредоточением мощного огня полевой и корабельной артиллерии нанести максимальный урон врагу и дать возможность 79-й бригаде и 345-й дивизии более прочно закрепиться на рубеже.

22
{"b":"82367","o":1}