Теодор Амстед методически и осмотрительно соединяет звенья одной цепи. Он до предела напрягает свою изобретательность. И с беспримерным старанием готовится к своему последнему экзамену.

Хорошо, что Амстед был чиновником военного министерства и в его обязанности входила проверка лабораторий и пороховых складов, что он занимался взрывчатыми веществами н вычислениями, что на его письменном столе всегда лежали книги по этому вопросу. А книги, найденные в квартире Могенсена? Это обстоятельство легко объяснить тем, что он одалживал их Могенсену, рассчитывая, что версия о самоубийстве Могенсена, если таковая понадобится, от этого станет более правдоподобной. Так чертовски хитер он был.

Хорошо, что Амстед привык к экзаменам. Но особенно хорошо, что полиция уже взяла его под подозрение и успела придумать версию, от которой отказалась лишь с большой неохотой: его признание теперь будет воспринято как полное торжество истины. Хорошо, что в его пальто есть тяжелый молоток. Молоток специальной конструкции, который не покупают обыкновенные люди. Да, хорошо, что он может рассказать о своем намерении убить Омфельдта.

Так почему же он его не убил? Что на это ответить?

Он может сказать, что квартира начальники отделения оказалась битком набита оружием. Что он не мог привести в исполнение задуманное, раз человек оказался вооруженным до зубов.

Выходит, что он все же не зря посетил начальника отделения!

А теперь нужно привести в систему свои мысли. Теперь нужно все подготовить.

Ему предстоит пройти через многое. Допрос, показания свидетелей, предварительное следствие, судебно-психиатрическая экспертиза и судебное разбирательство.

Это будет самый трудный и опасный экзамен в его жизни. По он его выдержит, как выдержал и другие.

Вечером Теодор Амстед отправляется в полицейское управление. Он бледен, нервничает. Он идет на последний решающий экзамен.

На ночном допросе Теодор Амстед «сознался» в страшном преступлении.

Глава 52

Фру Амстед плывет на пароходе.

Это ей было предсказано. А теперь исполнилось. Как странно!

Она едет в Орхус. Там живет ее старший брат-холостяк, у которого она теперь будет вести хозяйство. Он преподает в школе. Это педантичный и исполнительный чиновник; уже более тридцати лет он объясняет молодому поколению разницу между правильными и неправильными глаголами в немецкой грамматике.

Живет он в вилле на окраине города. В старой серой вилле с дугообразными окнами и маленьким палисадником, в котором есть кусты букса, розы и гравий.

В комнатах стоит старая мебель, вывезенная из родительского дома. Фру Амстед радуется тому, что снова увидит ее. Увидит старый дом со старыми воспоминаниями. Маленькую шкатулку и два зеркала в стиле ампир, старинные часы и все прочее.

Ее дом на улице Херлуф-Троллесгаде разорен. Мебель продана, все развеяно и рассеяно. Фру Амстед везет с собой лишь обстановку для одной комнаты, которая будет ее собственной.

Портрет Теодора Амстеда вынут из кожаной рамки. Но рамку она берет с собой — она еще может пригодиться.

Фру Амстед — вся в черном. Ведь теперь она овдовела по-настоящему, так сказать вдвойне. Мужа своего она теперь потеряла окончательно и бесповоротно. На этот раз ей пришлось расстаться и с его духом. Теперь им будут распоряжаться другие силы.

Она попытается забыть, что он жил. Попытается оградить Лейфа от позора, который навлек на них Теодор Амстед. Она и Лейф возьмут другое имя. Не могут же они носить имя убийцы и каторжника. Они будут тихо и уединенно жить в чужом городе, где никто их не знает.

С прошлым покончено. Мебель продана. Но в Орхусе ее ждет другая мебель, которую она будет беречь. Старая, милая мебель из родительского дома.

Фру Амстед плывет в Орхус. Не в какие-нибудь неведомые края. В известном смысле она лишь возвращается домой.

И у Лейфа тоже будет новый дом. При создавшихся обстоятельствах не было никакой возможности оставить его в интернате. Но теперь он сможет посещать старую школу, в которой преподает его дядя. Будет учиться и сдавать экзамены, которые в конечном итоге сделают из него порядочного гражданина.

Фру Амстед думает о Лейфе. Она думает о многих вещах. Хорошо, что она не продала красивый блестящий ломберный стол.

В жизни, которая ее ожидает, нет ничего неведомого, неопределенного. Она знает своего брата. И знает его дом. Знает каждое кресло в его вилле и отдаст все свои заботы этому дому и его мебели.

Она плывет в Орхус. Предсказание Ольсена сбылось. Может быть, сбудется и другое его пророчество. Может быть, она будет счастлива в Орхусе, в старинной серой вилле, обставленной старинной мебелью красного дерева, мебелью ее детства.

Глава 53

О, рождество, вечная радость,

Небесные звуки, священная песнь!

Звуки псалма взлетают под самые своды и наполняют чисто выбеленную церковь. Сочельник в тюремной церкви...

Пастор рассказывает о том, как он праздновал рождество в детстве. О доме своих родителей. О матери и отце. Ему нетрудно растрогать собрание. Немного нужно, чтобы взволновать заключенных, вызвать у них слезы. И вообще на них легко влиять. Может быть, потому они и находятся здесь, что на них легко влиять.

Они поют сильными голосами старинный рождественский псалом:

Мир на земле, радость на земле,

Здесь среди нас младенец Иисус!

Они сидят в опрятных, только что отглаженных серых костюмах и глядят на алтарь, на золотой крест и елку. Это люди всех возрастов и всех слоев общества. Есть тут и взломщики, и сутенеры, и насильники, и бандиты. Есть и несколько убийц. Один из них был чиновником в военном министерстве. У него была хорошая должность и уютный дом. И все шансы на пенсию. Словом, у него было все, чтобы чувствовать себя удовлетворенным. Но, должно быть, наперекор всему где-то притаилась неудовлетворенность. Амстеду захотелось испытать, как чувствует себя человек, когда он вполне свободен. И вот обстоятельства сложились так, что он мог осуществить свою мечту. Но Амстед не годился для свободы. И не для свободы его воспитали. Жизнь Амстеда с самого начала строилась так, что он все время находился под чьим-нибудь надзором. И когда он выплыл в открытое море, все сразу рухнуло.

Но теперь он вернулся восвояси. И вот он сидит в тюремной церкви и справляет праздник рождества, праздник своего детства. Он любуется рождественской елкой и вслушивается в пение хора. И сам подпевает:

Священная песнь небесного сонма...

Он достиг своей цели. Эта цель — обеспеченность и спокойствие, порядок и регулярность. Он здесь пожизненно. Он может с уверенностью смотреть в будущее. Оп вышел на пенсию. В его существовании нет ничего такого, что не находилось бы в точном соответствии с идеалами, на которые ему указывали всю жизнь. Отчий дом, школа, университет — все подготовило его к этой жизни. И цель достигнута.

Блаженный покой, небесный покой

Нисходит на нас в эту ночь!

Другие заключенные почтительно поглядывают в его сторону. «О, это убийца! Тот самый, который взорвал человека динамитом! А на вид — такой простак! Кто бы мог подумать? Ах, как обманчива внешность!» Они разглядывают его с восхищением.

Общественный престиж, уважение сограждан? Потерял ли он это уважение? Разве это безделица — слыть убийцей в той маленькой общине, к которой он теперь принадлежит? Разве убийца не есть нечто более значительное, чем бандит, взломщик или рядовой насильник? В тюрьме убийца принадлежит к высшему рангу, он почти на уровне начальника департамента. Когда выходит тюремная газета — первого числа каждого месяца — ее, само собой, раньше всех прочих читает Теодор Амстед.