План «Прометей» был разработан настолько детально и тщательно, что такого быстрого и успешного его выполнения не ожидали даже сами путчисты. Особенно сильный удар был нанесен по левым силам. Лишь немногим их лидерам удалось уйти в подполье. Асфалия (греческая контрразведка) поработала до этого так здорово, что знала о том, в каких сейфах Единой демократической левой партии (ЭДА) какие лежали документы. Ее нелегальный аппарат был насыщен провокаторами до такой степени, что из каждых трех членов нелегальных ячеек в лучшем случае один, а то и два были агентами Асфалии. Для Греции наступили тяжелые дни реакции военной хунты, которую известный советский журналист Н.И.Брагин метко окрестил «черными полковниками».
Нужно признать, что для советского посольства в Греции, так же, как и для многих представительств других стран, военный переворот в этой стране оказался полной неожиданностью. Было много споров среди наших дипломатов о возможности подобного события, но все сходились на том, что в стране не было предреволюционной ситуации и что вряд ли кто осмелится встать на путь изменения внутриполитического развития.
Введение в действие плана «Прометей» в Греции было необходимо американцам для того, чтобы опробовав его, последующие удары нанести по коммунистическим и рабочим партиям в других странах Европы, в частности во Франции и в Италии. Они, по-видимому, очень торопились с проведением этой акции, в связи с чем она оказалась такой неожиданной — была приурочена к предстоящим парламентским выборам в Греции.
Советская разведка также всесторонне взвешивала ситуацию в стране, но не пришла к однозначному выводу. Лишь единственный человек, опытный разведчик Н., высказал в своей докладной записке мысль о возможности совершения в Греции военного путча в случае, если центристы Г. Папандреу в блоке с левыми силами смогут победить на предстоящих парламентских выборах или если перед выборами ситуация в стране будет развиваться явно в их пользу. Однако эту записку, как это у нас часто бывает, руководство советской разведки положило в дальний сейф и вспомнило о ней, только когда все произошло.
В ту ночь, с 20 на 21 апреля 1967 года, мне необходимо было передать сигнал о предстоящей серьезной разведывательной операции. Когда я в полночь выехал на одну из центральных магистралей Афин, то натолкнулся на шеренгу солдат, наставивших на меня автоматы и карабины. Офицер скомандовал: «Назад или открываем огонь!» Объяснения были напрасны, ибо при подаче команды во второй раз щелкнули затворы, и я вынужден был повернуть назад.
Обстановка на улицах сразу же подсказала мне, что в столице произошли события, связанные с вмешательством военных. Я быстро сориентировался и тихими улочками сумел пробраться к нашему посольству. Напротив него стоял танк и бронетранспортер с наведенными на здание орудиями и пулеметами. Дежурная (тогда дежурными комендантами были жены дипломатов) объяснила мне, что происходит что-то непонятное — не работает телефон, нет света, и она не знает, что делать. В считанные минуты по тревоге был поднят весь служебный персонал, проживавший на территории посольства, включена аварийная система электроснабжения, все заняли свои места, как это было предусмотрено в случае чрезвычайного положения.
Мне удалось поднять еще нескольких дипломатов, проживавших в городе, и направить их в посольство. Примерно к 5.00 утра я сумел добраться до пригорода Афин — Психико, где располагалась вилла посла Н.И.Корюкина, побывав по дороге еще раз под дулами автоматов парашютистов. Посол спал и к моему сообщению о военном перевороте, в чем я убедился, прослушав радио, отнесся скептически. В это время к нему прибыли проживавшие недалеко послы Болгарии и Венгрии. Я рассказал о ситуации в городе, в посольстве и о сообщениях по радио. Все пришли к единому мнению, что обстановка в стране крайне обострилась и чревата многими неожиданностями.
После краткого совещания и легкого завтрака пришлось уже проторенным путем добираться до посольства. С этого дня личный состав советских учреждений в Греции перешел на работу в особых условиях.
Следует отметить, что если наша резидентура проглядела военный переворот, то в дальнейшем она неплохо контролировала положение в стране. В этом большую роль сыграла ценная, хорошо подготовленная агентура, которая в сложившейся ситуации сработала быстро и надежно. От своих источников мы знали о проводимых арестах, знали даже, сколько политических заключенных находилось под трибунами каждого стадиона, сколько человек и кого поименно отправляли в концлагеря на островах, об избиении М.Глезоса и А.Папандреу в гостинице «Паллини» в пригороде Афин с одноименным названием, где они содержались под стражей, и о других мероприятиях военной хунты по владению и регулированию обстановкой в столице и стране.
В этих условиях было жалко смотреть на местных жителей, которые тяжело переживали такой поворот в их жизни. Они не могли смириться с арестами знакомых и близких, с подавлением тех демократических свобод, которыми они всегда так гордились как родоначальники и твердые их приверженцы. Отныне им запрещалось собираться более пяти человек. Они не могли громко дискутировать и выражать свои чувства, их угнетала обстановка страха и неизвестности.
В стране все время происходили события, в которых противоборствующими сторонами выступали хунта и король. Все ждали со стороны короля ответных действий, и он их предпринял в середине ноября того же, 1967 года. Однако в результате предательства начальника генерального штаба греческих вооруженных сил генерал-лейтенанта Ангелиса королевский путч потерпел неудачу, и король Константин со своей семьей и ближайшим окружением бежал в Италию.
Все эти события были под контролем нашей резидентуры в Афинах, о чем она оперативно получала информацию от своего источника в генеральном штабе вооруженных сил Греции и своевременно информировала центр. Например, не успел еще король Константин подняться в воздух с аэродрома в Кавалле, а в Москву уже пошла телеграмма о провале его путча и выезде за границу.
Такая же оперативность в получении информации имела место и по другим важным событиям внутри страны и в Европе. Когда в Чехословакии разгорелись жаркие страсти и туда вошли советские войска, командование НАТО и руководящие круги западных стран не ожидали такого поворота. Они были твердо уверены, что в 1968 году в Чехословакии дело сделано, и СССР придется проглотить весьма горькую пилюлю.
Однако ввод советских войск в Прагу и нормализация обстановки в стране оказались для них сильным ответным ударом и большой неожиданностью. Они не были готовы к такому повороту событий, НАТО оказалось в растерянности, между генштабами стран — ее членов началась бурная переписка с запросами о том, что делать в данном случае, какие вскрывать планы и выполнять указания. По накалу страстей чувствовалось, что чехосло-вадкие события — это хорошо спланированный и руководимый одним центром акт, направленный на внесение раскола в лагерь социалистических стран. Такая информация поступила к нам тогда в самое нужное время и помогла принять важные решения советскому руководству.
Это всего лишь несколько примеров из деятельности одной точки советской разведки. На других ее участках шла не менее активная, напряженная и успешная работа.
Спецслужбы СССР и США в послевоенные годы ведут самое настоящее соперничество в борьбе со шпионажем в своих странах. Они стремятся вербовать ценную агентуру с целью заполучить секреты своего противника и в то же время оградить себя от подобных происков разведки противной стороны. Их примеру следуют спецслужбы союзных стран, а в целом идет последовательная и бескомпромиссная война на невидимом фронте.
В результате таких действий советская контрразведка разоблачила большое количество агентуры ЦРУ, "Интеллидженс сервис", БНД и других спецслужб западных стран, таких, как Пеньковский, Попов, Калинин, Филатов, Огородник, Полищук, Поляков, Сметанин, Южин, Пигузов, Поташев, Мартынов, Воронцов, Васильев, Толкачев, Куценко и многие другие. Советский суд воздал им по заслугам исходя из того ущерба, какой они нанесли советской экономике, обороноспособности и безопасности.
