Особенно яркой и результативной была встреча на высшем уровне в Вашингтоне. Это был третий за всю историю визит советского лидера в столицу США. К нему тщательно, усиленно готовились, особенно в плане обеспечения его безопасности. Мы тогда предусмотрели все, предупредили американских коллег о том, что могут быть выходы Горбачева и его супруги из автомашины в городе и что они должны быть готовы к этому. Такая встреча с американцами произошла по пути из нашего посольства в Белый Дом, а затем во время второго визита, на Бродвее в Нью-Йорке. Руководители секретной службы США заявили нам. тогда, что Горбачев поступает опрометчиво, что он играет с огнем. Сами они не разрешают своему президенту выходить из автомашины на улице без предварительного предупреждения, чтобы они могли заранее принять необходимые меры безопасности. По-видимому, у Горбачева были на то определенные основания. К этому времени, как по мановению волшебной палочки, против него прекратились выступления антисоветских организаций, особенно Лиги защиты евреев. Большинство западной прессы взахлеб восхваляло его инициативы. Горбачев стал популярен как новатор перестройки и улучшения отношений с Западом, и прежде всего с США.
На второй день пребывания в Вашингтоне по существующему протоколу вице-президент США Дж. Буш прибыл в советское посольство, чтобы сопровождать М.С.Горбачева в Белый Дом. Буш в ожидании Горбачева находился в комнате, отведенной для офицеров секретной службы. Там-то меня и представил ему начальник американской охраны Горбачева Ричард Гриффин. Я сказал Бушу, что являлся ответственным за его безопасность во время пребывания в Москве на похоронах Л.И.Брежнева и Ю.В Андропова. Он ответил, что хорошо помнит меня и благодарен за службу по его безопасности. Он тут же снял с галстука заколку и подарил мне.
Я оказался в весьма деликатном положении. В ответ мне дарить было нечего. Единственное, что у меня было, это часы, но они были именным подарком министра обороны СССР. Буш заметил мое смущение и сказал, что в ответ ничего дарить не надо. Тогда я вспомнил, что осенью будущего года должны состояться президентские выборы и Буш будет баллотироваться как кандидат на пост президента США. Это и спасло меня. Я от всей души пожелал ему успехов на предстоящих выборах и выразил твердое убеждение, что он будет президентом Соединенных Штатов Америки. Буш с нескрываемым удовлетворением принял мои пожелания и под аплодисменты сотрудников безопасности сказал, что он этого пожелания не забудет. Впоследствии через посла США в Москве Мэтлока Буш прислал мне фотографию, запечатлевшую нашу встречу.
Следует признать с большой благодарностью, что во время визита в Вашингтон руководством секретной службы США в лице ее начальника Дж. У.Симпсона, других руководителей и сотрудников было сделано все, чтобы надежно обеспечить безопасность М.С.Горбачева, его супруги и советских руководителей. Их охрану осуществляли опытные агенты безопасности во главе с Р.Дж. Гриффином, Р.Дигеном и другими коллегами, с которыми у нас установились не только отличные служебные, но и просто дружеские отношения. Со своей стороны мы ответили им самыми добрыми и искренними отношениями, когда потребовалось решать вопросы обеспечения безопасности во время визитов в Москву президентов Р. Рейгана и Дж. Буша.
Визит М.С.Горбачева и его супруги в Нью-Йорк прошел успешно, но завершился не совсем благополучно. Состоялась встреча с президентом США Р.Рейганом на острове Губернаторов. Во время следования туда на пароме Горбачева срочно попросили к телефону, установленному в специальной автомашине. Он разговаривал минут пять. Когда он вышел из машины, то был бледен — мы поняли, что произошло что-то очень тревожное.
Он провел встречу с Рейганом и Бушем, совершил поездку с ними по острову, сфотографировался на фоне статуи Свободы, однако чувствовалось, что Горбачев чем-то серьезно озабочен. Когда мы вернулись в здание пдстоянного представительства СССР при ООН, то узнали страшную весть о землетрясении в Армении. На следующий день М.С.Горбачев и вся советская делегация вылетели в Москву.
* * *
В это время в стране резко изменилась политическая ситуация, с новой силой развернулась кампания клеветы на прошлое Советского государства. Верховная власть погрязла в болтовне, и народ перестал ей верить. Все увидели, что перестройка стала давать серьезные сбои и осуществлялась больше на словах, чем на деле. Горбачев сам себе противоречил, всем надоел и стал именем нарицательным в житейских делах.
На глазах у всех разваливался социалистический лагерь, трещали по швам советское социалистическое общество и государство, оказались развенчанными Ленин, Октябрь, КПСС. Экономика страны зашла в тупик. Повышения цен на продукты питания и товары широкого потребления довели жизненный уровень до самого низкого предела, внесли в народные массы озлобленность, нервозность и крайнее недовольство. Советский народ стал жить в обстановке беспокойства за свое будущее, которое представлялось теперь непредсказуемым, трагическим и даже страшным. В этой обстановке ликовали лишь демократы во главе с Ельциным, только что избранным Президентом России, вели себя надменно, не считаясь с решениями Президента СССР Горбачева. Ельцин почувствовал силу, начал создавать свои государственные институты, ведя дело к сепаратизму и главенству в решении общесоюзных проблем и вопросов. Советский народ с возмущением наблюдал за дележом портфелей, земель и вотчин, видел, как Горбачев сдавал свои позиции, выражал недовольство его внутренней и внешней политикой.
Одновременно происходил заметный спад влияния КПСС, которая в недалеком прошлом была ведущей политической силой страны и народа. Руководители КПСС бездействовали, много говорили, но не предложили рядовым коммунистам и народу реальной и действенной программы выхода из складывавшейся и постоянно ухудшавшейся ситуации. Коммунистическая идеология была предана Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе и их подручными. Партия потеряла несколько миллионов своих членов, лишилась опоры в массах и переживала период прогрессировавшего распада. Все это творилось перед лицом мировой общественности, под легкие аплодисменты президентов, премьеров, канцлеров ведущих капиталистических государств. Они с удовольствием наблюдали за тем, что происходило в нашей стране, которая еще несколько лет назад была для них грозой и авторитетом, противником и соперником. Все честные, любящие свою Родину и народ советские люди с трепетом в душе и смятенными чувствами следили за происходившими в стране событиями и не могли мириться с политикой и действиями лжедемократов, игравших своими выступлениями и демагогическими заявлениями на руку империализму и спецслужбам ведущих капиталистических стран. Это и явилось основной причиной зарождения в недрах советских служб государственной безопасности, правопорядка и армии антигорбачевских, анти-ельцинских настроений, протеста против всей демократической компании, которая делала все с оглядкой на Вашингтон, Лондон и Бонн и солидные счета в швейцарских и американских банках.
В этой обстановке в нашей стране в ночь с 18 на 19 августа 1991 года была предпринята попытка государственного переворота, вернее, «дворцового путча». Во главе его стоял Государственный Комитет по Чрезвычайному положению — ГКЧП, в который вошли восемь представителей высшего эшелона советского руководства: вице-президент Г.И.Янаев, премьер-министр В.С.Павлов, Заместитель председателя Государственного Комитета Обороны О.Д.Бакланов, министр обороны СССР Д.Т.Язов, министр внутренних дел Б.К.Пуго, Председатель КГБ В.А.Крючков, председатель Крестьянского союза В.А.Стародубцев и секретарь ЦК КПСС О.Шенин.
Руководители переворота располагали всеми необходимыми силами для успешного завершения начатого дела. Советская Армия в лице министра обороны и начальника Генерального штаба, главнокомандующих и командующих видами Вооруженных Сил и родами войск, почти все командующие военными округами были сторонниками путча. Внутренние войска и милиция, многие службы, воинские соединения и части КГБ были также с ними. Мощная группировка тогда находилась в распоряжении КГБ СССР, т. е. группа немедленного реагирования, которая была создана с санкции Горбачева незадолго до переворота и предназначалась для защиты государственных устоев.
