"Твое тело, блядь, создано для меня. Так что ты будешь хорошей девочкой и, блядь, примешь его".

Я просто знаю, что страх сейчас течет по ее кровеносной системе, и ее киска намокла в ответ. Она нервничает, но держит эти маленькие белые зубы.

Умная девочка.

"Ты доверяешь мне?" спрашиваю я, забавляясь, когда ее глаза переходят на мои, острые ножи, стреляют из них.

"Я доверяю тебе свою жизнь. Но доверяю ли я тебе, что ты не разорвешь меня пополам? Абсолютно нет".

Я ухмыляюсь, обнажая зубы в дикой улыбке. "Ты получаешь удовольствие от моей боли, не так ли. Адди?"

Прежде чем она успевает запротестовать, я устанавливаю головку члена у ее тугого входа и осторожно ввожу его внутрь. Ее глаза распахиваются, боль регистрируется, когда я медленно растягиваю ее. Мои пальцы сразу же начинают работать с ее клитором, уравновешивая агонию с удовольствием.

"Зейд", - дышит она, внутри нее бушует война. Ее ногти впиваются в

мое внешнее бедро, когда я прорываюсь через плотное кольцо и медленно погружаюсь внутрь нее.

Застонав, я кусаю ее за плечо, почти вибрируя от потребности как пустить кровь, так и трахнуть ее в задницу, пока она не станет кровь и трахать ее задницу до тех пор, пока она не застонет.

Каким-то образом я воздерживаюсь и от того, и от другого. Как бы я ни любил причинять ей боль, у меня нет желания делать это, не доставляя ей удовольствия.

Методично, я работаю в ней, пока не остается ничего другого. отдавать.

"Блядь, детка, ты принимаешь это так чертовски хорошо", - хвалю я. "Вот так, хорошая девочка, откройся для меня".

Она сжимает в кулаки простыни, и, как цветок, распускающийся под лучами солнца, ее все тело расслабляется, принимая меня внутри себя, как будто это единственное, что дает ей жизнь.

Мы оба дрожим, на грани разрыва от того, как плотно мы прижаты друг к другу. Я даю ей тридцать секунд - небольшой отрезок времени, чтобы приспособиться. Это все, чем я владею.

Выпуская глубокий вдох, когда я достигаю этой отметки в моей голове, я отстраняюсь до самого кончика, прежде чем снова войти в нее. Она вскрикивает, и я обвожу ее клитор сильнее, получая сексуальное хныканье, которое заставляет меня напрячься от потребности.

"Мне принадлежит каждая часть тебя, Аделайн. И я заставлю тебя чувствовать меня каждые блядские дни, когда я закончу с тобой". Я установил устойчивый темп, ее тело как мягкая глина под моими настойчивыми руками, и я леплю ее в себя, пока мы двое не стали одним целым.

"Боже", - стонет она, ее голос задыхается от удовольствия.

"Вот так, продолжай стонать мое имя. Я заберу нас домой, в рай, если ты будешь молиться достаточно сильно", - дразню я, трахая ее сильнее.

"О, Боже, вот так", - задыхается она, откидывая голову назад. "Вот так, Зейд".

Я рычу, удовольствие накапливается в основании моего позвоночника, звуки нашей плоти возникающие при соприкосновении нашей плоти.

"Посмотри на себя, ты берешь мой член, как хорошая маленькая шлюха", - прорычал я. "Ты сжимаешь меня так крепко, как будто не можешь смириться с тем, что потеряешь меня".

"Да", - лепечет она, ее голос хриплый и трещит от желания.

"Да? Ты хочешь глубже?"

Она задыхается, нетерпеливо кивает головой, и это все, что я могу сделать, чтобы не выплеснуться в нее.

Я переворачиваю ее на живот и наваливаюсь сверху, затем поднимаю ее бедра, пока она стоит на коленях. Ее вздох становится резким, когда я снова проникаю в ее тугую задницу, угол наклона позволяет мне трахать ее глубже.

"О, блядь", - вздыхает она, заканчивая это высоким криком. Она дергается вперед, почти как будто желая отстраниться, но я крепко держу ее за бедра, не позволяя позволить ей вырваться.

"Ты можешь выдержать это, маленькая мышка?" бросаю я вызов. "Я знаю, как сильно ты любишь убегать, но я хочу посмотреть, на что это похоже, когда ты остаешься".

Задыхаясь, она снова врезается в меня, заставляя мою голову откинуться назад от полного блаженства. Мне требуется несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, на грани того, чтобы потерять их. полностью.

"Вот моя хорошая маленькая шлюшка", - бормочу я, затем начинаю двигаться, постепенно постепенно ускоряя шаг, стараясь не поранить ее.

"Зейд...", - стонет она, протяжно и громко, пока я трахаю ее быстрее, подстегиваемый тем, как она выгибает спину, почти умоляя о большем.

Вскоре она снова встречает мои толчки, и удовольствие, поселившееся в

основании моего позвоночника, нарастает. Я наваливаюсь на нее, одной рукой перебирая пряди её волос и наклоняю ее голову назад, пока наши рты не соприкасаются, а другой рукой проскальзываю под нее и снова нащупываю ее набухший клитор, наслаждаясь тем, как она начинает

всхлипывать.

Пот покрывает нашу кожу, и вульгарные звуки, доносящиеся оттуда, где я трахаю ее. Борясь с резкими звуками, издаваемыми плотью о плоть. И все же ее крики возвышаются над всем этим, наполняя комнату и переплетаясь с моими собственными стонами,  наслаждения, эхом разносящимся по всему поместью Парсонс.

Я меняюсь между поцелуями и покусыванием ее губ и нависанием над ними, проглатывая каждый ее гребаный слог.

Она напрягается, и ее тугая попка сжимается вокруг моего члена, когда она приближается к своей кульминации. Я тереблю ее клитор быстрее, отчаянно подгоняя ее к этому, чтобы отправить нас обоих в полет.

Ее глаза закатываются, и она вздрагивает, как будто из ее тела изгоняют демона. А потом она ломается. Крик вырывается из ее горла, измученный звук, в котором звучит мое имя.

"Блядь, Адди!"

Моя голова откидывается назад, и оргазм прорывается сквозь меня, похищая мое дыхание и зрение. Я слепну от того, как глубоко он проникает в меня, сперма заполняет ее так тщательно, что просачиваются через ее вход и скапливаются под нами.

Звуки, вырывающиеся из моего горла, безудержны, мой голос хриплый от всепоглощающего экстаза.

Проходит несколько минут, прежде чем ко мне возвращается зрение, а когда оно возвращается, я обнаруживаю, что Адди лежит на животе, задыхаясь и, кажется, на грани потери сознания.

Пытаясь перевести дыхание, я осторожно выхожу из нее и падаю на спину, голова все еще плывет.

Но я отказываюсь оставить ее в таком состоянии, поэтому я заставляю себя подняться и пойти в ванную, где беру небольшую салфетку и смачиваю ее теплой водой.

Когда я возвращаюсь к ней, я осторожно вытираю ее, убеждаясь, что нет крови от разрывов. Мне все равно придется принести ей какую-нибудь мазь, так как она у неё все  будет болеть.

"В следующий раз", - бормочет она, лежа на кровати. "Я убегаю от тебя".

Я ухмыляюсь, беру розу с тумбочки и ставлю ей за  ухо шепча: "Ты знаешь, как я люблю бегать за тобой, детка".

"Ты - угроза", - ворчит она, выхватывая розу из волос и вертит гладкий стебель в пальцах. Она задыхается, когда с него падает кольцо и катится на кровать.

Словно паук, она нерешительно берет его в руки и вертит в руках, чтобы хорошенько рассмотреть.

Это кольцо из белого золота в форме виноградной лозы с крошечными белыми драгоценными камнями. Полоса формируется в розу, состоящую из ярко-красных рубинов.

"В нем нет бриллиантов", - говорю я.

Она сглатывает и говорит: "Ты делаешь предложение, потому что влюблен в меня или потому что я подарила тебе анал?".

Я откидываю голову назад, из моего горла вырывается смех. И когда я опускаю голову снова вниз, улыбка все еще на моем лице, она надела кольцо на свой палец.

"Не отвечай. Ты заставишь меня передумать, если скажешь, что это потому что ты влюблен в меня. Я хочу получить вознаграждение за анал".

Моя ухмылка расширяется, и я прижимаю ее к себе, целуя ее голое плечо. "Я действительно люблю тебя, ты знаешь?"