Он качает головой, довольно сердито сжимает мою руку и дергает меня. Я сдерживаю очередной крик, пока он нетерпеливо объясняет: "Нет, если мы поторопимся. У меня есть план; мне просто нужно, чтобы ты пошла со мной".

Когда он продолжает тащить меня за собой, мои инстинкты борьбы и бегства . К черту боль, я выдергиваю руку из его хватки и отступаю назад.

"Нет, я не хочу идти с тобой", - огрызаюсь я.

Его лицо превращается в рычащего демона, а холод, излучаемый от него, кристаллизуется. Этот человек мертв изнутри. Он не более чем ледяная,

разлагающаяся гробница.

Я чувствую вспышку боли, пронзившую мою щеку, прежде чем замечаю, что он

движение. Моя голова мотнулась в сторону, и на лице вспыхнул огонь.

Я задыхаюсь, мой рот открывается, пока я сжимаю свою больную щеку, чувствуя. как что-то мокрое покрывает мои пальцы. Отдернув руку, я обнаруживаю несколько капель

крови на моей коже. Он ударил меня сзади, надев чертово кольцо. A

обручальное кольцо.

Коктейль из отвращения и ярости бурлит в моем желудке, но я держу рот на замке.Это очень опасная ситуация, и у меня больше нет возможности

роскошь делать или говорить все, что, черт возьми, я хочу, без серьезных

последствий. И как бы мне ни хотелось наброситься на этого старого пердуна, я

я едва могу двигаться.

Черт, Адди. Подумай.

Он тяжело дышит, ярость видна на его румяном лице. Это как смотреть в

глаза трупа, оживленного только злом внутри него.

"Я буду обращаться с тобой как с королевой. Ты ни в чем не будешь нуждаться", - прошипел он с яростью, гневно рассекая рукой воздух на последнем слове.

Я киваю головой. "Хорошо", - мягко успокаиваю я. "Но ты пугаешь меня так же.

как и они".

Его позвоночник выпрямляется, и я наблюдаю, как ярость вытекает из его взгляда, как будто только что до него дошло, что он ведет себя как проклятый сумасшедший. Так быстро его лицо переходит от истерики к овечьему пониманию.

"Вы правы, мне очень жаль", - говорит он, делая шаг вперед. "Я просто... если

я хочу вытащить тебя безопасно, нам нужно поторопиться, а ты не сотрудничаешь".

Я напрягаюсь, но не отступаю, когда он хватает меня за руки в  извиняющимся тоном.

"Прости, что дал тебе пощечину, дорогая. Я просто пытаюсь помочь тебе. Пожалуйста, пойдем со мной. Я обещаю, что со мной ты будешь счастлива".

Паника и адреналин усиливаются до опасного уровня, заставляя мое сердце

больно ударяется о грудную клетку. Трудно, блядь, думать, когда он смотрит на меня с таким нетерпением, а все мое тело словно проталкивают через гребаную мясорубку.

Но это может стать прекрасной возможностью сбежать, если я правильно разыграю свои карты.

Мне нужно выбраться с минимальным шумом, чтобы не насторожить террористов близнецов, что оставляет мне два варианта. Ударить этого клоуна по голове и бежать или позволить ему забрать меня и найти другой выход. Независимо от этого, я не останусь здесь.

"Хорошо", - шепчу я, хрипло вдыхая воздух через сжатые легкие.

Когда он видит, что я заметно расслабилась, он быстро берет с меня пример, победа искрится в его ледяных глазах. Снова схватив меня за руку, он подталкивает меня к двери над которой мерцает красный знак выхода.

Я оглядываюсь вокруг, дрожа от холода и пустоты комнаты.

Все здесь серое и разбавленное, а светильники, жужжащие над головой. изъедены пылью и тушками насекомых. Здесь нет ничего, что давало бы этому месту... жизнь.

Господи, как он здесь действует? Похоже, что мы находимся в морге, а не

а не в больничной палате. Я бы не хотел умереть здесь, хотя, похоже, многие уже умерли.

Здесь воняет стерильной смертью.

Мы проходим мимо стола, заваленного инструментами, некоторые из них острые. Если я проткну ему яремную вену, он не сможет закричать и умрет в течение минуты. Тогда я смогу убежать. Я понятия не имею, что, блядь, я собираюсь делать, когда выберусь отсюда, но, надеюсь, где-нибудь я смогу найти помощь.

Одним быстрым взглядом я замечаю, что его взгляд устремлен прямо вперед, он намерен выполнить свою миссии забрать меня себе. Я хватаю скальпель с металлического стола, но он слышит мое приближение и поворачивается прямо, когда я собираюсь вонзить нож в его шею и вместо этого разрезает его затылок.

Кровь брызжет мне на лицо, и я отворачиваюсь, пытаясь не попасть чтобы кровь не попала мне в глаза.

Он громко кричит, поворачивается и наносит мне еще один удар сзади, посылая меня рухнуть на немилосердную землю.

Я неловко приземляюсь на копчик и вскрикиваю от удара. Агония

пронзает мой позвоночник, перехватывая дыхание, и он оказывается на мне прежде, чем я

"Ты сука!" - кричит он, его руки обхватывают мою шею и грубо

ударяет меня головой о бетон.

В моих глазах вспыхивают звезды, не позволяя мне ничего видеть в течение нескольких секунд. Ощущение как будто затылок раскололи, но  руки , сжимающие горло, выводят меня из ямы агонии.

Паника берет верх, она настолько сильна, что кажется ядом в моих венах. Я впиваюсь когтями в его руки, оставляя на них кровавые царапины, но они не отпугивают его.

Лицо Гаррисона искажено яростью, зрачки расширены до черноты.

почти черные, а зубы обнажены, каждый желтый, кривой зуб выставлен напоказ.

Я бьюсь и сопротивляюсь, но его хватка не ослабевает. И тогда моя жизнь промелькнула перед глазами, как старая кинопленка.

Моя мать, одаривающая меня одной из своих редких улыбок, когда я говорю что-то смешное. Мой отец, развалившийся в кресле и кричащий на футболистов по  телевизору - самое большое волнение, которое он когда-либо проявлял за всю свою жизнь.

Дайя, откинув голову назад и громко смеясь над чем-то, что я сказал или сделала, демонстрируя крошечную щель между передними зубами. То, что она всегда ненавидела, а я всегда любила.

А потом Зейд. Этот гребаный разрушительный шар мужчины, который пробудил во мне такой огонь, что я рассыпаюсь под ним, как пепел. И все же, он заставил меня почувствовать себя такой сильной. Такой храброй.

Он заставил меня почувствовать себя чертовски любимой и ценной.