Рядом с креслом стоит маленький столик, на котором стоит стакан с виски.
Он наливает себе три пальца и откидывается в кресле, раздвинув колени и свесив руку через бок, держа стакан кончиками пальцев.
Он смотрит на меня, делает глоток виски, прежде чем вернуться в прежнее положение.
"Ползи ко мне", - приказывает он, его голос грубый, как лавовый камень, но такой же манящий как виски со специями, который он проглотил. "Покажи мне, как красиво ты умоляешь на коленях о моем члене".
Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.
В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.
Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди чувственно покачиваются.
Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.
Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.
"Это было достаточно красиво для тебя?"
Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.
"Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает
привилегию смотреть на тебя", - хрипит он, хищно облизывая губы.
Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит. Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками... Господи Иисусе, спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд. Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как и он". Мой живот сжимается от жара, и я чувствую, что мои бедра становятся все более скользкими.
В долю секунды я принимаю решение, хватаю розу и кладу ее между зубами, наслаждаясь небольшими укусами шипов на моих губах.
Медь расцветает на моем языке, когда я выполняю его приказ, ползая на руках
и коленях с его драгоценной розой во рту, бедра и груди покачиваются.
Его глаза загораются, а ноздри раздуваются. Холодная манера поведения исчезает, и сырое желание прорывается сквозь трещины.
Когда я дохожу до него, я опускаюсь на колени и кладу розу на колени.
"Это было достаточно красиво для тебя?"
Он усмехается и допивает виски, ставя стакан на стол.
"Ты так чертовски красива; я хочу вырезать глаза у тех, кто получает привилегию смотреть на тебя", - хрипит он, хищно облизывая губы.
Он приподнимается настолько, что стягивает рубашку через голову, обнажая себя полностью. Мой рот наполняется водой от одного его вида, и я чувствую, как моя кожа покрывается румянцем от того, как греховно аппетитно он выглядит.
Что-то в загорелой коже, покрытой черными татуировками... Господи Иисусе,
спасибо тебе, Дьяволица, что придумала такого мужчину, как Зейд.
Мой взгляд задерживается на шраме, рассекающем его пресс, и я решаю, что хочу быть такой же сильной, как Зейд. Человек, который встречал смерть с улыбкой на лице бесчисленное количество раз, только для того, чтобы повернуться и сделать это снова. Снова и снова.
Я нежно провожу пальцами по багровому отпечатку руки на его животе, опьяненная видом того, как он дергается подо мной. Напряжение сгущается до ощущения, что я пробираюсь сквозь лаву.
Через несколько секунд моя челюсть снова оказывается в его руке, его большой палец размазывает точки крови по моим губам.
"Я хочу видеть эту кровь на моем члене", - пробормотал он. "Сними с меня пояс".
Повинуясь его приказу, металл цепляется, когда мои пальцы ловко расстегивают пряжку, и всплывают воспоминания о том, как он обматывал этот пояс вокруг моей шеи, когда он трахал мой рот.
Я хочу этого снова, но знаю, что еще не готова к этому.
Он отпускает мою челюсть, а я быстро расстегиваю его пуговицу и молнию, наслаждаясь звуком металлических зубцов, разрывающих их для меня. Его член вырывается прежде чем я закончила расстегивать молнию, и на этот раз у меня пересохло во рту.
Почему-то я забыла, насколько пугающим является его размер.
Облизывая губы, я беру розу, раздвигаю колени и скольжу мягкими лепестками по моей щели, еще раз смачивая их своим возбуждением.
Он внимательно наблюдает за мной, когда я сажусь и медленно провожу стеблем по его бедру, острые шипы вонзаются в его чувствительную плоть. Он шипит между зубами, его глаза злобно сверкают.
Зажав окровавленную губу между зубами, я провожу лепестками вдоль по гребню его члена, наслаждаясь тем, как сжимается его живот. Вены выступают на его длине, и я провожу цветком по ним до самого кончика, покрывая его своей влагой.
"Адди", - предупреждает он, когда я опускаю цветок к его яйцам, заставляя его напрячься.
Мои губы озорно изгибаются, когда я наклоняюсь вперед и нежно целую его член и смотрю на него из-под ресниц знойным взглядом.
Он рычит, и его терпение лопается. Он сжимает в кулак мои волосы и наклоняется вперед, его резкие слова звучат мне в ухо: "Ты хочешь поменяться местами и заставить меня умолять на коленях? Я так долго ждал, чтобы почувствовать твой рот обхвативший мой член, маленькая мышка, и я готов сделать для тебя ужасные вещи. если это будет необходимо".
"Терпение, малыш", - шепчу я, моя киска пульсирует, когда он стонет. Он становится таким податливым от простой ласки, и снова это чувство власти вспыхивает.
Положив ладонь на его грудь, я отталкиваю его назад, его тело напрягается.
Держа наши взгляды запертыми, я высунула язык и лизнула кончик его члена.
наблюдая, как его губы сжимаются в рычание, а глаза пылают. Он никогда не выглядит человеком, когда он внутри меня.
Я сосредотачиваюсь на нем, отгоняя голоса, прежде чем они смогут по-настоящему проникнуть в меня, удерживая вид Зейда, тающего подо мной, как лед. Это видение дает мне контроль, в котором я так отчаянно нуждаюсь, и я понимаю, что гораздо легче оставаться в настоящем, когда мне есть чем наслаждаться: Зейд в моей власти.
Я беру его глубже в рот, скользя языком вдоль гребня и вызывая у него смесь стона и рыка.
Его пальцы проникают в мои волосы, переплетаются с прядями и крепко держат их. крепко. С его губ срываются стоны, подстегивая меня. Я втягиваю щеки, всасывая его глубже, пока кончик не упирается в заднюю стенку моего горла. Даже тогда я не сдерживаю рвотные позывы, пока из глаз не потекут слезы.
