– Ему не помочь, – сказала она. – Он уже мёртв.

– У него есть пульс! – закричала девушка. – Он жив! Что с вами не так? Помогите мне! Кто-нибудь!

Кто-то занял место Киры. Она отошла к своему офису и принялась собирать книги. Сложила их стопочкой, села рядом и уронила голову на руки. Немного позже брюнетка подсела к ней.

– Там приехали врачи. Вам тоже нужен осмотр, вы в шоке. Я узнала – в медицинскую карету вам нельзя, потому что он в тяжёлом состоянии. Но мне сказали, куда его повезут, и разрешили поехать за ними. Вас пустят к нему после того, как окажут помощь вам. Пойдёмте, вон моя машина.

Кира не сопротивлялась.

В больнице ей промыли раны на коленях и ладонях, вкололи успокоительное и оставили на ночь. Медсестра проводила её к нему в реанимацию, пояснив, что, вообще-то не положено, но её очень хорошо попросили.

Кира вошла в палату. Он лежал… Его тело лежало, опутанное проводами и трубками. Пахло медикаментами, хлоркой и кровью. Кира равнодушно посмотрела на весь этот гибрид человека и машины. Сама она бы ни за что сюда не пошла. Ей бы даже не пришло это в голову. Видимо, брюнетка заплатила медсестре, думая, что Кире это важно. Попрощаться? Или какие там ритуалы у людей…

Кира вспомнила девушку и попыталась сконцентрироваться на ней, а не на своих ощущениях утраты, никак, впрочем, не связанных с тем, что он видела в палате. Его тут точно не было. Только оболочка. Когда-то такая любимая, а теперь пустая, чужая и безразличная Кире.

Мягкая, с добрыми руками, но сильная. Светлана. Её зовут Светлана – Кира точно знала. Искренне хочет сделать мир лучше и ни перед чем ради этого не остановится. Кира усмехнулась. Потенциально очень опасное сочетание. Если ожесточить такого человека, то легко можно получить лидера религиозных фанатиков.

Она подошла к окну. Где-то в стороне шумел Проспект Мира. Они в Склифе, окружённом сквером. Фонари внизу горели тёплым жёлтым светом. Кто-то прогуливался по дорожкам. Скорее всего, персонал. Пациентов в это время уже не должны выпускать.

Кира вновь посмотрела на тело. Это не будет быстро.

– Прости, милый, – прошептала она. – Нам обоим придётся через это пройти. А потом ты будешь свободен. Я освобожу тебя. А пока потерпи.

Его отражение в окне кивнуло её словам.

Утром Кира проснулась от того, что по её ресницам бегал солнечный зайчик. Казалось, что так хорошо она не спала никогда. Никаких снов. Никаких знамений. Надо предложить съездить в Истру на пляж. Отменить все записи. Чем так странно пахнет?

Осознание свалилось на неё тяжёлым грузом. На один прекрасный миг находящееся на грани между сном и явью сознание стёрло те самые разделяющие их две секунды. Тем больнее стало возвращение в реальность. Авария уже теряла краски в сознании Киры, но тем более горьким становился ком, набухающий в её горле.

Кира послушно выполняла команды персонала – измерить температуру, позавтракать, принять лекарство, показаться врачу.

– Физически вы в норме, – сказал лечащий врач. – У меня нет оснований держать вас тут. Но я могу оставить вас еще на пару дней.

Кира не сразу поняла, зачем. А когда поняла – усмехнулась. Он где угодно, только не в той груде мяса, что они пичкают лекарствами, сканируют и пытаются собрать обратно в живого человека.

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Если можно, я бы поехала домой.

– Хорошо. Обрабатывайте левомеколем ссадины на руках и коленях. И покажитесь психологу. Эти парни умеют научить справляться с горем. И мы продолжаем верить в лучшее, у него хорошие показатели. Мозговая активность слабая, но стабильная. Физически он пережил ночь и стал крепче. Первые сутки всегда самые критические. Я вижу хорошую динамику. Хотите, вас к нему проводят?

Этот вопрос она поняла сразу и яростно помотала головой.

– Нет. Я хочу домой.

– Хорошо. Кто-нибудь может вас забрать?

– Да. – Кира вдруг улыбнулась так беззаботно и искренне, что врач отпрянул от неё. За одну секунду перед ним возник совсем другой человек. – Девушка, которая привезла меня вчера, Светлана. Она приедет через час. Я хочу уехать с ней.

Интерлюдия 1. Хозяйка

Кира смотрела на часы. Стрелку лихорадило: она то едва-едва подрагивала, то неслась куда-то, как безумная.

В комнате жужжал пылесос.

– …бифуркации абсолютная детерминация невозможна, – подвёл черту ученик и замьютил микрофон.

Вокруг Киры повисла необычная тишина. Прошло два ковидных года, а она всё никак не привыкла к лекциям онлайн. Она не чувствовала отклика в студентах, не понимала их настрой. Ей отчаянно не хватало аудитории, их глаз – горящих или скучающих, раздражённых или влюблённых. А сегодня ещё и это жужжание…

Кира включила микрофон и, сделав короткий разбор того, что успела услышать из ответа ученика, прежде чем улететь далеко в мыслях, завершила лекцию. Кто-то включил микрофон, чтобы поблагодарить её. Большинство – нет.

Пылесос наконец замолчал. И тут раздался звук, которого не должно было прозвучать, но который она с ужасом ждала все эти четыре часа, что клинер наводила порядок. Звук поворачивающегося ключа в замке.

Кира отложила ноутбук, поднялась на ноги и вышла в прихожую, отчаянно надеясь, что ослышалась.

Но, конечно, ошибки не было. Шальная надежда растаяла. В прихожей стоял муж и стягивал с себя ботинки.

– Привет, – улыбнулся он, но вдруг взгляд сместился Кире за спину, и улыбка застыла, будто на фотографии, сделав его лицо похожим на маску какого-то демона.

– Я закончила!

Кира закрыла глаза.

– Будете проверять? – Клинер не растворилась в воздухе волшебным образом. Каждое её слово резало Киру словно ножом.

– Кира? – окликнул её муж. – Видимо, это к тебе вопрос. Твой же работник.

Кира открыла глаза и посмотрела на него.

Внешне он был совершенно спокоен. Но Кира видела тьму в его глазах. И в этой тьме отражался её собственный ужас. Она вздохнула и нацепила отработанную улыбку. Только после этого повернулась к женщине.

– Нет, благодарю. Уверена, что всё хорошо.

– Замечательно… – Клинер была смущена формальным тоном Киры. – Тогда до следующего раза или?..

Кира не смогла удержать приветливое выражение лица и этим окончательно сбила с толку клинера.

– Я напишу вам, – наконец ответила Кира, взяв себя в руки, и вернулась на диван.

Муж не проходил в квартиру и ждал, пока женщина уйдёт. Кира вдруг поняла, что совершенно спокойна. Страх, захлестнувший её, когда она услышала поворот ключа в замке, отступил. Его место заполнила бесконечная усталость. Она поднималась из кончиков пальцев рук и ног четырьмя потоками, которые соединялись где-то в горле и опутывали голову, заворачивали её в вату. Она слышала приглушённые прощальные реплики. Дверь открылась и закрылась – но всё это происходило не с ней и не в этой квартире. Это было вообще в другой вселенной. За миллионы световых..

– Не хочешь мне ничего сказать?

Его носки. Его носки прямо перед ней. Катышек на левой ноге. Кира заставила себя поднять глаза на него. Веки были бесконечно тяжёлые, полные мокрого песка.

Она хотела сказать, что у неё были важные лекции. И вечером должны были приехать в гости его родители. И она бы ни за что не успела сама убрать квартиру, выполнить работу и приготовить ужин.

В этот момент в дверь позвонили. Кира отрешённо подумала, что если ситуация и могла быть хуже минуту назад, то теперь уже нет.

– Скажи мне, что это не готовая еда из ресторана. – Его голос рокотал где-то в глубине её тела, эхом отскакивал от рёбер и гудел, затихая, в горле. Что это было? Точно не страх. Она устала бояться своих действий, неаккуратно брошенных слов, мыслей… Усталость…

Превозмогая давившую ей на плечи невидимую силу, Кира поднялась. Их глаза оказались на одном уровне.

– Это именно она. Мне сегодня надо было поработать. – Она злилась, потому что слышала в собственных словах попытку оправдаться, хотя точно решила этого не делать. Кира хотела открыть дверь – что угодно, лишь бы отвлечься, но муж толкнул её обратно на диван и погрозил пальцем.