11. Ниххонский театр. Акт первый

К вечеру мы достигли постоялого двора, на котором должны были встретиться с принцем. Там его, разумеется, не было. Хозяин сказал, что кавалькада всадников была здесь мимо еще днем. Как саранча налетели, быстро, буквально на ходу, сожрали всё, что было из съестного, расколотили пару тарелок, кинули кошель с золотом на пол и умчались дальше. К счастью – не остались ночевать.

Арман красноречиво стиснул зубы, не посмев рассказать, что это был кронпринц со своей шайкой, а не какие-то там разбойники.

– Так вот зачем он меня отправил за вами, герцогиня, – прошипел Волорье. – Чтобы я не мешал ему делать глупости. Конечно, я же старый зануда, со мной скучно!

– И что теперь? – я дотронулась до его рукава. – Дальше едем? Догоним?

– Я устал как собака, – буркнул граф. – От этой кареты голова распухла. Ночуем здесь. Догнать не догоним теперь, куда нам. Они быстрее.

– Оставляйте меня с Макеши и езжайте, – предложила я, видя, как он нервничает. – Купите себе коня… Догоняйте мальчишку.

– К чему? Я знаю, где его искать. К тому же я обещал о вас позаботиться. Бросить тут одну… не смотрите на меня так! Ваш туземец неместный! А принц… с ним одиннадцать взрослых парней. Некоторые даже не совсем идиоты. Эй, хозяин! Две самые лучшие комнаты и ужин, да побыстрее. И ванну госпоже герцогине наберите.

Я прикусила губу, ощущая свою вину. Это из-за меня он так тащится. Был бы один – ехал бы верхом. Я ему только мешаю. Зато… когда у меня еще появится такая возможность?

Номера нам предоставили дверь в дверь. Я немедленно потребовала у Макеши один из своих сундуков. Поужинала, приняла ванну. Разложила на постели белое шелковое кимоно с красным поясом, расправила перья на птичьей карнавальной маске. Какая она громоздкая! Надо бы приобрести что-то более аккуратное. А все же – красивая невероятно. Золотой бисер на «клюве», алые перья, осыпанные полустертой позолотой. Провела пальцами – и теперь они заблестели. Не маска – произведение искусства. Мама рассказывала, что она передается у нас… у нее в семье из поколения в поколение. В этой маске ее мать встретила ее отца. В этой маске сама Авелин Ферн встретила своего ниххонского мужа. А я – пришла в ней к Арману, то есть, к Ю-Вею. Надеюсь, это судьба. Надо бы, конечно, вернуть маску – по всем законам она принадлежит Янголь. Но… чуть позже. Сестренка все равно еще очень мала.

Я гладила мягкие перья, понимая – оттягиваю неизбежное. Если уж решилась – нужно действовать. Выглянула в окно – уже давно стемнело. Пора!

Арман уже спал. Во всяком случае, до того момента, как я приоткрыла незапертую дверь. Это он очень, очень опрометчиво! Почему не задвинул засов? Ждал кого-то? Не меня ли?

Тихо прошла в маленькую комнату, шелестя шелком кимоно. Поставила поднос с чайником на крошечный стол, вернулась к двери и заперла засов. Кого бы он ни ждал – ему тут больше не рады.

– Виро... – негромко произнес по-ниххонски Арман. – Это сон? Ты – сон?

– Морок скорее, – прошелестела я на том же языке. – Спи, спи. Чай?

– Не откажусь.

Налила чаю (разумеется, особого, но теперь с тщательно просчитанной дозой сонной травы), с поклоном подала ему чашку. Он выпил медленно, не сводя с меня глаз. Его жизнь ничему не учит? Я могу спокойно предложить ему яду, да?

– Ю-Вей, я осталась тебе должна, – шепнула я, развязывая пояс кимоно и позволяя белому шелку соскользнуть с белых плеч. Боялась, что он примется играть в благородство, поэтому сразу пошла с козырей. – Надеюсь, ты не забыл.

Конечно, он не забыл! Даже имя запомнил! Мечтал обо мне? Надеюсь, мечтал.

– Собираешься отдать долг? – потянулся он на постели. Сквозь тонкую ткань его кальсонов я видела явственное возбуждение. – Какая... честная!

– Ничего личного. Ты заплатил. Я отдаю товар.

– Даже так!

Нет, а что ты хотел, мой милый? Ты же мне сам распинался про честных шлюх. Вот, получи. Самая что ни на есть честная. Насчет шлюхи не уверена, но ведь продаюсь? Во всяком случае – он так думает.

Медленно покачивая бёдрами, я подошла к его постели. Он сидел с пустой чашкой в руках, широко расставив ноги. Встала между его колен, забрала чашку. Погладила светлые взъерошенные волосы. Мягкие такие, тёплые. Моя грудь была как раз на уровне его глаз. Устоит ли? С Ивой – вполне себе устоял.

– Хочешь сказать, что все ещё невинна? – тихо спросил Ю-Вей, касаясь костяшками пальцев так бесстыже затвердевших сосков.

– Проверь.

– И проверю. Я ведь заплатил... верно?

На миг мне стало страшно. А вдруг он из тех особенных мужчин, которые получают удовольствие, причиняя боль? Не похоже, конечно, но мало ли...

– Чего испугалась, цветочек?

– Боли, – честно ответила я.

– Не обижу, буду нежным, – он притянул меня на свое колено, уверено прижимая к своему телу, так, что затылок лёг на его плечо. – Разве можно обижать таких нежных девочек? Слушай, а маски поменьше у тебя нет? Мешает ужасно!

– Боюсь, что нет, – хихикнула я.

– Купи. Денег дать?

– А ты болтун.

– Ещё какой! – согласился Ю-Вей, лаская пальцами мою грудь и мягко прихватывая соски.

Я заерзала, а он плотно обхватил левой рукой мою талию, не позволяя ускользнуть от острой ласки. Его зубы коснулись плеча. Я всхлипнула, дернувшись. Почему моё тело так реагирует на него?

Ах! Рука, отпустившая грудь, смело раздвигает мои колени, пальцы рисуют загадочные узоры на внутренней поверхности бедра. Я пытаюсь сдвинуть ноги в смятении, совершенно растерявшись.

– Нет, не смей, – гудит он мне в ухо и прикусывает мочку – почти больно. И сладко.

Пальцы его смело ныряют ниже, так уверено и властно. И нежно. Язык ласкает шею, плечо. Руки – там, где сейчас пылает самый настоящий огонь. Я выгибаюсь с жалобным стоном, забывая о том, зачем пришла. Невероятный!

Его пальцы дерзко вторгаются в мое лоно, гладят, ласкают… я уже не понимаю, что он со мной делает, только извиваюсь и поскуливаю от острых ударов удовольствия. Вторая его рука терзает грудь, в ягодицы упирается явственное свидетельство его неравнодушия. Так… невозможно прекрасно! Он везде. Его много. Руки, губы, острые зубы на моем плече. Движения пальцев всё быстрее, всё настойчивее. Ю-Вей тяжело дышит мне в ухо. И словно огненной вспышкой по телу разливается сладкая истома и слабость. Что же это? Неужели то самое – высшее удовольствие, излияние женской энергии? Но… так нельзя! Мужчина не должен! А как же он сам?

Взлетаю, оказавшись вдруг на кровати, жмурясь. Значит, еще не всё! Мне и страшно до одури, и очень хочется познать его до конца. Он опускается на меня, но не спешит. Вместо рук ощущаю его горячее копье. Очень горячее и очень большое. Слишком большое для меня, наверное. Но он толкается раз, другой… пока не больно. Приятно, даже очень. Словно всё так, как и должно быть. Раздвигаю ноги шире, позволяя проникнуть еще глубже. Ю-Вей очень осторожно, очень медленно проникает в меня. Растягивает, наполняет. Я прикусываю ладонь, чтобы не взвыть от боли. Ох, это кошмар какой-то! Пусть он прекратит, я больше не хочу! Из глаз ручьем текут слезы.

Он замирает, тяжело дыша. Понимает, кажется, что я вся под ним сжалась в комок.

– Прости, по-другому не получится, – хрипло шепчет он. И делает еще одно движение бедрами.

Боль затихает – не до конца, но все же не такая острая. А Ю-Вей вдруг отстраняется и встает с постели.

– Лежи, не шевелись, – командует он, а потом вдруг прикасается там, где саднит и печет, прохладной влажной тряпочкой. – Больно? Очень?

– Терпимо, – вру я. – Что ты делаешь? Почему остановился?

– Тебе было неприятно. Я так не могу.

– Что, ты за это заплатил пять тысяч риссов? Чтобы вот так глупо…

– Выходит, за это, – усмехается он, укутывая меня в одеяло. – Забавно. Ты – первая девственница в моей жизни. Надеюсь – последняя. Больше я на это не поведусь. Ты вся дрожишь, Виро. Еще больно?

– Нет, уже нет. Продолжим?