– Расступись! – послышалось откуда-то сзади. Судя по голосу, какой-то орк требовал освободить для него дорогу. Я машинально подвинулся, даже оборачиваться не стал. Орки, они, как танки. Такой, если захочет, то и через камень пройдет. Не то, что через меня. Но свободного пространства невидимому крикуну почему-то не хватило. По крайней мере, меня он с дороги не спихнул. В какой-то момент я обернулся, и увидел, как его широкоплечая фигура удаляется прямо по воде, медленно поворачиваясь для удобства. Орк, видимо, решил срезать путь прям по озеру. Брел он нетвердой походкой выпившего и зашел уже довольно глубоко. Этот игрок тоже был одет в кожаную куртку. Значит, как и мы, приехал играть за «бандитов». Потом в лагере узнаю, как его зовут. Смелый парень на задании пригодится.
И вдруг голова смелого орка ушла под воду. Я обернулся посмотреть, не бросится ли кто-то на помощь. Но то ли в темноте на пьяного игрока никто не обратил внимания, то ли посчитали такую ношу слишком тяжелой. Никто не кричал, не указывал рукой на тонущего. Я, стиснув зубы, прибавил скорости и догнал Ода. Он мигом оценил ситуацию и, не раздеваясь, бросился в озеро. А нам пришлось подобрать его вещи и тащиться дальше. Слишком много за нами было народу. Йени все время оборачивалась и даже предлагала вернуться и помочь. Но на самом деле у эльфов с погружением на дно не особо. Кости у нас легкие, полые изнутри. Плаваем мы отлично, а вот с нырянием обычно не складывается. И уже ночью, когда мы прошли, наконец, регистрацию и с трудом добрели до нашей игровой локации, то узнали, что этот незнакомый нам пьяный парень утонул.
*Шент – распространенная эльийская игра
Два мира
Лагерь ставили в темноте. Хотя, «ставили», это громко сказано. Дотащившись до окраины нашей локации, мы разложили свои спальники прямо на земле. Ночи сейчас теплые, а комары пока что не голодные. Обойдемся как-нибудь. Тем более, что спать нам не придется. В первую ночь на полигоне, когда игра ещё официально не началась, все сидят у костров, пьют чай и пиво. Курят ароматный табак. Орут песни и строят планы на ближайшие дни. Многие встречают здесь старых знакомых и принимаются травить ролевые байки. А к концу игры все эти случайно собравшиеся вместе эльфы, орки, люди и хоббиты станут друзьями не разлей вода. Я раньше не понимал, когда слышал от стариков: «Наш отряд вели любящие сердца». Думал, что речь идет о каком-то старинном обычае. Или даже непотребстве, мало ли. Но после первой же игры все встало на свои места.
Я забрался в свой шелковистый спальник веселенькой расцветки, с удовольствием потянулся и уставился в ночное небо. Как и всякий эльф, я люблю смотреть на звезды. И для того, чтобы хорошо себя чувствовать должен хотя бы раз в три месяца босиком пройтись по траве или посмотреть вблизи на снег. К счастью, мне для этого не приходится брать дополнительные дни отдыха. Потребность эльфов общаться с живой природой уже давно заложена в наш религиозный календарь. Живя в городе, я так или иначе каждую неделю захожу в храм. Какой-никакой, а уголок живой природы в мегаполисе. Там я сколько угодно могу топтаться по свежей траве летом, жухлой листве осенью. Белоснежному снегу зимой и первым весенним цветам весной. Я питаю природу, а она меня. Такой вот симбиоз. Как обстоят дела у моих друзей мне неизвестно. Спрашивать об этом как-то неудобно. Я знаю, что Од время от времени посещает капище. А Йени вроде бы атеистка.
Я прикрыл глаза и прислушался. Лагерь гудел, как летний улей. Про утонувшего парня никто не вспоминал. Скорее всего, о его смерти вообще не было известно никому, кроме стражей и мастеров. Смерть на ролевой игре не такая уж и редкость. Как и травмы, кражи, драки и прочие неприятности, связанные с несоблюдением этикета и техники безопасности. Но на игре все эти новости проходят стороной. Рядовой игрок узнает обо всем много позже, из интернета. Маленькие скромные некрологи мелькают в ряду благодарственных посланий организаторам, объявлений о потерянных и найденных вещах и прочих разнородных сообщений. «Ищу белобрысую эльфийку из кабака», «На полигоне найдены человеческий паспорт и водительское удостоверение. Хозяин – отзовись!». «Ты, тот, кто украл мой пистолет! Чтоб он тебе ногу прострелил!» «Пистолет в траве лежал! Я не виноват! Высылаю почтой». И в самом конце: «Погиб наш товарищ. Да выйдут предки ему навстречу!»
Од вернулся, когда полуночные звезды уже вышли из своего зенита. Устало стянул мокрые вещи. Любовно пристроил свои гигантские ботинки на просушку. Опустился рядом со мной, набросив свой огромный спальник себе на плечи. Прислонился к стволу ближайшего дерева, отчего тот легонько качнулся, и мне на голову посыпались какие-то опилки. Тан давно сидел у костра, распевая что-то немелодичное, явно человеческое на пару с каким-то хоббитом. Йени посапывала, укутавшись с головой в ярко-розовый спальник. А я смотрел на своего друга и ждал, когда он заговорит. У нас не принято соваться собеседнику в душу. Наверное, поэтому эльфов считают заносчивыми. Ещё один стереотип. Но орк молчал, хотя видел, что я не сплю. А может быть, ему тоже нравится просто сидеть рядом. Вовсе не обязательно трепаться обо всяких пустяках, чтобы сблизиться.
И тут я подумал, что в миру, вдали от этого полигона, сделано все возможное, чтобы мы с Одом как можно реже пересекались. Мы учимся в одной группе, но наши столы разделяют несколько метров свободного пространства. Нам говорят, что это для удобства. Орку нужно много места, чтобы никому не навредить. Но любой, кто был в обычном супермаркете, поймет, о чем я. Вспомните, как вы идете мимо забитых товарами полок. Вот милые взгляду любого эльфа развалы с зелеными овощами, мёдом и орехами. Все в очаровательных баночках, милых пакетиках. Узорные бутылки с водой постепенно сменяются обычными. Глиняными, стеклянными. Да и между банками с консервированным горохом и фасолью нет-нет, да и мелькнет «Баранина тушеная с каштанами».
Значит, вы преодолели невидимый барьер, и выбрались в зону «для всеядных». Людей, гномов и хоббитов. Здесь ждут своих покупателей консервированные соки и фруктовое варенье. Маринованные огурцы и грибы. Длинные коробки с макаронами. Тушеная свинина и курятина. И то, от чего меня всякий раз бросает в дрожь – мясо лебедя. Не знаю, каково на вкус филе священной птицы эльфов. Йени пробовала, говорит, фигня. Тем не менее, эти полуфабрикаты безмерно популярны. Люди вообще всеядные. Запросто могут отведать мяса собаки, осьминога или лошади. Этих умных и гордых животных. Но их еда хотя бы упакована в банки с бумажными этикетками. Если мне противно, я могу отвернуться и не смотреть.
А вот дальше, там, где Од и его отец покупают продукты себе домой, лежит одно мясо. Оно никак не упаковано. Огромные окорока попросту висят на крюках. Туши быков и овец покачиваются, когда мимо проходит очередной покупатель. Отвратительно воняет гигантская копченая рыба. И живая, тоже огромная, смотрит на мир через не слишком-то чистое стекло тесного магазинного аквариума. Орки не жалуют заморозку. Не покупают еду про запас. Иногда, да почти всегда, их половина магазина отделена от остального помещения небольшим заборчиком. А то и стеной. Им действительно нужно много места, чтобы развернуться. Это не значит, что в орочьем магазине нельзя ничего покупать людям или гномам. Я часто вижу человеческих женщин, запихивающих в багажник огромных хамон или гигантский мешок мясного фарша. Просто эльфу рядом с орками в продуктовом супермаркете делать нечего. Вот мы туда и не ходим.
Не лучше обстоят дела и с другими товарами. Вы же видели эти огромные мотки пряжи? Они для орочьих носков, свитеров и шарфов. Хотя из одного такого клубка можно связать шали для небольшой семьи гномов. Чайные чашки размером с ведро и лыжи, из которых при случае можно построить мост. И все это великолепие тоже отделено если не стеной, то хотя бы веревочкой. Могут, впрочем, и витрину поперек магазина развернуть. Сами по себе магазины «Только для орков» огромные. С большими дверьми, широченными проходами между витринами. Вместительными лифтами если они нужны. Эльфы отгораживаются от представителей всех прочих рас изящными стеклянными дверями. А чтобы поглядеть из нашей половины магазина на ту, брутальную, что для орков, нужно купить бинокль.
