– Вы очень хотите? – спросил он совершенно спокойным голосом.

Она чуть не заплакала.

– Да! – вырвалось у нее с горечью.

– Есть только один выход. – Карасев заговорил чуть тише. – Вы должны вступить в брак с товарищем Ваплаховым…

Глаза Тани широко раскрылись.

– Как?! Что вы говорите…

Карасев, видно, тоже чувствовал себя не совсем удобно в этом разговоре.

– Вы поймите, – снова заговорил он. – Никто не имеет права изменить вашу фамилию без серьезной причины. Я говорил с ЗАГСом. Они готовы в виде исключения и только по рекомендации горкома зарегистрировать ваш брак при, конечно, некоторых условиях. И тогда вы официально получите фамилию товарища Ваплахова… Если только вы согласны.

– Но как же это, он же умер! – непонимающе прошептала Таня.

– Он геройски погиб, – поправил ее Карасев. – Это каждому в городе известно. Вы его любили?

– Конечно!

– И он, наверно, хотел на вас жениться? – мягко спрашивал Карасев.

Таня кивнула.

– Ну вот, – вздохнув сказал он. – Конечно, это будет не обычная регистрация брака… В общем, ясно, что без гостей и свадьбы. Там же подготовят справку о его гибели и подтверждение вашего вдовства. Понимаете?

Таня в очередной раз кивнула.

– Ну вот и хорошо, – вздохнул с облегчением Карасев. Добрынину тоже все было понятно. Он даже порадовался в душе, порадовался за Таню. Настойчивая девушка, такая своего добьется, и в труде, и в жизни.

– Значит, давайте теперь решим вот что, – сказал после недолгой паузы Карасев. – Вы, товарищ Добрынин, как близкий друг товарища Ваплахова, будете его доверенным лицом.

– А что делать надо? – деловито спросил народный контролер.

– Подпишитесь от имени Ваплахова во время регистрации брака на всех положенных документах. Вот и все, – развел неожиданно руками Карасев. – Теперь жду вас завтра в ЗАГСе в час. Улицу Бемьяна Дебного знаете? Молочный киоск?

Молочный киоск Добрынин знал.

– Второй дом от киоска. Первый этаж, – четко, словно диктовал, произнес Карасев.

Вечером они снова подошли к могиле урку-емца. На холмике лежали кем-то принесенные свежие цветы. Мимо проходили люди, оглядывались на Добрынина и Таню. Как раз закончилась первая смена.

– Он ведь хотел на мне жениться? – тихо спросила Таня у Добрынина.

– Хотел, – подтвердил Добрынин.

На следующий день они нашли ЗАГС.

До часа оставалось еще минут двадцать.

– Может, пройдемся еще немного? – предложил Добрынин взволнованной Тане.

Она хотела что-то сказать, но тут дверь ЗАГСа открылась и на улицу выглянул товарищ Карасев.

– Заходите, – сказал он, раскрывая дверь пошире.

В вестибюле под стенами стояли ряды стульев. В двух дальних углах, словно ветвистые серебряные деревья, блестели две вешалки. На одной из них висело огромное пальто синего цвета и бежевая фетровая шляпа.

– Можете раздеться, – предложил Карасев. – Сейчас товарищ Куняев приедет.

Минут через пять на улице остановилась машина.

Вместе с Куняевым неожиданно приехал директор спирт-завода Лимонов.

Теперь уже и Добрынин занервничал.

Но тут Карасев подошел к Тане и спросил:

– У вас есть доказательства того, что товарищ Ваплахов вас любил?

Таня растерялась. Она посмотрела по сторонам, словно ища поддержки.

– Вы не волнуйтесь. Письма, может быть, у вас есть? Подарки с подписью?

Дрожащей рукой Таня вытащила из маленькой сумочки оба письма и протянула их Карасеву.

– Там еще подписанная фотография, – сказала она дрожащим голосом.

Карасев толстыми пальцами вытащил из одного конверта фотокарточку, прочитал надпись с обратной стороны и, удовлетворенно кивнув, отошел к причесывавшемуся возле вешалки товарищу Куняеву.

Через пару минут он вернулся.

– Все хорошо, – сказал он Тане. – Все очень хорошо. Одна просьба: после заключения брака… могли бы вы эти письма и фотографию передать в музей?

Таня бросила вопросительный взгляд на Добрынина, но Добрынин этого не заметил.

Карасев ждал ответа, и тогда Таня сказала:

– Можно, я письма передам, а фото оставлю?

– Ну хорошо, – кивнул Карасев. – Теперь пойдемте!

Добрынин, Таня, Карасев и Куняев с Лимоновым зашли в просторный зал торжественных событий. На полу лежал огромный восточный ковер. На стенах висели красные вымпелы, картины из рабочей жизни и гобелены с изображениями молодоженов разных национальностей и республик в удивительно красочных одеждах. За огромным столом, накрытым красным бархатом, сидела худенькая маленькая женщина в очках, в скромном сером платье. Из-за того, что стол находился в самом конце зала, женщина казалась еще меньше. Четверо мужчин и одна женщина подошли к столу.

– Ну вот, товарищ Паняева, – сказал работнице ЗАГСа Карасев. – Давайте это дело доведем до конца, и все.

Женщина в сером платье сняла с остренького носа очки, протерла их тряпочкой. Снова надела и внимательно посмотрела на Таню Селиванову.

Таня под ее взглядом покраснела и сделала шаг назад.

– Как по обряду? – спросила Паняева у Карасева.

– Ну да, – ответил тот.

– Станьте сюда, – сказала Паняева Тане, указывая на место справа перед столом.

Паняева нервно посмотрела на мужчин.

– А как же… от молодого кто? – забормотала она.

– Вот товарищ Добрынин, доверенное лицо. – Карасев жестом показал на народного контролера.

– Пожалуйста, станьте сюда! – попросила Добрынина маленькая женщина.

Добрынин подошел и стал слева перед столом.

– Гражданка Селиванова, – заговорила дребезжащим голосом Паняева. – Вы согласны стать полноправной женой гражданина Ваплахова?

– Да, – еле слышно прошептала Таня.

– А вы, товарищ Ваплахов, согласны стать полноправным мужем гражданки Селивановой?

Добрынин сделал шаг назад и оглянулся испуганно на Карасева.

Карасев быстро подошел, зашептал контролеру на ухо:

– Вы же доверенное лицо! Вы должны говорить от его имени. Говорите «да»!

Добрынин повернулся к женщине и сказал:

– Да.

– Поздравляю вас от всей души и объявляю вас мужем и женой! – чуть ли не радостно проговорила Паняева. – Поцелуйтесь… – И тут она осеклась и бросила испуганный взгляд на Карасева.

– Не надо, – сказал Карасев спокойно. – Не надо целоваться.

– Товарищ Ваплахов, распишитесь здесь! – попросила женщина.

Добрынин наклонился над столом, расписался.

– А теперь вы, гражданка Селиванова!

Таня тоже наклонилась и расписалась в предложенном документе.

Женщина вопросительно посмотрела на Карасева.

– Все? – спросил он, поймав ее взгляд.

– Да, – ответила она.

Карасев подошел к столу с ее стороны.

– А где подписи свидетелей? – спросил строгим голосом.

– А разве надо?

– Конечно, надо!

– А кто же может расписаться? – спросила Паняева.

– А вот специально для этого приехали товарищ Куняев и товарищ Лимонов.

Паняева побледнела. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Но ничего страшного не произошло.

Сначала к столу подошел товарищ Куняев, поставил свою длинную подпись в соответственной графе документа. За ним следом и товарищ Лимонов расписался.

– Вот теперь все, – удовлетворенно улыбнулся Карасев.

– Поздравляю вас, – сказал подошедший к Тане секретарь горкома. – Вы очень мужественная женщина!

Таня пожала ему руку.

У секретаря горкома были добрые голубые глаза, и смотрел он ими на Таню как на собственную дочь, с любовью и надеждой.

– Спасибо, – прошептала Таня.

Потом ее поздравил товарищ Лимонов, а Карасев вручил ей «Свидетельство о браке», в котором было черным по белому написано, что зовут ее теперь Татьяна Зиновьевна Ваплахова. Кроме свидетельства Карасев дал ей еще несколько бумаг, в том числе справку о гибели мужа и подтверждение вдовства.

На улице Таня и Добрынин попрощались с Куняевым, Лимоновым и Карасевым. И пошли пешком на аллею Славы.

Добрынин хотел что-нибудь сказать Тане, но сам был так ошеломлен происшедшим, что путался в мыслях и словах, а потому молчал. Таня тоже испытывала волнение. Ее недавняя мечта исполнилась, но произошло это немного странно, хотя лежали теперь в сумочке настоящие документы с подписями и печатями, и написано было в этих документах, что она, Таня Ваплахова, является вдовой Дмитрия Ваплахова, геройски погибшего, спасая жизнь ребенка. Хотелось сдержанно радоваться, но слезы стояли в глазах, и губы болели, будто обветренные.