В окружавшей их пустыне царила мёртвая тишина. На всём видимом пространстве бесконечной буро-жёлтой равнины не было видно ни одного живого существа. Ящерицы-падальщики и те пропали. Видимо, даже для этих вездесущих противных вредителей здесь было слишком сухо. Или докучливых тварей по всей округе вывели ещё керхеры, когда полторы сотни лет назад пытались закрепиться на Опале… Эта раса чужих славилась надёжностью своей техники. Скорее всего, пусть без присмотра и ремонта, но смонтированная ими система очистки работала до сих пор. А это означало, что база не сгорела в атомном пламени, как утверждалось во всех хрониках Города, сохранилась и работает. Во всяком случае, только этот вариант и оставлял им хоть какой-то шанс выжить. Как ещё шла Ирма, Глеб не представлял: без скафандра, в обычной одежде жителей пустыни, с минимумом воды. На одной воле… впрочем, будь она человеком — тогда можно бы и удивиться. А пока оставалось лишь удивляться выносливости организма чистокровных людей. Захваченное Ирмой тело девушки не имело никаких улучшений.

Глеб облизнул пересохшие губы. Вода у них закончилась вчера. Климат-система в бронескафандре тоже почти сдохла. Но если распечатать аварийный резерв аккумуляторов, перераспределить энергию на кондиционер и выжать из него хоть немного холодного воздуха — Глеб лишится боеспособности. Без брони, голым, даже со всей своей подготовкой он много не навоюет. Особенно если стая завроидов не отстала, а идёт по следам Глеба и Ирмы. Шестое чувство на неприятности, без которого рискуешь сгинуть в первом же рейде, упорно нашёптывало, что стоит рассчитывать на самый худший вариант. Ужасом пустыни этих зверюг прозвали не просто так.

— Ну как, мальчик? Идёшь? Своё обещание не забыл?

Глеб усмехнулся. То ли Ирма понемногу вспоминала себя-прежнюю, какой она была до того, как стать неживой программой искусственного интеллекта, то ли разобралась в остатках личности захваченного тела. Но последние несколько дней «девушка» всё больше и больше походила на человека, а не на андроида в биологической оболочке.

— Не забыл, красавица. Готов нести до места.

— Себя сначала донеси. И была красавица, да вышла.

С этим спорить не получалось. Когда они покидали лагерь, Ирма без преувеличения выглядела как очень привлекательная девушка. Сейчас гладкая загорелая кожа стала похожа на коричнево-бурую, обгоревшую на солнце кору. Золотисто-льняные волосы скатались в паклю непонятного цвета. Округлое лицо и женственная фигура исхудали — ещё не скелет, но уже кожа и кости.

— Не вышла, а дошла. Плевать, в каком виде. Если про керхеров не врут, будет тебе новое тело. Главное…

Заканчивать фразу Глеб не рискнул, чтобы не сглазить. Если хотя бы часть заводских комплексов и складов сырья сохранилась, на их основе можно развернуть небольшой островок искусственной биосферы. А потом он станет… Нет, так далеко лучше не заглядывать.

Остатки бетонных укреплений, противотанковые рвы, траншеи, взорванные радарные станции, оплавленные лазерные отражатели и разбитые протонные орудия появились неожиданно. Вроде бы только что впереди утомляли глаз одни лишь барханы вездесущего песка — с какого-то мига и шага можно понять, что намело жёлто-бурые россыпи не случайно, а вокруг очередной развалины. Глеб, не замедляя шага, включил тактический анализатор. И впервые порадовался технологическому упадку, с каждым годом всё крепче сжимавшим стальную хватку на колонии. Настройки и программное обеспечение брони не меняли со времён Великой войны. Попросту не рисковали вмешиваться в отрегулированные ещё сто лет назад производственные циклы. Зато сейчас компьютер фонтанировал информацией. Пояснял назначение того или иного здания и раз за разом выносил не утешающий вердикт: «Защитное поле — ноль. Функциональность — ноль. Статус угрозы — серый».

Высокая пирамида сначала показалась миражом. Глеб даже засомневался и заподозрил, что тактический компьютер начал помирать вслед за климат-контролем. Вместо изображения местности проецирует на забрало запись из базы данных. Ибо перед ними к белёсо-голубому небу вздымалась удача, на которую Глеб не рассчитывал в самых смелых мечтах. Ярко-жёлтые, не палевых оттенков песка, а цвета солнца боковые плоскости пирамиды выглядели ровными, без щербин от попаданий. То есть на самом деле они были слегка вогнутыми эллипсоидами, но издалека казались идеальными плоскостями четырёхгранной пирамиды. И тут же анализатор сообщил: «Врата. Силовое поле — пятнадцать единиц. Функциональность — сто. Статус?» — «Зелёный», — торопливо ввёл команду Глеб. Не хватало ещё, чтобы в бронескафандре сработала автоматика огня, посчитав, что боец не стреляет по враждебным устройствам инопланетян, так как не в состоянии вести бой из-за ранения.

— Мать всего космоса, это же Врата! И действующие.

— Полностью, — хрипло рассмеялась Ирма. — И пустые. Именно сюда должны были отступить правители-архонты. Думали, что мы про это место не знаем. В Прайме они сумели подбить почти все боеголовки. Нам всё равно хватило снести периметр, — Ирма давно стала бездушным неживым компьютерным интеллектом. Но сейчас в голосе всё равно отчётливо были слышны нотки гордости, доставшейся ей от основы — капитана Ольги Лихачёвой. — Архонты до последнего верили, что выиграли. Пока мы штурмуем Прайм, они уйдут сюда. А сюда пришли Псы.

Ирма закашлялась и замолчала, стоило поберечь силы, а не тратить их на разговоры. Но остальное Глеб сообразил и сам. Оба штурмовых отряда людей были фанатиками-смертниками. Дивизия Ольги Лихачёвой нахваталась радиации, поскольку шли в атаку через горячую зону сразу после атомных взрывов, пока враг не успел залатать бреши в оборонном периметре. Такой самоубийственный вариант керхеры, склонные к логике в ущерб эмоциям, даже не рассматривали. И это сейчас, спустя полтораста лет, стало счастливым лотерейным билетом. И Глеба, и колонии. Ибо только сумасшедший фанатик вроде той же капитана Лихачёвой предпочтёт вместо смерти существовать в уродливом облике киб-системы подбитого танка. Ты непрерывно, час за часом и год за годом умираешь и теряешь себя. Перерождаешься в неживой компьютерный интеллект, смысл существования которого следить за ветшающим железом, искать в развалинах энергию, ремонтировать центральный компьютер. И всё это лишь бы сохранить для потомков запрятанную в блоки памяти информацию. И ведь сохранила!

А сюда пришли Боевые псы. Небольшой отряд, потому их и не обнаружили. Элита элит армии людей, поэтому хватило нескольких сотен. Да, они не уничтожили запасную базу до конца, но заставили ядро второй колонии на время отключиться. Заблокировали мост свёртки пространства между Вратами. Архонты и правящие касты погибли вместе с Праймом, великие предки Глеба разгромили врага. На Опале остались жить только чистокровные люди, представители расы хомо сапиенс… Отныне затерянная в глубинах внешних секторов деградирующая колония, замкнувшаяся в границах первого на планете города, так и оставшегося единственным. Слишком много ресурсов съела победа. Но когда удастся взять под контроль колонизационный модуль-ядро, они не то что малое поселение, ещё один город здесь построят!

Издали пирамида казалась игрушечной, вблизи была огромной и росла с каждым шагом. Когда до неё осталось не больше километра, а здание уже закрыло полнеба, истошно заорал тактический анализатор: «Тревога! Сквад завроидов! Дистанция пять километров!» Не будь перед ним действующего ядра колонии чужих, в то, что вернулось ещё одно страшное наследие эпохи войны, Глеб не поверил бы. Списал на сбой в работе систем брони.

— Ирма. Бегом, внутрь и запускаешь оборону. Нас догоняет сквад завроидов.

Дитя войны, Ирма поняла сразу, и без слов кинулась в сторону пирамиды. Сейчас она больше не пыталась изображать человека, движения лишились присущей живому организму мягкости и плавности, стали механическим шагом двуногой машины. Для неё ситуация была привычной. Бронепехота стоит в заслоне, пока бронетанковые части ломают периметр и высаживают в глубине вражеской базы десант автономных дронов. И не имело значения, что пехотинец всего один, а под командой Ирмы больше нет грозной робо-крепости.