Матвей поморщился.

– Не смешно.

– Совсем? Эх, а я так старалась, – фыркнула Пелька, развернулась и поспешила наверх.

– Мы не закончили, юная леди! – прилетело ей вдогонку.

– Блин, ну точно словно домой приехала, – хихикнула та, не сбавляя шагу. Третий этаж, длинный коридор, с десяток комнат. Дверь за Нелли так и не захлопнулась, Бондарев придержал её ногой, без разрешения войдя следом. – Эй, не хамей, дружок. А ну брысь из святая святых. Я тебя не приглашала.

Вместо ответа тот демонстративно прошёл вглубь и уселся на её кровать. Вторая постель пустовала. Сестрёнка где-то шлындала.

Пылаева, стянув грязные ботинки и скинув куртку прямо на пол, с вызовом упёрла руки в бока.

– Что за театр погорелого актёра? А ну выметайся! Мне на работе через час надо быть!

Матвей молчал. Чего он ждал? Академия не запрещала студентам покидать стены в личное время, да и это чудо-юдо, сверлящее его суровым взором, правда ничего ему не было должно, однако что-то заставляло его упёрто сидеть на месте. Вредность? Любопытство?

– Так значит, да? – психанула Пелька. – Ну и чёрт с тобой, золотая рыбка. Живи, пока старик кислоты в аквариум не налил, – в следующие пару минут Бондарев, почти не моргая, наблюдал за тем, как перед ним раздеваются. Вчерашняя футболка полетела на спинку стула, пока ее хозяйка выискивала на полках шкафа что-нибудь посвежее.

– Следов от крюков не видно. Как и от плёток, – вынес вердикт он, разглядывая чистую спину, на которой отпечатались вдавленные лямки от лифчика.

– А что, очень ждал? – фыркнул шкаф, в котором рылась Пылаева.

– Ты встречаешься с кем-то из них?

– Со всеми сразу.

– Надеюсь, не с Горынычем.

– Чё это так?

– Он мне больше всех не понравился.

– Я ему передам.

– Так что? Встречаешься?

– Тебе какое дело?

– Интересно.

– Я тебе кто, лента новостей, любопытство утолять? Отвали.

– Так сложно ответить?

Нелли сердито выпрямилась. Вопрос поставил её не то, чтобы в тупик, но заставил призадуматься.

– Нет, не встречаемся.

– Слава богу. Неужели нельзя найти друзей здесь?

– Здесь? – брезгливо поморщилась она, натягивая на себя кружевной топик. – В этом гадюшнике? Здесь каждый сам за себя. Чистое соперничество, ничего личного. Споткнёшься и они первые пройдутся по твоим костям.

Тут Матвей не спорил, сам уже столкнулся с этим. Взять того же Васю, у которого он невольно отобрал роль. Вроде тюфяк тюфяком, но как теперь смотрит на него – словно Бондарев поджёг его дом вместе с любимой кошкой. Был бы посмелее может быть и в челюсть зарядил. Самым безобидным из всех, с кем он успел познакомиться, был пока Кот. И то, потому что почти всегда был под чем-то.

На постель рядом с ним бросили знакомый рюкзачок, украшенный брелками и яркими значками – привет из 2000-х. Не успело оттуда вытащиться знакомое чёрное платье, как Нелли резко перекинули через себя, повалив на подушку.

– Озверел? Харе лапать!!! – рявкнула она.

Бондарев перехватил её руки и насильно притянул к себе. На костяшках были заметны покраснения и лёгкие царапины, как если бы кулаками долбили в стену.

– Это что?

– Пальцы. Кожа и мясо, слепой что ли? – попытка вырваться не удалась. Чтобы она не ёрзала, Пельку прижали коленом, чуть надавив на грудную клетку. – Офонарел? А ну слез с меня, маньяк-извращенец. Щас орать начну!

– Что это?

– Да отцепись ты. Не твоё дело!

– Кого лупила?

– Тебя сейчас отлуплю, если не отстанешь, – Нелли продолжала предпринимать попытки высвободиться, однако хватка на запястьях не хотела слабнуть.

Скрипнули дверные петли.

– Оу… я вам не помешала? – на пороге выросла Дина, вытирающая мокрые волосы полотенцем и озадаченно разглядывая открывшуюся ей картину. И правда, со стороны поза смотрелась весьма двусмысленно.

Воспользовавшись моментом, Нелли что было сил укусила Матвея за плечо и, яростно спихнув его с себя ногами, колобочком скатилась на пол.

– Утихомирь своего брата. Если у него где свербит, пускай закроется в туалете с порнушкой, а не лезет на всех подряд! – прошипела она, смахивая с лица растрепавшиеся из косы пряди.

В повисшем под потолком молчаливом недоумении: «твою мать, что за нахрен сейчас происходит?», Пылаева поспешно побросала в рюкзак одежду для выступления, расчёску и косметичку, влезла обратно в ботинки и, схватив с пола куртку, метеором вылетела из комнаты.

– Эм… – кашлянув, на лице Кудряшки начала медленно расцветать не предвещающая ничего хорошего хитрая улыбочка.

– Только попробуй, – осадил её Матвей, строго пригрозив пальцем. – Молчи.

– А что мне за это будет?

– Иначе расскажу маме, что это не собака разбила её любимую вазу.

Дина послушно сжала губы, сделав вид, что запирает невидимый замочек на ключ и выбрасывает тот за спину. Аргумент веский, ничего не скажешь. Маму они оба побаивались с детства. Даже больше папы.

***

Началась новая неделя и всё завертелось: занятия, домашка, репетиции. Почему выходные так быстро проходят? Особенно когда расписаны от звонка до звонка. Матвей уже не верил, что в ближайшие месяцы наступит тот блаженный момент, когда он проснётся сам, а не от будильника.

К теме тупых качков с Нелли они больше не возвращались. Да и в принципе общались с ней лишь в рамках невинных диалогов, способных довести до белого каления: «– Ты мне на ногу стулом наступила. – И чё? Вот стулу претензии и предъявляй». Ну и ещё пересекались актовом зале, понятное дело. Хотя там общение сводилось исключительно к готовым репликам и сердитым визгам в духе: «Да что ж ты такой полудурок! С третьей вступаем. Третьей, а не пятой! Господи, заберите от меня эту бестолочь. У меня сейчас инфаркт будет!». Да уж, если у кого и будет инфаркт, то точно не у Нелли. Пора закупаться годовым запасом успокоительного.

Жизнь текла своим чередом. Первая половина дня загружена, вторая позволяла отдышаться и вспомнить, что существует личная жизнь. Почитать, посмотреть что-нибудь, сходить развеяться, тупо поспать. Кто-то обосновывался в гостиной: ковырялись возле мини-библиотеки, рубились в плейстейшен, зарывались в мягких креслах-мешках с ноутбуком.

В среду Матвей тоже решил присоединиться к культурному времяпровождению, согласившись с парнем с потока сыграть в бильярд, стол которого занимал почти всё место у высоких окон.

– Что ты делаешь? – вздохнул он минут через десять, искоса поглядывая на Дину, топтавшуюся рядом с вскинутым телефоном.

– Не знаю. Жду, когда будет что-нибудь прикольное. Хочу выложить в Тик-ток.

– И что прикольно в том, чтобы гонять шары?

– Ничего. Но вдруг ты засадишь себе в глаз кием? Это точно будет прикольно.

Брат тяжело вздохнул, взглядом как бы говоря сопернику: и что с них взять?

– И эта женщина старше меня на двадцать минут.

– Хочешь помогу? – предложила вдруг Пелька, сидящая всё это время на широком подоконнике. Отложив учебник по английскому, она выдернула из ушей наушники, вышла на свободный участок и пальцем поманила к себе Матвея. – Встань напротив. Ближе, – теперь они находились друг перед другом на расстоянии нескольких сантиметров. Лицом к лицу. – Сегодняшние репетиции ещё из кочерыжки не стёрлись? – кивок. Да. Несколько ребят из танцевальной группы, по просьбе-тире-требованию Чудика, сегодня ставили для мюзикла танцы. Два часа они вбивали в головы музыкантов с виду не такие уж сложные движения, которые, однако, давались им как жирафу фигурное катание. Рождённый ползать летать не должен и пытаться. Ты либо танцор, либо певец. Нечего лезть в обе ниши сразу, иначе и то, и то будет выходить через одно место. – Только не урони… – Нелли, мысленно досчитав до трёх, ожила, вскинув руки перекрутилась, изящно при этом выгнувшись вперед и практически сложилась пополам, протянув партнёру ладони. Если бы не многочасовые тренировки Бондарев точно не смог бы сделать необходимую поддержку. А так ноги Пылаевой эффектно взмыли в воздух и прокрутили солнышко, после чего её ловко поймали, прижав к себе. Снова. В который раз за сегодня?