Столы
Где ты мимо
Прошла
Смеясь
Дребезжащей
Рояля
Бас
овой
Струны
бес
Покойством
Ко мне
Тяготясь.
И над
Селёдочной
Чешуёй
Склонясь
Завёрнутой
В
Газетные
Новости
Ты прочтёшь
Что скользя
За платьем
Твоим
Я сорвался
С наклонной
Плоскости.
Равнодушно.
Чтобы тебе этой ночью не было грустно,
Я зажгу в темноте абажур.
Ляг спокойно под пледом своим равнодушно,
Сон важнее других рецептур.
Зимний лес. Запорошенный холод метели,
в нашей комнате стает снег.
На ёлках игрушки, смолкнув, вздремнули.
Мы им дали тёплый ночлег.
Ходят слухи, что будто сейчас возвращаюсь,
Не поверь в ворожий навет.
Здесь я редко в последние дни появляюсь
На вокзалах мой продан билет.
Ты не жди, не болей горячей простудой.
Я на почту зайду мимоходом.
Посылку отправлю самой быстрой дорогой.
С шоколадом, лимоном и мёдом.
Ляг спокойно под пледом своим равнодушно.
В нашей комнате тает снег
и горит абажур и не всё как бы грустно.
Кружка чая. Тёплый ночлег.
Песня.
Пальцы сложились коряво в мелодии
Сухость со временем перемежав
Крючковатые знаки старой гармонии
Тихо по струнам бегут задрожав.
И голос на ноты бессильно ложится
Расплавив прожитой эмоции воск,
В затёртом рояле не отразится
Когда-то прекрасного облика лоск.
Песня, букетом увядших аллюзий
Лепестками спадает в речитатив,
Но голос прекрасный слышится людям
И чуть ощущается, как он брезглив.
В ветрах парусов ненасытных изгнаний
Он в музыке смерти не признаёт
Не стоит и мига твоих нареканий.
Тихо! послушай… как гений поёт…
Ялта.
Они молчали рядом. Взабытьи,
пролив вино на стол овала,
Она к нему приблизилась: "Прости".
И для двоих прощенья стало мало.
Скрипели снасти. Вдалеке баркас
Бельём исподним натянулся в парус
И солнце воск расплавило тотчас
Когда они взлетели как ICARUS
И оказалось, что весь мир сей очень пуст
И впав на дно шатающейся шлюпки
Мелькнули молнии под серебристый хруст
На синих джинсах облаками белой юбки.
И доведённые до полной тошноты
Морской болезнью, разойдясь с волнами,
В ночной природе Ялты духоты.
Сошли на берег, с падшими крылами.
На местности.
В болотной нашей серебристой местности
Растаял март и тоненький ручей
По вам, сеньора, по моральной бледности,
Бежит раскрасками ликующих очей.
И левый берег видит берег правый,
Волной брови раскалывая лёд
И синий взгляд зацепится за алый,
Закатом по граниту проблеснёт
По истукану нежной памяти холодной
Ошибок возраста дурных истлевших лет
С седой поникшею козлиною бородкой
Всенепременно попадающей в обед,
В харчи- борщи с кровавою свеклою
На дне бездонного согласия в быту
Уже не свидимся мы в скверике с тобою
С цветками роз к балкону не приду.
Мне к рытвине за непокорным счастьем,
всё, надоело безконечно подходить
И ветерком весеннего ненастья
Так утомило срам болота бередить.
Ты вернулась.
Ветер сказал ты вернулась,
С ароматом новых побед
обезличенного парфюма
Жадных бюргеров,
в сумерках ресторанного гула,
Готовых сбросить,
как карты,
Ножи и вилки
с насаженными трюфелями,
При виде тебя -
Жемчужной ракушки
С икристыми
Вкусными ногами,
Рассекающей
Скальпелем
Острых коленей
Чёрную
Строгую ткань
дорогого костюма,
точёными каблуками,
Шпильки
Вворачивающую,
В сильный
И слабый
Итальянский пол
и стулья,
Яростно разрывая
Гобелен,
С Красными
Испанскими быками,
Отбивая от потных
коротеньких рук
Кармен,
Подпиленными рогами,
Непристойную и свободную,
Летящую
в кедах на босу ногу.
Упрямо
И эпохально.
По середине
Восьмой и Девятой Линий,
где на единственном
Перекрёстке Вселенной,
Ходят
Строго
Диагонально,
И забитые
Локтями прохожих
к центру,
Столкнутся наши пути
В ударе под кожей
Сердца..,
вливаясь в реки блондинок
и одного
Красного вагона,
Проезжающего
Мимо кафе
С круглыми,
Как в нашей комнате,
Столами
– Соскочим,
За стаканчиком полусладкого,
и, ещё,
Пятью бутылками
Красного.
"С собой ! ",
успеть распить до гудка
Парохода с пристани,
чтобы утром ,
Сползая с измятой постели,
в бешенных белых кедах
на босу ногу,
Вернуться в кафе,
Где опять,
Упираясь подбородком
в асфальт тротуара,
Сквозь витрину полуподвала
и наполненного стакана,
Наблюдать,
Эти,
Бесконечно мелькающие
чёртовы
Белые кеды,
в потоке блондинок
и одного
Красного
Трамвая!!!
Диско-бар.
Я стремлюсь на твои геометки
в сети запрещённой. Города.
Нет и не будет прекрасней кокетки,
шоколадней конфеты от голода.
Кто жаждал, тот снова танцует
в матовых сумерках ярких фар.
Стрелка кривую дорогу рисует
в тобою назначенный диско-бар.
Здесь, в полутьме, разливают.
Топлёное сладкое. Мо-ло-ко,
и смятенья с тоской уплывают,
когда пью, вместе с Ка-Ти-Ко.
Я и Ты.
Я и Ты
Прошли тысячелетиями.
Вратами узкими.
Прожжёнными созвездиями
ровной маеты
от ночи и до дня
распутицей дорог,
заезженной до льда,
Чтобы,
Внерациональность бытия
времени истратила
здесь зря,
Спи, любимая,
уж полнится Заря.
Хорошо!.,
что
Это Ты и Я
Закат.
В широкой безмятежности заката
Прозрачного столового вина,
Оставь
На подоконнике балкона
Бокал,
Который ты не допила.
