– Ба, ты меня напугала, – нахмурившись, буркнул внук.

– Лешка, ты знаешь который сейчас час? – игнорируя его замечание, строго спросила она.

– Знаю, – ответил он, снимая кеды.

– Тебе в восемь утра нужно быть на работе. Как ты собираешься не выспавшись вести урок? – нахмурив брови, поинтересовалась бабушка.

– Мне впервой, что ли? – успокаивал Алексей пожилую женщину. – Не переживай, все будет хорошо. Мне хватит и трех часов для сна. Тем более, сегодня пятница, на выходных отосплюсь.

– На выходных ты вообще исчезаешь из дома, – насупилась Тамара Константиновна и добавила: – Так жить нельзя. Ты окончательно угробишь свое здоровье. Сейчас иди ложись спать, а вечером поговорим. Как же мне надоели твои ночные тусовки. То с Колькой до утра сидите со своими песенками, то с этой крашенной Аленой… – Она сделала паузу и, искоса взглянув на внука, добавила: – И мне спать не даете. Господи, когда ты уже повзрослеешь?

Женщина махнула рукой и удалилась в свою комнату. Несмотря на постоянные недовольство и бурчание Тамары Константиновны, внук никогда на нее не обижался, он ее очень любил.

В пятницу у Алексея было три урока, в пятом, шестом и седьмом классах, а потом еще планировалось собрание учителей, после которого необходимо сдать отчет за неделю.

«Ну и на хрена мне все это нужно?» – так думал Алексей перед очередным педсоветом.

Алексей не раз успел убедиться: учитель – самая неблагодарная профессия в нашей стране. Мало того, что нужно выполнять свои прямые обязанности и находить подход к разным ученикам, так еще нужно делать кучу бумажной, фактически бесполезной работы. Начальство, похоже, забыло, что основная задача школы – учить детей, а не проводить каждый месяц дурацкие воспитательные мероприятия по куче идиотских поводов и бесконечные сборища учителей, для того чтобы выслушать очередную галиматью от администрации школы или гостя из РОНО[2]. И на это все Долотову приходилось тратить свое свободное время, да еще и за грошовую зарплату. При этом необходимо выглядеть и вести себя скромно и целомудренно, чтобы не стать жертвой родительской травли. Но это Алексея волновало меньше всего.

Он усиленно пытался придумать причину, чтобы свалить с собрания. Сидеть и слушать бред ему совсем не хотелось, да и времени не было. На этот вечер у них с Николаем было много планов. Но как это сделать, если он и так уже неоднократно уходил с общешкольных заседаний? Он заметил, как косо на него смотрят некоторые учителя, особенно заместитель директора по учебе Людмила Федоровна, старая женщина, которой по всей видимости нечем было заняться в неурочное время. Она готова была сутками напролет пропадать в стенах учебного заведения, требуя того же от коллег. При каждом удобном случае она пыталась напомнить Алексею, что нехорошо отделяться от коллектива. А у него была до крайности простая философия на этот счет – не нравится, увольняйте. Были вещи, которые ему не составляло труда сделать, например в свободное от работы время сходить с учениками на экскурсию. Если честно сказать, Алексей и сам любил походить по музеям, он даже подумывал устроиться экскурсоводом на ВДНХ. Но когда он чувствовал, что на нем начинают ездить и заставляют выполнять то, что он не хотел делать, да и не должен, он говорил, что его в школе не держит абсолютно ничего. Алексею не хотелось становиться безвольным учителем, который «на кухне рубаху рвет», а перед администрацией стоит, потупив глазки в пол.

Алексей вышел из здания школы в шестом часу вечера. Он вытащил из кармана мобильник и набрал номер Николая. Ему не терпелось поделиться хорошей новостью.

– Здорово, ваше высочество, – радостно поприветствовал он, – ты уже закончил бумажки разносить?

– Угу, иду на стоянку, – хмуро буркнул товарищ.

Так как контора Николая была далеко от метро, добираться туда на общественном транспорте было крайне неудобно. Отец подарил ему свой старенький семилетний фольцваген гольф, а себе купил в кредит новый автомобиль этой же марки.

– А ты чего такой смурной? – спросил Леха, уловив плохое настроение друга.

– Бля, как же достало все, – выпалил он, – так хочется свалить в свободное плавание. Каждый день одно и то же, какая-то непролазная однообразная рутина. Я и не заметил, как по уши втянулся в атмосферу общего безделья нашей чудесной конторки. Когда устраивался, думал, меня ждет молниеносная, ошеломляющая карьера, правда потолок оказался низковат, – усмехнулся Колян и продолжил: – Полгода пришлось раскладывать бумажки, прежде чем завоевать хоть какое-то сраное доверие руководства, чтобы начали поручать более серьезную работу. Вроде как уже полноценный юрист, но все еще на полставки «подайприносильщик». Дождался, наконец-то дали свободу, начал шерстить документацию, привел все в более-менее божеский вид. Потом взял на себя бухгалтерию, всякие там счета, акты, отчеты, любыми способами стараюсь быть нужным, держусь за эту гребанную работу. И что в итоге, каков результат? Знание и опыт вроде появились, в профессиональном плане вырос, а зарплата, как была, хрен да нихрена, так и осталась. Со своими обязанностями, обычно, справляюсь в первой половине дня, в остальное время с ума схожу от безделья, деградирую, в полном смысле этого слова, пасьянс «косынка» на компьютере – вот и вся моя работа. Завалы случаются, но редко. Устал я от такого, все это пустая трата времени. Чувствую, нихера я здесь не добьюсь. А мои сокурсники за это же время успели вырасти в самодостаточных юристов и рубят приличное бабло. Не пойму, как им это удалось? Леший, если честно, завидую тебе белой завистью, ты хоть с подростками общаешься, с ними скучать не приходится.

– А ты думаешь, у меня идиотизма меньше, чем в твоей фирме? – спросил Алексей и тут же ответил: – Работая в школе, я часто вспоминаю выражение «Круговая порука». Правда, в системе образования в качестве звеньев используют гениталии. Министерство трахает Гороно[3]. Причем, это не обоюдное соглашение о половом акте, это, можно сказать, изнасилование. То, в свою очередь, имеет администрацию школы. Руководство школы трахает учителей, а педагоги – ни в чем неповинных учеников. А молодой учитель в школе и вовсе бесправное животное. Его пытаются использовать по полной, засунуть затычкой в каждую дырку.

Начинающий педагог должен ходить на постоянные сборища учителей и слушать всякую пургу, которую несет администрация школы, при этом тратить на этот бред свое личное время. Ему приходится носить конвертики, бесконечные отчеты и много других прелестей. Ты же знаешь, моя философия проста. Мне похрен эта работа, меня здесь ничего не держит. Единственная радость у меня в школе – это мои ученики. Сейчас многие говорят, что современные дети обезбашенные, а учитель для них что-то вроде официанта. Где-то в высоких кабинетах придумали, что учителя, оказывается, не учат, а предоставляют образовательные услуги. Но тут все зависит, конечно, и от самого учителя – вожжи ослабил и все… получи табуреткой по голове. Смотрел старый фильм «Республика ШКИД»?

– Ты чего, Леший? – усмехнулся Николай. – Мне больше делать нечего, как смотреть совдеповские фильмы?

– А вот бабка моя сама ругает советскую власть, а фильмы советские любит, – усмехнулся Алексей. – Говорит, что-что, а кино большевики умели делать. Так вот, что я хотел сказать: мне, в силу возраста, несложно находить со школотой общий язык. Здесь нельзя быть равнодушным, если ты с ними на одной волне, все будет зашибись.

– Да, – произнес Колян, – везде есть свои плюсы и минусы, просто нужно работать не на дядю и не на государство, а на себя.

– На государство ты по-любому будешь работать, – возразил Леха.

– Да ладно, – не согласился друг, – если ты сам зарабатываешь, при чем здесь государство?

– А налоги ты кому платишь? – спросил Долотов.