Армейские радары засекли звездолет, когда тот вошел в атмосферу над Северной Америкой. Спуск корабля проходил довольно медленно, так что ко времени появления инопланетянина над Коннектикутом в воздухе уже барражировала целая стая перехватчиков. Линии связи испытывали колоссальную нагрузку: капитаны полиции сносились с полковниками Национальной гвардии, генералы беседовали с членами кабинета, адмиралы вызывали советников президента. Пока они решали, как поступить с непрошеным гостем, звездолет преспокойно совершил посадку в чистом поле.

Стоило ему сесть, как даже самые воинственные из американцев были вынуждены расстаться с мыслью о нападении. Корабль возвышался над землей на добрых полмили, что поневоле внушало почтение: казалось, ему не составит труда отразить любую, сколь угодно массированную атаку. Впрочем, экипаж звездолета не выказывал враждебности и в первые часы после посадки вообще не подавал признаков жизни.

Ближе к полудню, опередив представителя Государственного департамента на пятнадцать минут, а комиссаров ООН – на три часа, на поле прибыл губернатор. Его машина притормозила у пропускного пункта – полиция с помощью национальных гвардейцев сразу же оцепила новоявленный космодром, – но потом губернатор велел водителю ехать дальше. Он находил риск вполне оправданным: ведь за ним следовали газетчики и телевизионщики. «Честный Гарри», Гарри Смит, был из тех людей, которые ни за что не упустят случая лишний раз сделать себе рекламу.

Сопровождаемый двумя мотоциклистами, автомобиль губернатора подкатил к звездолету, и тут встал вопрос – как известить чужаков о прибытии Его превосходительства. Сверкающий корпус корабля отличался безупречной гладкостью, не имел ни выступов, ни углублений, какие можно было бы принять за входной люк. Однако проблема разрешилась сама собой. Внезапно в нижней части ракеты образовалось отверстие, из которого ступил на землю инопланетянин.

Губернатор Смит изумился, ибо сначала вообразил, что видит перед собой человека в карнавальном костюме. Пришелец кутался в подобие римской тоги и приветливо улыбался ему. Его кожа имела зеленоватый оттенок, но черты лица поражали правильностью; пожалуй, он был привлекателен – даже по земным меркам.

– Меня зовут Граннон Тайр тысяча-восемьсот-пятьдесят-второй-К, – представился чужак.

По– английски он говорил с едва заметным акцентом. – Полагаю, вы правительственный чиновник… э… Соединенных Штатов Северной Америки?

Губернатор смешался. Он не ожидал услышать английскую речь. Всю дорогу от полицейского кордона до звездолета он мысленно репетировал – как воздевает правую руку в жесте, который, по его предположению, везде и всюду выражал мирные намерения, как широко улыбается, и зрителям у телеэкранов тут же становится ясно, что пришельцам искренне рады на Земле, в США вообще и в штате Коннектикут в частности. И вдруг – на тебе, такой конфуз! Однако Гарри Смит привык к неожиданностям, а потому быстро оправился от замешательства.

– Добро пожаловать на Землю! – заявил он, пыжась перед камерами. – Нам выпала честь присутствовать при историческом событии. Несомненно, в будущем наши потомки, оглядываясь назад, вспомнят…

– Прошу прощения, – перебил с улыбкой Граннон Тайр 1852-К, – но я хотел бы получить ответ на свой вопрос. Вы представляете правительство?

– А? Что? Да, конечно. Гарри Смит, губернатор Коннектикута, того чудесного, процветающего штата, в котором вы сели, к вашим услугам. Я…

– У меня сообщение от греффа Марина Сидона сорок-восьмого-Л, – прервал инопланетянин. – Он распорядился, чтобы я поставил вас в известность о следующем: ровно через месяц он обратится с речью ко всем народам Земли по весьма серьезному поводу.

Губернатор перестал притворяться, будто ведет разговор.

– Кто? – выдавил он. – Какое сообщение?

Граннон Тайр 1852-К по-прежнему улыбался, но вид у него был такой, словно он общается с умственно отсталым ребенком. В голосе пришельца прозвучали ледяные нотки.

– Грефф просит вас передать, что представители всех государств планеты должны собраться через месяц, чтобы выслушать его. Ясно?

– Да вроде бы. Но…

– Тогда на сегодня все. Счастливо оставаться, – и инопланетянин поднялся в корабль, отверстие в борту которого немедленно исчезло.

– Разрази меня гром, – пробормотал губернатор Гарри Смит за секунду до того, как закончилась телетрансляция.

Месяц ожидания одним казался нескончаемо долгим, а для других промчался в единый миг. Он был наполнен страхами и дурными предзнаменованиями, восторгами и предвкушением чего-то необычного. Чем ближе становился назначенный срок, тем сильнее возрастало напряжение.

Ученые и дикари, политики и революционеры, банкиры и нищие, почтенные матроны и уличные девки – все без исключения считали дни, отделявшие мир от события, которое изменит жизнь каждого.

Газетные обозреватели, радиокомментаторы, уличные ораторы ожесточенно спорили о том, что будет содержаться в сообщении. Общественное мнение, несмотря на заявления отдельных паникеров, постепенно склонялось к тому, что пришельцы откроют новую эру в истории человечества.

Кто– то рассчитывал, что землянам окажутся доступны сокровеннейшие тайны Природы. Другие уповали на то, что за одну ночь на планете сгинут без следа все и всяческие болезни, а человек присоединится к своим космическим собратьям и станет заодно с ними управлять Вселенной.

Делегаты со всех концов света, от народов, народно– стей и племен, которые раньше даже и не мечтали о том, чтобы послать своих представителей на столь внушительную по составу участников международную конференцию, прибывали в Нью-Йорк. Здание ООН сочли неподходящим для проведения заседаний, а потому, по зрелом размышлении, остановились на Мэдисон-сквер-гарден.

Греффа Марина Сидона 48-Л сопровождали Граннон Тайр 1852-К и дюжина зеленокожих верзил в форме, по всей видимости охранников, хотя оружия при них как будто не было – ни оборонительного, ни наступательного. Грефф выглядел этаким благообразным джентльменом пожилого возраста. Его походка была размеренней, а цвет и покрой тоги – консервативней, нежели у Граннона Тайра 1852-К, который, очевидно, являлся его адъютантом. Марин Сидон не позволял себе никаких вольностей, напротив, демонстрировал на каждом шагу вежливость и тактичность, однако чувствовалось, что столь многочисленное собрание действует ему на нервы.

Открыл заседание президент США Хэнфорд, который в нескольких словах подчеркнул важность созыва конференции, а затем представил участникам Граннона Тайра 1852-К. Тот также был краток, но слова его произвели впечатление разорвавшейся бомбы – по крайней мере, на половину зала.

– Граждане Земли, – начал он, – имею честь представить вам Марина Сидона сорок-восьмого-л, греффа Солнечной системы, назначенного на этот пост Модре-ном, Габоном Картисийским, которому подчиняется Солнечная система вместе с планетой Земля. Поскольку английский язык играет в вашем мире роль универсального, грефф обратится к вам именно на нем. Насколько мне известно, те, кто не понимает по-английски, смогут воспользоваться услугами переводчиков, – он повернулся к греффу, прижал правую ладонь к животу, а потом выкинул руку перед собой. Грефф ответил на приветствие и подошел к микрофону.

Делегаты вскочили и дружно зааплодировали. Овация продолжалась минут десять и начала стихать лишь когда на лице инопланетянина отразилось легкое недовольство. Президент Хэнфорд призвал аудиторию к порядку. Грефф оглядел собравшихся.

– Мне несколько не по себе, – признался он. – Я являюсь греффом Солнечной системы более четырех декалов, что составляет в земном летосчислении приблизительно сорок три года. Поначалу я служил Торену, которого затем сменил Модрен, нынешний Габон Картисийский, то есть правитель Солнечной системы и Земли.

Первым сообразил, что к чему, корреспондент Ассошиэйтед Пресс Ларри Кинкед.