Не меньше внимания в "постановлениях" Политбюро уделено взаимоотношениям с Францией. 8 февраля 1935 г. Политбюро решает твердо держаться французской ориентации во внешнеполитической деятельности, 20 марта того же года дает установку на заключение советско-французско-чехословацкого оборонительного союза. 19 апреля 1935 г. Политбюро обсуждает директиву советским представителям, ведущим переговоры с Францией, о том, чтобы те предупредили французских дипломатов, что СССР для обеспечения собственной безопасности может радикально пересмотреть свои позиции "путем прямого соглашения с Германией". Одновременно "постановление" предусматривает форсированное заключение советско-французского пакта, "пока характер отношений между Германией и великими державами исключает возможности компромиссов". 22 апреля того же года Политбюро постановляет срочно преодолеть затруднения, связанные с заключением советско-французского пакта "хотя бы ценою существенных уступок со стороны Советского Союза точке зрения французского Министерства иностранных дел". По мнению Политбюро, эти уступки дадут тактическое преимущество советской дипломатии, исключат возникшую угрозу изоляции СССР в общеевропейской системе коллективной безопасности. Поэтому Политбюро рекомендовало "избегать поспешных и непродуманных шагов в отношении Франции, удовлетворившись тем минимумом обязательств, которые та пока готова на себя принять"[90].
Подозрительную и жесткую позицию в своих "постановлениях" занимало Политбюро в отношении Польши. 9 апреля 1935 г. оно, например, констатировало провал усилий дипломатии этой страны заменить СССР в "европейской игре", а 2 мая того же года ставило задачу окончательно разрушить планы Польши войти на тех или иных условиях "в состав римского блока" и втянуть прибалтийские государства в свою сферу влияния.
Немалое внимание в "постановлениях" уделено оценкам деятельности Коминтерна и выработке политики ВКП(б) в отношении этой организации. 16 декабря 1934 г. Политбюро обращает внимание Исполкома Коминтерна на то, что деятельность отдельных секций Коминтерна идет вразрез с соответствующими директивами Политбюро и создает затруднения для руководства внешней политики СССР. 7 января 1935 г. Политбюро принимает специальное развернутое решение по этому вопросу. По его мнению, мировая социалистическая революция в современных условиях не может быть вызвана искусственно. Коминтерну поэтому должна быть теперь отведена "вспомогательная и подготовительная" роль, его деятельность необходимо полностью подчинить интересам Советского государства, а они заключаются в том, чтобы исключить изоляцию СССР. "Создание мирового вооруженного конфликта, -- говорится в "постановлении", -- без участия в нем СССР или с участием на стороне явно более сильной группировки держав... явилось бы несомненным стимулом для нового подъема мирового коммунистического революционного движения и сопровождалось бы рядом революционных вспышек и переворотов в вовлеченных в войну странах"[91]. "Постановление" от 5 февраля 1935 г. ставит задачу укрепления тактического сотрудничества Коминтерна со II Интернационалом. 3 апреля 1935 г. Политбюро одобряет новый "исторический маневр" в отношении мирового коммунистического движения. Суть его в том, чтобы приспособить деятельность Коминтерна "к целям советской внешней и -- косвенно -внутренней политики; органы Коммунистического Интернационала и его отдельные секции превращаются в условиях данного момента в аппарат Правительства Советского Союза, в подсобное учреждение как НКИД, так и РККА". Спустя шесть дней Политбюро, возвращаясь к новой политике в отношении Коминтерна, признает даже принципиально необходимым перенести организационный центр Коминтерна за пределы территории Советского Союза. 13 мая 1935 г. Политбюро предлагает уже первый конкретный шаг в реализации этой политики, признавая необходимым отказаться в отношении Франции и ее колоний от коммунистической пропаганды, "направляя все усилия французских товарищей на пропагандирование идеи защиты советского пролетарского государства в лице СССР от покушения германского национал-социализма и английского империализма"[92].
Однако уже 25 июня того же года Политбюро вынуждено было констатировать, что провозглашенный им курс в отношении все той же Франции терпит неудачу. Президиум ИККИ, констатирует "постановление" Политбюро, вопреки точным директивам, усилил коммунистическую пропаганду во Франции, особенно во французской армии, и дал соответствующие указания компартии Франции, ставшие известными французским властям. Учитывая это, Политбюро сочло необходимым "предложить Президиуму ИККИ руководствоваться впредь строго и исключительно директивами, даваемыми Политбюро ВКП(б) и являющимися обязательными для всех без исключения советских и партийных органов".
Постановление Политбюро от 9 ноября 1935 г. содержит еще более развернутую стратегическую линию в отношении Коминтерна. По мнению Политбюро, именно деятельность Коминтерна в настоящее время является главным препятствием в создании блока СССР, США, Великобритании и Франции. Поэтому Политбюро вновь возвращается к вопросу о переносе центральных органов Коминтерна из Советского Союза в столицу какой-либо другой европейской страны, например, в Париж или Прагу. Здесь необходимо создать сеть подпольных организаций и только затем -- перебросить официальный аппарат Коминтерна. В качестве подготовительных мероприятий предлагается инсценировать конфликт между советским правительством и ИККИ и распад коммунистического движения на "революционное" и "умеренное". Впрочем, полагает Политбюро, даже такой искусственный конфликт не пройдет безболезненно для мирового революционного движения. Поэтому Сталин должен единолично принять решение с учетом соображений Политбюро.
В связи с международным положением "постановления" Политбюро не раз затрагивали и внутренние аспекты развития СССР. 4 декабря 1934 г. Политбюро заслушало письмо Сталина, касающееся смерти С.М.Кирова, и заявило о своей полной поддержке распоряжений И.В.Сталина и К.Е.Ворошилова. Одновременно оно уполномочило Сталина издавать и публиковать от имени Политбюро "любые акты", которые он "найдет нужным огласить от имени партруководства, без предварительного их обсуждения внутри Политбюро ВКП(б)" и предложило всем партийным, советским и государственным органам впредь выполнять только директивы, подписанные Сталиным, Ворошиловым или В.М.Молотовым. "Политбюро, -- говорится дальше в "постановлении", -- единогласно заявляет, что партия, как один человек, непоколебимо стоит за своим вождем, тов. Сталиным, и беспощадно расправится с врагами рабочего класса, тем более если среди них окажутся предатели, вышедшие из рядов ВКП(б), независимо от степени доверия, которое им партия до сих пор оказывала"[93].
Тем не менее 5 января 1935 г. Политбюро вынуждено было констатировать, что текущий год для партии и советского правительства является во всех отношениях критическим, в СССР разразился внутренний кризис. Поэтому необходимо срочно облегчить положение советского крестьянства, предоставить большую свободу "частному сектору", укрепить идейные контакты между партией и комсомолом. 3 апреля 1935 г. Политбюро в своем решении идет еще дальше. Отмечая, что главное сейчас для СССР -- это укрепление его обороноспособности, оно соглашается с выводом о необходимости достичь "хотя бы ценою временного отказа от последовательного проведения коммунистической идеологии, хотя бы ценою возвращения к формам социального и экономического строя, равносильным -- на поверхностный взгляд -- самоликвидации коммунизма при условии одновременного укрепления политических позиций советского правительства"[94]. 13 мая того же года, вновь высказывая абсолютное доверие Сталину, Политбюро одновременно соглашается с его выводом о том, что если для укрепления международных позиций СССР требуется "внешне обуржуазиться" и пойти в этом отношении и на дальнейшие уступки, то нужно "признать, что цена эта очень невелика по сравнению с тем, что за нее Советский Союз приобретет".
