Мишель покачала головой с еще одной улыбкой.

- Заманчиво, - сказала она. - К сожалению, у нас и так достаточно горя.

- Ну, черт возьми, - сказала Палэйн с ответной улыбкой.

Хенке положила руки на стол и села прямее.

- Я не беспокоюсь о каких-либо погромах ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Что меня беспокоит, так это то, что у Великого Альянса вообще нет желания сохранять длительную оккупацию Мезы. Мы видели, как хорошо это обычно срабатывает, и у нас нет намерения заменять пограничную безопасность солли нашей собственной версией того же самого. Это означает, что мы должны создать работоспособное правительство планеты, чтобы мы как можно скорее могли убрать с нее военную администрацию - или, по крайней мере, переместить ее на второстепенную позицию, явно действуя в поддержку законного, сформированного на местном уровне правительства, а не как внешняя диктатура, и, учитывая историю Мезы, это будет непросто. Если то правительство, которое мы оставим после себя, не сработает, рано или поздно произойдет большое кровопролитие. Напряженность между полноправными гражданами Мезы - бывшими полноправными гражданами - и всеми остальными... сильна.

- "Напряженность" - это мягко сказать, - сказал Джереми. Однако он сказал это не с рычанием. На самом деле, его тон казался почти беззаботным. Как и его следующие слова.

- Но я действительно не стал бы слишком беспокоиться об этом, адмирал. У вас - я бы сказал, у нас - есть несколько преимуществ в нашу пользу.

- Какие же? - спросила Хенке, и Джереми кивнул в сторону Веба Дю Гавела.

- Мы довольно подробно обсуждали это, и я думаю, что для меня было бы лучше позволить здравомыслящему ученому здесь объяснить это. - Озорная усмешка мелькнула на его лице. - Я, вероятно, изложу все слишком... ах...

- Слишком неразумно, - закончил Дю Гавел. Он сам сел прямо, хотя и держал руки на коленях. - На наш взгляд, адмирал, на нашей стороне работают три фактора. "Наша сторона" в данном случае означает сторону всего населения планеты.

- Я слушаю.

- Во-первых, бывшие рабы полностью дезорганизованы политически. Единственная значимая группа, которая существует в этом отношении, - это Одюбон Баллрум, и сила Баллрум на Мезе была... как бы это сказать...?

- Не нужно быть дипломатичным по этому поводу, Веб, - сказал человек по имени Сабуро Экс.

Его голос разительно отличался от голоса Джереми: баритон был таким глубоким, что казался почти настоящим басом. Теперь он посмотрел на Хенке и пожал плечами.

- У нас никогда не было здесь больших сил, адмирал, - сказал он. - И еще меньше их осталось, когда "скорпионы" начали свои репрессии после Грин Пайнс. Подавляющее большинство людей, которых они убили и посадили в тюрьму, были совершенно невиновны, но в процессе они волей-неволей уничтожили некоторых наших людей. Только двое из захваченных выжили, и "скорпионы" вообще не трудились захватить живыми очень много людей.

"Скорпион" был термином, используемым Баллрум - и многими рабами, если уж на то пошло - для обозначения любого, кто работает на "Рабсилу" или любое учреждение, связанное с генетическим рабством. Небрежность, с которой Сабуро бросил это, была хорошим показателем того, насколько... широко был применен этот эпитет. Членам Баллрум не очень-то нравилась идея о том, что кто-то подозреваемый в работорговле или прямой причастности к ней в любом виде или обличье, должен считаться невиновным, пока его вина не будет доказана. Их отношение - конечно, их операционная философия - было больше похоже на то, чтобы убить их всех, и пусть Бог с ними разбирается.

И все же, что больше всего поразило Хенке в использовании Сабуро этого термина - если уж на то пошло, во всем, что он сказал, - так это то, что, как и Джереми, за этим, казалось, не скрывалось никакой ярости. На самом деле он казался совершенно бесстрастным.

- Суть, по которой Веб ходит вокруг да около, - продолжил он, кивая в сторону Дю Гавела, - заключается в том, что те из нас, кто находится в Баллрум - да, я все еще член, даже если Джереми ушел в отставку - не в состоянии конкурировать с Дусеком и другими боссами за политическую лояльность даже бывших рабов, не говоря уже о сесси.

- Это абсолютно верно, - сказал Дю Гавел более серьезным тоном. - И хотя в равной степени верно, что о криминальных авторитетах Мезы можно было бы сказать много нелицеприятных вещей, единственное, чем они не страдают - никто из них - это склонностью к безрассудству. Они прагматики от макушки волос, которые у них есть, до подошв ног. До тех пор, пока они являются эффективными лидерами бывших рабов, а также сесси, они будут следить за тем, чтобы сохранялся мир. Учитывая новое устройство, их личные ситуации - и судьбы - выглядят очень многообещающими, а широко распространенное насилие плохо сказывается на их бизнесе. Последнее, что они потерпят, - это то, что кто-то опрокидывает тележки с яблоками только потому, что они в ярости и жаждут мести.

Это был... интересный взгляд на ситуацию. Хенке могла припомнить очень мало случаев, когда она слышала, чтобы кто-то указывал на достоинства преступников, когда дело касалось правительства. Единственным огромным исключением из этого был, конечно, Эревон. Бывший член Мантикорского альянса - и нынешний член хартии Автономного регионального сектора Майя Орэвила Баррегоса - был основан давным-давно ассоциацией криминальных картелей. Его нынешняя система правления больше не состояла из откровенных преступников, но она сохранила большую часть первоначальной ДНК таких картелей и работала довольно хорошо.

- Возможно, я немного скептически отношусь к этому, - сказала она вслух, - но понимаю вашу точку зрения. Каковы другие положительные факторы?

- Второе, - сказал Дю Гавел, - заключается в том, что все население Мезы, включая бывших полноправных граждан, считает, что власти планеты получили по заднице от сесси во время восстания.

- Интересно. - Хенке откинулась на спинку стула. - Так получилось, что я согласна с вами - и с ними - но разве вы не обеспокоены тем, что кто-то попытается... изменить повествование? В конце концов, кто-нибудь в конце концов укажет, что, когда в систему вошел Десятый флот, силы генерала Палэйн были на грани полного поражения.

- Конечно, были, - сказал Каша. - Я знаю; я сам был там и наблюдал за установкой наших последних взрывов смертников. Новый Росток был на грани захвата миротворческими силами. Но Новый Росток - лишь одна из более чем дюжины огромных жилых башен только в Менделе. В каждом городе на Мезе их еще предостаточно. И хотя миротворцы захватили бы Новый Росток, мы уже распотрошили их - точно так же, как Бачу Нос и ее люди в Хэнкоке уже распотрошили Мисти. Они одержали бы тактическую победу, но только ценой того, что поставили себя в ужасное стратегическое положение.

- Я понимаю это. - Хенке кивнула. - Это в точности мой собственный анализ ситуации и генерала Хибсон тоже. Мой вопрос в том, что удержит кого-то от попыток отрицать это в будущем, когда минует непосредственность ситуации? Видит бог, все в этом зале для брифингов видели много "формирования повествования", которое, черт возьми, не имеет ничего общего с реальностью!

- О, в этом вы правы, адмирал! - сказала Палэйн. - Но изменить это конкретное "повествование" будет немного сложнее, чем большинство других. - Она покачала головой. - Не думайте, что все на этой планете не знают правды. Спросите генерала Дрешер. Она не дурочка.

Хенке уже разговаривала с Дрешер. На самом деле, несколько раз. Не об этом предмете, конечно, но она была впечатлена суждениями и здравым смыслом мезанского генерала. Теперь она подняла бровь, глядя на Хибсон.

- Джиллиан - я имею в виду, генерал Дрешер - и я говорили об этом, миледи, - сказала командир военной администрации. - Она говорила точно то же самое не один раз.

- Но не только военные понимают, что произошло - понимают это глубоко внутри, где живут кошмары, - продолжила Палэйн. - Каждый из тех ваших бывших свободных граждан, кто сейчас сидит дома с пульсером на коленях, готовый защищать свою башню, если сесси и рабы придут за его семьей, знает это так же хорошо, как и Дрешер. Вот почему он сидит там с этим пульсером. Потому что он знает, что между ним и сесси и бывшими рабами нет организованной военной силы, кроме Великого Альянса. И он знает - или боится, что знает, - что именно произойдет, если завтра Великий Альянс заберет военную администрацию с планеты и улетит. Такого рода "знание" проникает до мозга костей, адмирал. - На лице Палэйн отразилось мрачное удовлетворение. - Они не собираются забывать об этом в течение долгого, долгого времени, независимо от того, кто попытается "изменить повествование".