— Иди ко мне, любовь моя, — она протянула руки обнять меня. Я только посмотрел на эти прекрасные руки — такие стройные, такие манящие — и во мне пламенем вспыхнуло желание. Я видел лишь ее округлые бедра и высокую грудь, и я хотел ее. Схватить, поднять на руки, взять!

Весь мир для меня исчез: вражье войско с шеренгой воинов со злобными глазами, мои друзья и товарищи, часовня и окрестный лес — все исчезло в пожаре, разгоревшемся во мне. Словно на мир опустился густой туман, скрывший всё, кроме Моргаузы и моего мучительного желания; всё перестало существовать, ничто другое не имело значения. Только Моргауза и я, только мы двое, мужчина и женщина. В ее глазах светилось желание такой же силы. Я понял, что она хочет меня не меньше, чем я ее.

— Иди ко мне, любовь моя. Возьми меня, возляжем с тобой, займемся любовью. Я хочу тебя, Галахад! Иди ко мне.

Судорожно дыша, я сделал шаг, желание словно забрало у меня все силы. Я чувствовал, как растворяются последние сдерживающие нити воли.

Моргауза понимающе улыбнулась. Ее губы приоткрылись, когда она откинула голову назад, предлагая поцеловать ее в шею. Одновременно она успела распахнуть халат, чтобы я мог полюбоваться ее телом. Белая, белее снега кожа! Нежные округлые бедра и большая крепкая грудь! Соблазн этих полуоткрытых губ так и манил отведать их сладость.

— Галахад, — одним соблазнительным движением она приблизилась ко мне вплотную. — Возьми меня. — Ее голос был хриплым от желания, и она застонала, прижимаясь ко мне. Ее руки на моих плечах притягивая меня все ближе. — Грааль, любовь моя, — прошептала она, обжигая мне ухо своим дыханием. — Принеси мне Грааль, и я твоя…

Господи, спаси меня! Я повернулся на деревянных ногах и направился к часовне за Граалем, чтобы отдать его ей. Но тут мне в глаза блеснуло золото рукояти Каледвэлча, зажатой в кулаке Борса, — и я снова услышал наставление Девы Грааля держаться за Меч Спасения. Я услышал ее торжественное предостережение: «Жаждущий почестей будет околдован той, кто чтит только похоть и ложь. Так погибают сильные».

— Принеси мне чашу, — настойчиво повторила Моргауза. — Отдай ее мне, и я буду твоей, любовь моя, навсегда.

— Нет, — неожиданно для самого себя ответил я, и звук моего голоса отвратительным скрежетом раздался в моих ушах. — Я поклялся охранять Святую Чашу.

— Грааль, — простонала Моргауза, прижимаясь ко мне всем телом. — Я твоя, Галахад. Возьми меня, прямо сейчас. — О, как она была горяча, когда поднесла мою руку к губам! — Я хочу тебя, — прошептала она, склонившись над моей рукой. Я видел, как ее губы раскрылись, блеснули ослепительно белые зубы. Она хотела меня укусить!

Я отпрянул от нее, как от змеи. Она разозлилась.

— Галахад, — совсем другим, строгим голосом сказала она. — Ты принесешь мне чашу.

Меня охватило смятение. Голос Моргаузы грохотал у меня в голове, настойчивый, повелевающий голос! — Грааль! Отдай мне Грааль!

— Нет, — все еще сбитый с толку пролепетал я.

— Ты! Жалкий человечишка! — Моргауза теперь грозно наступала на меня. — Я справилась со всеми остальными, и с тобой справлюсь! В последний раз приказываю: принеси чашу!

— Нет, — сказал я, ощущая поток силы, поднимающийся внутри меня. — Не принесу.

Она круто повернулась и быстро подошла к Лленллеугу. Он с копьем в руке злобно наблюдал за происходящим.

— У них есть Грааль, мой дорогой, — сказала она, и ее голос снова зазвучал мягко и кокетливо. — Убей их, и он наш. Мы сможем править вечно, ты и я.

Взгляд Лленллеуга переместился с меня на Моргаузу. Он осмотрел ее с головы до ног, и на его лице появилось выражение отвращения.

— Ты же уверяла, что любишь меня, — прохрипел он.

— Грааль, — прошептала она, подходя ближе к нему. — У них есть чаша, любовь моя. Убей их, и он будет наш!

На лице Лленллеуга проступили желваки. Он повернулся и внимательно посмотрел на меня. Моргауза погладила его по щеке и что-то зашептала на ухо. Я видел, как Лленллеуг завел ей руку за спину. Наверное, хотел обнять ее. Но рука двинулась выше, к плечам, и пропала, зарывшись в роскошные вьющиеся волосы.

Моргауза поцеловала Лленллеуга и, все еще обнимая его, повернулась ко мне. На лице у нее застыло надменное выражение.

— Убей их, мой лю… — начала она, но не закончила, потому что Лленллеуг вдруг запрокинул ее голову назад.

Их горла Моргаузы вырвался задавленный писк, но Лленллеуг крепче ухватил ее за волосы и еще больше запрокинул голову ведьмы. Она не могла даже крикнуть. Глаза Моргаузы округлились от ужаса, а Лленллеуг коснулся губами ее белой щеки.

— Прощай, любовь моя, — грустно сказал он и резким коротким движением свернул ей шею. Позвонки хрустнули, и Моргауза рухнула на землю.

Раздался странный приглушенный стук. В тот же миг туман чар у меня в голове рассеялся, я поднял глаза от тела Моргаузы и увидел перед собой тысячи копий.

Темные воины Морганы приготовились к атаке.

Глава 40

— Освободи меня! — приказал Артур, с трудом поднимаясь на ноги.

Я неуверенно шагнул к нему, пораженный тем, что снова могу двигаться.

— Быстрее, Галахад! — Позади короля огромное воинство Морганы готовилось к наступлению.

Не прозвучало ни команды, ни боевого клича. Вот они только стоят наготове, а вот уже бросились на нас.

— Галахад! — кричал Пендрагон, потрясая скованными руками. — Ради всего святого, освободи меня!

Я подбежал, поднял меч, тщательно прицелился и рубанул. Однако удар не оставил на цепях ни малейшего следа. Я попробовал еще раз, и еще раз, и опять не добился успеха, а враг был уже рядом.

Я закрыл короля от рядов темных воинов и позвал остальных:

— Борс! Герейнт! Ко мне!

Борс уже мчался к нам, чтобы занять место справа от меня. Место Герейнта слева оставалось пустым. Я снова позвал его, он не ответил.

— Герейнт! Да где же ты?

— Я здесь!

И верно, он бежал ко мне, но и не подумал останавливаться, а пронесся мимо. В руках у него сверкнуло золото!

— У него Грааль! — крикнул Борс.

Герейнт со Святой Чашей в руках один мчался навстречу врагу. Подняв Чашу, он воскликнул:

— Именем Иисуса Христа повелеваю — уходите!

Наступающее воинство охватило замешательство. Передние ряды сначала замерли на полушаге, а потом отступили. Задние продолжали наступать, втаптывая в грязь передних, прежде чем тоже остановились.

Бесстрашный молодой воин одиноко стоял посреди хаоса.

— Во имя Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, — снова закричал Герейнт, — я приказываю вам покинуть это место. Возвращайтесь в ад!

Внезапно раздался звук тысяч взлетающих крыльев, и вражеское войско… полетело. Они как-то разом уменьшились, сморщились, как гнилые фрукты на солнце, а потом и вовсе превратились в шелуху, ломкую и сухую; ее унес ветер, хотя никакого ветра не было. Что-то другое гнало их по воздуху, взвихривало и рассеивало по небу. Слова Герейнта легко преодолели силу заклятья, управлявшего ими, и теперь они бежали прочь из царства света и жизни обратно в бездонную яму, из которой их призвали.

Кувыркаясь в воздухе, последние из них исчезли. Не осталось никого. Сильнейший раскат грома словно разорвал свинцовый свод неба, и единственный луч света пронзил мрак леса. Словно копье, брошенное с высоты, луч ударил в часовню, превратив камень в серебро, ослепив наши привыкшие к темноте глаза. В тот же миг воздух высоко над нами пронзил крик — крик смертельно раненого зверя, и тут же затих. Мирддин поднял голову, устало улыбнулся и сказал:

— Моргана побеждена. — Он говорил, как очень старый человек, которому каждое слово дается с трудом, но свет в его глазах ничуть не потускнел. — Мы загнали ее обратно в ее мрачное логово, и, даст Бог, она еще очень долго не будет нам досаждать.

Снова грянул гром. На лицо упало что-то мокрое.

— Дождь! — закричал кто-то, и словно в ответ небеса разверзлись и обрушились вниз потоками бесценной в этих местах воды. Благословенный дождь падал с неба, омывая иссохшую землю.