Мы проснулись от холода и ветра, добиравшегося до тела даже сквозь плащи. Настоящий снег так и не пошел, но с низкого серого неба то и дело начинала сыпаться противная снежная крупа. День обещал стать нелегким. Мы собрались и тронулись в путь, но уже на вершине первого холма пришлось остановиться.

Мирддин поднял руку, и Артур сильно натянул поводья; его лошадь встала на дыбы. Воины, предупрежденные об опасности, взялись за оружие. Эмрис оглянулся через плечо и жестом подозвал меня.

Я быстро подъехал и увидел, что нас остановило. Лес, который мы видели далеко на горизонте, теперь стоял прямо перед нами — густые заросли граба, вяза и дуба перекрывали долину.

В немом изумлении я уставился на лес так, словно раньше никогда не видел ни одного дерева. Не было никаких оснований считать, что деревья мне померещились: мощные стволы, пустившие глубокие корни, судя по их виду, стояли здесь давным-давно.

До меня дошло, что я уже некоторое время слышу странный, тревожный звук. Наверное, он был с самого начала, просто я не обратил на него внимания. И слышал его не только я.

— Что это? — недоуменно спросил Артур низким голосом. Он чуть повернул голову в сторону Мирддина, но взгляд от деревьев не отрывал. — Мне кажется, или это зубы щелкают?

Действительно, очень похоже. Мы слышали звук, производимый множеством зубов, больших и маленьких, постукивающих друг о друга, не громко, но угрожающе.

Артур посмотрел налево, потом направо, но лесная чаща везде была одинаково густой, без малейших признаков прогалин. Всаднику здесь проехать мудрено.

Между тем след, по которому мы шли, вел прямо в сердце темного леса. И снова перед опушкой начинал скапливаться туман.

Подъехали Бедивер с Кадором и остановились рядом. Посмотрев на лес, они устремили взгляды на короля и его Мудрого Советника.

— Можно, конечно, предположить, что мы не заметили эту чащу в тумане, — заявил Бедивер, — только вряд ли. Не должно этого быть здесь.

— Мирддин, а помнишь, в одной из твоих баллад воины проспали тысячу лет, — вспомнил Кадор. — Может, и с нами приключилась подобная история? А тем временем тут лес вырос.

Бедивер нахмурился. Ему не нравился легкомысленный тон Кадора. Но Мирддин как-то отстраненно проговорил:

— В таком месте такое объяснение ничем не лучше любого другого.

— Если посчитать его разумным, — проворчал Бедивер, — значит, мы все с ума посходили.

— Впереди стена леса, позади стена тумана. Назад дороги нет, — сказал Артур. — Вперед!

С этими словами он поднял руку и подал знак двигаться дальше. Я вернулся на свое место позади Мирддина.

— Что ж, — сказал я Рису, когда мы еще немного проехали вперед, — идем в лес.

— А что, есть другие варианты?

— Пожалуй, нет, — ответил я. — Aliajacta est.

— Что это значит?

— «Жребий брошен», — ответил я. — Это слова Цезаря.

— Откуда ты знаешь?

— Отец говорил, уж не помню, по какому поводу. Но сейчас начинаю думать, что понимаю, что он имел в виду.

Мы подъехали к лесу. Молча. Настороже. Кое-кто посмотрел на небо, перед тем как ветви сомкнулись у нас над головами. Это было похоже на вход в гробницу — тесно, темно, тихо. Между широкими стволами деревьев тропа сужалась, но вместо того, чтобы ехать гуськом, воины ехали плечом к плечу.

На многих лицах я заметил опасливое выражение, да и как тут было не опасаться? Мы держали руки на рукоятях мечей, и старались не замечать огромных деревьев.

Я не сводил глаз с Мирддина и Артура впереди, в то же время вслушиваясь в лесную тишину. Однако лошади ступали бесшумно по толстому ковру из опавших листьев. Люди молчали. Не было слышно и птичьего пения — ничего, кроме непрекращающегося щелканья и приглушенного дыхания людей и всадников.

Спустя некоторое время я понял, откуда берется этот чудной звук. Порывистый ветер потряхивал голые верхние ветви и заставлял их стучать друг о друга. Кроны деревьев так густо сплелись, что тихий стук не прекращался. Нельзя сказать, чтобы это щелканье досаждало слуху. Нет, оно доносилось до нас как слабое бормотание, идущее сверху и гаснущее в мягкой лесной подстилке.

Угрюмый лес поглощал вообще все, что в него попадало — солнечный свет и ветер, а теперь еще и Пендрагона с его отрядом. В дикой лесной местности всегда присутствует чувство гнетущей замкнутости; именно оно заставляет путника обходить тени и держаться тропы. Но здесь это неприятное ощущение усиливалось с каждым шагом вглубь леса, пока не стало нестерпимой тяжестью.

Нам попался ручей. Отряд остановился, чтобы напоить лошадей, передние пары подходили, давали коням напиться и отходили, чтобы дать место задним. После этого мы проехали еще довольно приличное расстояние. Артур остановил отряд. Мирддин, не говоря ни слова, проехал всю колонну из конца в конец.

— Что ты видишь, господин? — спросил я, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что привлекло внимание короля.

— Меня беспокоит то, чего я не вижу, — ответил Артур.

Деревья по обеим сторонам образовывали темный туннель, похожий на вход в пещеру. Кимброги, ехавшие практически вплотную друг к другу, сидели в седлах, понурившись, ожидая сигнала двигаться дальше. Из-за тусклого света и узости тропы я видел только первых двенадцать всадников. Но ничего опасного я по-прежнему не замечал.

Я уже собирался переспросить короля, что его остановило, но как раз в это время Мирддин что-то крикнул издали и поскакал к нам.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил король.

— Я их не вижу, — ответил Мирддин. — Они давно должны были догнать нас.

Вот теперь я понял, о чем они говорят. Те, кого я видел позади себя — это все, что осталось от отряда. Остальные исчезли. Как и когда мы ухитрились разделиться? Но ни Бедивера, ни Кадора с нами не было.

— Господин, позволь мне вернуться и узнать, что случилось, — вызвался я. — Несомненно, я встречусь с ними, далеко они не могли отстать.

— Хорошо, — согласился Артур, — но возьми с собой Риса — пусть подаст сигнал, когда вы встретитесь. Мы будем ждать.

Я сообщил Рису о приказе короля. Мы проехали вдоль линии воинов обратно по тропе. Я насчитал тринадцать пар: двадцать шесть воинов из пятидесяти. Что могло случиться с остальными? Могут ли двадцать четыре конных воина просто исчезнуть?

Миновав последнего из кимброгов, мы пустили коней рысью. Проехав немалое расстояние, я остановился.

— Мы давно должны были их встретить, — сказал Рис, останавливаясь рядом со мной. — Что могло с ними случиться?

— Найдем, тогда узнаем, — ответил я, а про себя подумал, что в Ллионессе можно ждать чего угодно.

— И что ты предлагаешь? — Рис нахмурился.

— У нас два варианта. Либо ехать, пока не встретим их, либо поворачивать назад.

— И что мы выберем? — Рис закатил глаза, всем своим видом показывая очевидность сказанного мной.

Я не успел ответить. Позади на тропе раздался самый странный звук, который мне когда-нибудь доводилось слышать. Если вы представите здоровенного быка-оленя, яростно ревущего при виде стаи гончих, мчащихся за добычей, десятикратно усилите этот звук, а потом добавите к нему рев горной реки, вы получите некоторое представление о звуках, обрушившихся на нас на лесной тропе.

Кони начали шарахаться, и мы с трудом сдерживали их. Ненадолго рев сменился тишиной, а потом повторился, уже ближе. Он дрожью отозвался у меня в животе. Что бы или кто бы ни издавал этот звук, оно быстро приближалось к нам.

Глава 29

Рис резко шлепнул коня по холке, развернул его и пустил галопом. Я не замедлил последовать за ним, только обернулся, бросив мимолетный взгляд через плечо. Там ничего не было; лишь тени на тропе и темнота за ними. Но ветки деревьев мелко дрожали, и это несомненно говорило о том, что нечто неслось к нам с приличной скоростью. Я отпустил поводья, позволив коню самому догонять Риса.

Почему-то нам потребовалось больше времени, чтобы добраться до наших товарищей, чем я ожидал, так что я даже испугался: а найдем ли мы вообще кимброгов и короля. Но вот Рис начал сдерживать коня, и на тропе впереди я увидел двух лошадей. В ожидании нашего возвращения всадники спешились, давая животным передохнуть. Нас окликнули и спросили, что мы нашли, но мы не стали задерживаться, пока не поравнялись с Мирддином и Артуром.