— Бедивер, — сказал король, — подыщи мне меч.

Рука Бедивера мгновенно пала на рукоять собственного меча. Он обнажил клинок и на ладонях протянул его Артуру.

— Возьми мой, Медведь. Пусть служит тебе до тех пор, пока мы не вернем Каледвэлч.

Король решился не сразу, но Бедивер настойчиво протягивал ему меч, так что Артур взял оружие и вышел из комнаты. Мы последовали за ним, привычно занимая места военачальников Пендрагона.

Лошадей оседлали, а повозки нагрузили провизией. Мы торопились с приготовлениями, с удовольствием избавляясь от дней страданий и мрака. Итак, мы приготовились и ждали приказа Артура, впрочем, недолго. Король явился умытый и выбритый, волосы зачесаны назад и подвязаны. Спокойный, решительный, он был одет в свой алый плащ и кольчугу, на боку висел меч Бедивера. За поясом — два кинжала, на плече — щит. Таким мы видели его сотни раз, и зрелище неизменно поднимало мне настроение.

— Кимброги! — провозгласил он, когда стихли приветственные крики. — Битву, которая нас ждет, не выиграть одной лишь силой оружия. Поэтому я призываю вас выслушать Мудрого Барда и принять его слова близко к сердцу.

Мирддин выступил вперед.

— Слушайте меня, Сыновья Прайдена, — сказал он, воздев руки в древнем жесте. — Нам противостоит Моргана. Она настолько же смертоносна, насколько зла. Она способна отыскать ваше слабое место и воздействовать на него. Пусть каждый из вас остерегается. Загляните себе в душу, братья мои, ибо мы ведем духовную битву. Наша задача — вернуть Чашу Грааля и королеву, но знайте: мы нас ждет битва за восстановления святости и возвращение Божьего благоволения. — Я говорю вам правду, — торжественно продолжил он. — Силы Морганы велики, и многие из нас могут пасть. Но даже если мы потеряем жизнь, души наши остаются во Христе, они недосягаемы для лукавого. Помните об этом, когда настанет ваш последний миг. Поэтому, если кто-то грешен, пусть исповедуется сейчас и получит отпущение грехов. — Мирддин указал на братьев в коричневых рясах в углу двора. — Епископ и его священники готовы принять наши исповеди и дать отпущение грехов.

Теперь вперед выступил добрый епископ.

— Отважные друзья мои, я хочу, чтобы вы отправились в бой, уверенными в своем спасении. Помните, Неподкупный не терпит гнили душевной, и в поисках, которые вам предстоят, преуспеет только чистый сердцем. Я призываю вас очистить сердца от всякой неправды.

Я видел, что многие кимброги смутились, не зная, как приступить к обряду, но тут Артур, совершенно не заботясь о королевском достоинстве, встал на колени перед священником, скрестил руки на груди и склонил голову. Если Верховный Король Британии смиренно встает на исповедь, кто же будет ощущать неловкость в глазах своих друзей? Действительно, не один воин, знавший за собой грех зависти или гордыни, там, на дворе, примирился с Богом.

Я и сам без сомнений опустился на колени на холодные камни двора и исповедался, прекрасно отдавая себе отчет в том, что эта исповедь может оказаться последней в моей жизни.

После исповеди епископ оделил нас причастием. Мы вкусили хлеб тела Господня и испили вина крови Христовой, а затем пятьдесят воинов поднялись, как один человек, чтобы противостоять безжалостному, коварному, злобному и непримиримому врагу.

И вот мы выехали из Тора, боевой отряд, изготовившийся для битвы с врагом, с которым мы еще не сталкивались. Миновав аббатство, мы повернули не на восток, а на юг. Мирддин Эмрис посчитал бесполезной попытку идти по старым следам.

— Полагаю, — заявил он, — единственные следы, которые мы увидим, — это те, которые захочет показать нам Моргана. Она с самого начала играла с нами. Запомни мои слова, Артур, Ллионесс — вот то место, где состоится битва. — Ллионесс… Я внутренне содрогнулся от этого слова. Страх окатил меня волной, и потребовались немалые усилия, чтобы вернуть себе решимость. А Мирддин меж тем продолжал: — Мужайтесь, ибо Воины Небесные готовы помочь нам; Ангелы Божьи идут перед нами!

Глава 26

Чем ближе мы подходили к Ллионессу, тем сильнее росло во мне опасение. Когда короткий зимний день сменился холодом сырых сумерек, я сумел поговорить с Мирддином. Кимброги разбивали лагерь, Эмрис разводил костер возле королевского шатра. Я подошел.

— Давай помогу, Эмрис, — предложил я.

— Не стоит. Это моя задача — обеспечить тепло и свет. От меня мало толку было в последнее время, так что хоть здесь пригожусь. — Он быстро взглянул на меня и продолжил выкладывать дрова и ломать толстые ветки. — Садись, Саммерхоук, — сказал он — никто, кроме моего отца, не называл меня так, — и давай, выкладывай, что у тебя на уме.

Я уселся перед будущим костром. Бард ловко ломал сухие ветви и тщательно укладывал в довольно сложное сооружение. Через несколько мгновений я увидел тонкую струйку дыма, поднимающуюся из сплетения ветвей, хотя Мирддин, я был уверен, не воспользовался кресалом и трутом.

— Похоже, ты убежден, что Моргауза бежала в Ллионесс, — сказал я, наблюдая, как дым неторопливо поднимается вверх в неподвижном вечернем воздухе. — Откуда такая уверенность? — Не то, чтобы я сомневался в правильности решения Эмриса, мне просто хотелось услышать его обоснования.

— Моргана ведет ее в Ллионесс. Это единственное место в мире, где она чувствует себя полновластной хозяйкой.

— А я думал, она может оказаться, где угодно.

— Нет, — возразил Мирддин. — Ей нужна Моргауза. У Морганы нет той силы, что была раньше, и теперь ей приходится пользоваться другими для достижения своих темных целей. Моргауза ведет нас в Ллионесс, а Моргана затаилась и ждет, как паук в паутине из лжи.

— Но она ведь лишилась части своей силы именно в Ллионессе, — я намекал на его последнюю встречу с Королевой Воздуха и Тьмы.

— Верно, — согласился он, откинувшись на пятки, когда желтое пламя пробилось сквозь сухие ветки. — Именно в Ллионессе сила Морганы была сломлена, и я думаю, она вернулась в эту забытую небом землю, чтобы вернуть себе то, что потеряла.

— А ты не думаешь, что она уже восстановила свою силу? Все-таки Грааль она украла, и королева у нее.

— Может, и так, — легко согласился Мирддин. — В любом случае, Ллионесс — это то место, где мы либо выстоим, либо падем.

— А как мы будем ее искать?

— Она сама нас найдет, — ответил Мудрый Эмрис. — Полагаю, она приведет нас именно туда, где потерпела поражение. Я знаю это место, холм недалеко от западного побережья — давным-давно на этом холме стояло поселение Дивного Народа. Если она не готовит нападение по дороге, мы пойдем туда.

— Ты ее боишься, Мирддин?

Прежде чем ответить, он некоторое время смотрел на огонь.

— Я очень боюсь ее, Галахад, — тихо сказал он. — Не надейся, что она будет сражаться вполсилы. Не будет. Моргана выбрала поле битвы, которое ей больше всего подходит. Королева Воздуха и Тьмы не пощадит нас. Наш поход пройдет под знаком страданий.

— И все же мы идем ей навстречу.

— Идем, — кивнул он, — потому что у нас нет другого выхода.

В ту ночь Артур не вышел к общему костру, как обычно делал в походе. Он поел у себя в шатре, кроме Риса его никто не видел до самого рассвета, когда отряд двинулся дальше. Мы ехали на юго-запад строем по двое, оставляя позади дружелюбные холмы Летнего Царства, продвигаясь в сожженные засухой пустоши Ллионесса.

Пендрагон рядом с Мирддином ехал впереди, а я, однажды уже проходивший этим путем, ехал в паре с Рисом сразу за ними, чтобы в случае необходимости быть под рукой. За мной ехал Борс, за ним тянулся длинный ряд воинов, человек пятьдесят. Бедивер, Кай и Кадор командовали арьергардом. Они шли в конце отряда.

Солнце, по-осеннему неяркое, садилось за холмы. Унылый день сменили затяжные сумерки. Над тропой повис густой туман, а вверху скапливались тучи. Голоса воинов звучали все глуше, пока мы не очутились в мире, лишенном цвета, света и каких-либо звуков, кроме ровного цоканья копыт по голой твердой земле.