Это напоминало наводнение. Однажды начавшись, оно превратилось в прилив, который затопил склон холма. Мы, Стражи, стояли и смотрели, как они идут, некоторые с беспокойством, осторожным шагом, некоторые, дрожа от благоговения так, что едва могли двигаться, некоторые — решительно, будто намеревались захватить королевство и потребовать для себя небесных благ.

Кто бы и как бы не входил в святилище, все выходили из него измененными — кто в большей, кто в меньшей степени, но никто не оставался прежним после того, как сподобился узреть Грааль. На моих глазах старуха с иссохшей рукой вышла, размахивая полностью исцеленной конечностью; мужчина, кое-как ковылявший с помощью костыля, вышел на двух сильных ногах и зашвырнул костыль подальше. Другого человека привели друзья или родственники — сам он идти не мог, а вышел он вприпрыжку, сияя от радости.

И это лишь первые исцеленные в тот день. Мужчины и женщины, согбенные горем и заботами, входили в святилище и уходили с высоко поднятыми головами, и на лицах у них горел огонь надежды. Многие выходили в слезах; многих пришлось выводить из святилища: ослепленные славой Благословенной Чаши и побежденные святостью момента, они впадали в экстаз блаженства и не способны были оторваться от алтаря сами.

Вечерние звезды уже горели на небосклоне, когда последние паломники покинули святилище. Епископ Элфодд приказал зажечь факелы по обеим сторонам дверного проема и поместил Грааль на место в деревянном ларце. Только после этого мы смогли сесть и дать отдых усталым ногам. Бедивер, Кай и Кадор простояли с нами весь день, но вызвались нести первую ночную вахту. Нам с Лленллеугом разрешили вернуться в Тор. Кай несколько раз повторил, чтобы мы не забыли об ужине для них.

Первая ночь Летнего Королевства прошла мирно, как и следующий день. Впору было поверить, что мир действительно изменился. Поток людей стал меньше. Среди других пришла девочка-калека, страдающая припадками, пришли два мальчугана с какими-то кожными болячками — все они исцелились. Над холмом витало умиротворение, превращавшее нашу караульную службу в сплошное удовольствие. Мы завершили второй блаженный день, полный братской любви и добрых мыслей обо всем человечестве.

Молва о чудесах, совершенных Граалем, разнеслась по земле. Она уже вышла за пределы королевства, и, как копье, вылетевшее из руки, ее было уже не вернуть.

Глава 21

В долину все шли и шли люди. К всеобщему удивлению, среди них оказались и саксы. Трудно было поверить в ту скорость, с которой расходились слухи. Я же видел, что люди идут издалека. Они приходили группами и поодиночке, терпеливо ждали, сидя на земле всю ночь на склоне холма. Монахи приносили еду и воду, ухаживали за больными, пока на следующее утро не приходила очередь подняться в святилище.

Артур, получив известие о саксах, обрадовался и заявил, что Грааль уже выполняет свое высшее предназначение.

— Однажды, — сказал он, — каждый житель Британии отправится сюда, чтобы увидеть Святейший Грааль, и мир станет новым.

В словах Пендрагона можно было услышать многое. На третий день к святилищу пришло еще больше людей, и они все подходили до самых сумерек, когда Святилище Грааля закрывали; люди не возражали, они готовы были ждать ночь, чтобы утром увидеть святыню. На четвертый день их стало еще больше; людской поток стекался в долину днем и ночью. К пятому дню мы поняли, что казавшаяся обычной работа по охране святыни для пяти Стражей становится неподъемной.

По общему признанию, мы понятия не имели, насколько непродуманными были наши планы поначалу. Если бы мы меньше гордились нашим положением, если бы вникли в природу предмета, отданного под нашу охрану, если бы представляли стремление людей, решить свои насущные потребности и получить исцеление! Если бы…

Не надо быть мудрым бардом, чтобы сообразить, что наше простодушное представление о пяти Стражах Грааля, постоянно находящихся на посту, рухнет уже через несколько дней под грандиозным наплывом людей. Планы необходимо было пересматривать.

— Братья, — сказал Бедивер, когда мы смотрели на толпу паломников в угасающем свете дня, — их очень много. А утром станет еще больше. Наверное, кто-то и смог бы стоять на страже возле святилища днем и ночью хоть тысячу лет, но только не я. Короче говоря, я устал. — Он широко зевнул и продолжил: — Нам нужна помощь, другие кимброги занимаются своими делами, проводят время в праздности, пока мы на посту. Это не правильно.

— Предлагаешь, привлечь к нашей почетной обязанности братьев по мечу?

— Именно это я и предлагаю, — подтвердил Бедивер, еще раз зевнув.

— Господи, да что же ты раньше молчал? — воскликнул Кай. — Я тут переминаюсь с ноги на ногу и думаю: вот ведь Бедиверу нравится стоять весь день столбом.

— Нравится, не нравится, — проворчал Кадор, — по-моему, не такая уж плохая идея расширить наше число за счет других кимброгов. А вы что скажете?

— Вот, я, наконец, слышу того Кадора, которого знаю, — с одобрением сказал Бедивер. — Совсем не жадного Кадора, а готового поделиться с друзьями чем угодно. Я тоже считаю, что от нашей чести не убудет, если разделить наши обязанности с братьями по мечу.

— Все согласны, — подвел я итог.

— Стой! Лленллеуг еще не сказал, что думает, — заметил Кай, указывая на высокого ирландца, стоящего молча, как колонна.

— Выясним, — пообещал Бедивер, поворачиваясь к ирландцу. — Что скажешь, Лленллеуг?

Герой пожал плечами.

— Если все согласны, я тоже за, — пробормотал он, глядя куда-то вдаль.

Бедивер некоторое время пытливо всматривался в ирландца, пытаясь понять, что беспокоит человека.

— Итак, — резко сказал он, отворачиваясь, — вот и первое дополнение к правилам распорядка.

Когда последние сегодняшние посетители вошли в святилище, мы начали обсуждать, как более правильно организовать стражу, и решили, что один Хранитель Грааля должен иметь под началом восемь кимброгов. Дневной караул на закате должен сменять ночной. Таким образом, на каждого из нас приходилось бы каждое пятое дежурство, а это уже совсем другое дело! У каждого из нас будет несколько дней отдыха. Мы бросили жребий, чтобы решить, с кого начнется новый порядок. Мне достался следующий день, а Лленллеугу, вытащившему короткую соломинку, предстояло отстоять еще сегодняшнюю ночь после целого дня. Но он не жаловался.

Сумерки сгущались. Ожидающих много, но нам все равно пришлось объявить, что святилище закрывается и снова откроется на рассвете. Монахи пригласили нуждающихся в монастырь, поесть и переночевать. Одного старика наши слова взволновали не на шутку. Он начал кричать:

— Я ждал весь день! Я не могу больше ждать.

— Только до завтра, друг, — твердо, но беззлобно сказал монах.

— Завтра — это завтра, — настаивал мужчина, — а мне нужно сегодня. — Его руки, державшие длинную палку, ощутимо дрожали. — Пожалуйста, дайте мне посмотреть на Христову Чашу!

— Иди в аббатство, там о тебе позаботятся, — уговаривал монах. — А утром вернешься.

— Я старый! Я больной. Я могу умереть сегодня ночью! — упрямо твердил старик. Он повернулся к Бедиверу. — Ты — человек короля, ты же можешь позволить мне увидеть чашу, прежде чем я умру. Пожалуйста!

Монах взял старика за руку и хотел увести. Однако вмешался Бедивер.

— Подожди, брат. Пустим его. Но сегодня он будет последним.

Монах смягчился и повел старика за собой. Они вошли в святилище, а Бедивер зычно сообщил ожидающим, что в аббатстве голодным предоставят еду, а на рассвете они могут вернуться к святилищу. Люди поворчали, но покорно начали спускаться холма и устраиваться на ночлег.

Тем временем мы обсуждали, кто заступит на пост ночью. С этим вопросом разобрались быстро. В это время из святилища вышел старик. Он подошел прямо к Бедиверу, взял его руку и поцеловал.

— Будь здоров, сынок. Все будьте здоровы. — Он поклонился каждому из нас. — Теперь я умру счастливым человеком, — с этими словами он удалился, неся палку в руке.