Он вернул ладонь обратно на живот, а потом и вовсе перестал меня трогать. Только мои руки над головой все так же удерживал.

— Ты такая же шлюха, как и твоя мать, — холодно произнес Дамир, смотря на меня.

— Что? — удивилась я, округлив глаза.

— Ты не помнишь? А я вот помню как твоя мать трахалась с моим отцом. Отец в то время ни одну юбку не пропускал. Даже горничной с ребенком не побрезговал.

Я на какое-то время зависла, не понимая смысла слов парня. Мне казалось, что я ослышалась. Я просто не могла поверить, что брюнет сказал что-то подобное.

— Бред. Ты врешь. Моя мама… Не смей такое говорить о ней! — заорала я так, что у самой в ушах зашумело. — Как ты смеешь… Больной! Никогда такого не было! Ты это выдумал! Как можно быть таким жестоким, зная что мои родители… Мудак! Какой же уеб*к! Отпусти меня! Сейчас же!

На глаза навернулись слезы, боль, которая притупилась, вспыхнула с новой силой.

— Правда в том, что твоя мать была шлюхой, Эвелин. И ты такая же, полагаю. Может, конечно, эти несколько лет, без воспитания твое мамочки, ты выросла и не такой ветреной, но это под сомнением.

— Заткнись! Не смей больше говорить о ней! — снова закричала я, чувствуя как слезы скатываются по вискам.

— Нет, я буду говорить. Мне есть что тебе сказать. Я давно хотел тебе все высказать.

— Я не собираюсь выслушивать этот бред, — прошипела я, со всей силы вырываясь.

— Ты была слишком маленькой, чтобы понять, что твоя мать трахается на работе, даже если бы увидела какие-то странности в ее поведении.

— Хватит, — прорыдала я.

— Ты знаешь, что я получал от отца каждый раз, когда общался с тобой? Каждый раз, когда я тайком играл с тобой, меня наказывал отец. Видимо, ему не нравилось, что сын общается с дочкой шлюхи. Ты знаешь, что из-за твоей матери, моя уехала за границу, бросив на отца? Знаешь как мне было хреново в то время?! Ничего ты, бл*ть, не знаешь! — последнее предложение Дамир прорычал мне в лицо.

Я по-настоящему испугалась.

— Мне жаль, Дамир. Но в том, что твой отец был плохим человеком, я не виновата, — тихо прошептал я.

— Жаль? — усмехнулся Дамир. — Тебе жаль?

Он со всей силы ударил кулаком по капоту около моей головы.

— Вот таким шлюхам всегда просто жаль!

Я замерла на некоторое время, зажмурившись. Удар рядом я почувствовала головой, вздрогнув. Если бы он ударил меня, кажется, я бы уже была мертва. Я открыла глаза.

— Я никогда не заставляла тебя со мной играть. Отпусти меня. Ты не можешь винить меня во всем, — тихо сказала я, чувствуя страх.

— Ты все забыла, Эвелин. Ты забыла меня, как что-то пустое и неважное. А я все помнил. Помнил, что тогда происходило. У меня было слишком много проблем из-за тебя. Моя жизнь превратилась в ад после твоего появления.

— Я ничего не сделала…

Дамир еще раз со всей силы ударил по капоту около моей головы. Я затихла, с ужасом наблюдая за парнем.

На лице брюнета желваки ходили ходуном, выдавая его бешенство. Впрочем, всю ярость с легкостью можно было увидеть в глазах.

— Ты так уверена в этом?

Я вспомнила уже давно, что тот щенок умер. А точнее, его убил отец Дамира. На моих глазах. Передо мной и Дамиром. Он схватил его и свернул шею. Мне казалось, что это воспоминание не настоящее, ведь в то время у меня дома происходили ужасные скандалы между родителями. Мне могло подобное приснится. Я надеялась, что это был просто кошмар. Я просто хотела поиграть с ним. Я воспользовалась ключом, который отдал мне мальчик. Я правда следила за щенком. Я закрыла дверцу вольера, когда играла с ним. Но когда выходила, он выбежал, а я не успела его схватить. Я побежала за ним. Щенок бегал по саду. Я не могла его поймать. В итоге он подбежал к отцу Дамира, который стоял на пороге дома и разговаривал с кем-то по телефону. Я помнила, как его отец бросил трубку и начал ругаться. Фьюри лаял, игриво пытаясь укусить за ногу мужчину. Тот несколько раз пнул животное ногой и я попыталась оттащить щенка. Но заметив меня, мужчина начал кричать и я испугалась замерев. Вскоре прибежал Дамир. Он схватил щенка и попытался пойти в сторону вольера, но отец его остановил. Вырвав из рук мальчика щенка за шкирку, он что-то сказал ледяным тоном, сжимая животное двумя руками. Фьюри издал странный писк. Я наблюдала за тем как мужчина отбросил щенка, как что-то ненужное, а тот упал на землю. Животное не шевелилось. Я, кажется, тогда сразу не поняла что случилось. Его отец ушел и мне стало спокойнее. Дамир стоял над животным, смотря на него странным взглядом. Может, если бы мальчик заплакал, я бы быстрее поняла, что Фьюри умер. Но мальчик не плакал. Он вообще стоял неподвижно, смотря пустым взглядом на комок шерсти. Потом он перевел взгляд на меня. Приблизился и неожиданно толкнул меня. Я упала на землю. Он, кажется, сказал, что это я во всем виновата, а потом убежал. Я не понимающе встала и подошла к Фьюри. Тогда я и поняла, что он мертв. Я заплакала. Меня вскоре нашла мама и мы уехали домой.

— Дамир, я не виновата…

Он снова ударил по капоту.

— Тебе было так легко все забыть. Жила себе припеваючи.

— Я была ребенком. Я забыла тот ужас, что видела. Теперь ты мне напомнил. Мне… — я передумала использовать слово «жаль», боясь, что он разозлится еще больше. — Я правда не хотела, чтобы все так получилось. Но уже ничего не изменить. Мне был дорог Фьюри. Твой отец поступил слишком жестоко.

— Ложь. Тебе наплевать, что он умер, — прорычал Дамир. — Знаешь, в том особняке у меня было лишь два друга. Ты и Фьюри. Знаешь, как я мечтал, чтобы в тот раз, отец свернул шею тебе, а не ему? Клянусь всем, я бы не расстроился так сильно из-за тебя.

— Дамир, это было так давно…

— И уже не так важно, да? — перебил меня он.

Брюнет отпустил мои руки и выпрямился, но тут же схватил за шиворот кофты, рывком притянув. Я резко села, схватившись за кулак, который сжимал ткань моей кофты.

— Если ты считаешь, что его жизнь ничего не значила, тогда и твоя — пустышка.

— Ты надо мной издевался все это время из-за этого? — тихо спросила я.

— А что? Это не веская причина?

— Дамир, твой отец убил его…

— Твоей вины в этом нет, да? — ухмыльнулся он.

— Я виновата в том, что не удержала щенка, не поймала. Признаю. Но то, что сделал твой отец — ужасно. Не вини меня во всем.

— Ну да. Ты нив чем не виновата, во всем виноват только я, да? Виноват что доверился, что отдал ключ. Решил, что с твоим появлением моя жизнь стала лучше. Ты все испортила. Мои отношения с отцом только начали налаживаться, а ты все испортила.

— Налаживаться? Тебе тогда было десять или одиннадцать. Твой отец был сумасшедшим и жестоким когда убил щенка у нас на глазах.

— Ты не знаешь что такое жестокость, Эвелин, — прорычал мне в лицо. — В какой-то момент я даже передумал. Решил предложить тебе отношения. Но ты задрала нос, делая вид, что вся такая гордая и неприступная. Лучше меня.

— О чем ты вообще? Ты не предлагал мне отношения. Ты все время грубо вел себя со мной. Без разрешения целовал, ничего не объясняя. Ты таскал меня за руки, причиняя боль, оставляя синяки. Ты относился ко мне как к бесчувственной кукле, с которой можно делать все, что хочешь. И после этого ты говоришь, что я повела себя гордо и не захотела продолжать с тобой общение?

— Ты сама все обставляла так, как будто я чудовище. Как будто все мои действия грубые и жестокие.

— Но они грубые и жестокие. Даже сейчас ты ведешь себя грубо, но не замечаешь этого.

— Ты не знаешь мою грубость.

— Если сейчас ты ведешь себя спокойно, боюсь представить какой ты, когда злишься.

— Лучше тебе не злить меня. Когда я тебе целую, ты должна отвечать мне!

— Мне не приятны твои прикосновения. Какого черта я должна отвечать тебе?

— Потому что есть два варианта развития событий, Эвелин. Или я показываю насколько могу быть жестоким, или ты становишься моей. Может, если постараешься, я тебя прощу. Невелика цена.