Правда, здесь часты наводнения. Зато дожди регулярно наполняют ручьи и реки пресной водой. Эль у ирландцев на удивление хорош, потому что они делают его из прожаренного зерна — еще одна загадка этой непостижимой расы.

Мы зашли в бухту на северо-восточном побережье. Я услышал громкий возглас, и Кай, стоявший рядом со мной у борта, сказал:

— Это Фергюс, благослови его Бог. Вышел, чтобы поприветствовать нас. — Я услышал плеск шагов человека, идущего по воде.

Фергюс что-то крикнул, я не расслышал, а через мгновение с берега донесся странный пронзительный вой.

— Что происходит, Кай?

— Думаю, это барды Фергюса. С ним свита, и барды исполняют что-то вроде музыки на свиных пузырях. — Он сделал паузу. — Звук довольно необычный.

Я уже сталкивался с таким инструментом раньше: странное сплетение трубок, производящих в умелых руках большое разнообразие звуков: то напевающих, то плачущих, то пронзительных, как крик, то вздыхающих и тихих. Когда они играли, а играли они довольно часто, волынка производила довольно приятную музыку. А голоса бардов Эйре почти так же хороши, как и голоса кимров.

Многие представители Ученого Братства считают, что обитатели Зеленой Иерны и жители холмов Прайдейна некогда были братьями, еще до того, как воды Манавидана разделили их. Возможно, так и есть. Народ темный, похожий на горных кимров, довольно остроумный, во всяком случае посмеяться всегда готовы, как и подраться. Подобно кельтам прежних времен, они любят песни и праздники, любят танцевать и тотчас начинают двигать ногами, как только их дети заиграют на арфе и свирели.

Фергюс правил небольшим королевством на северном побережье в Дал Риате; его главная крепость называлась Мюрболк в честь одного из его знатных родственников. Зал и усадьба его, как описал мне Кай, построены в старинном стиле: несколько маленьких круглых домиков — жилища, хлебные склады, хижины ремесленников, кухни — окружали большой деревянный зал с высокой соломенной крышей. Земляную стену венчал частокол из заостренных бревен. За стеной раскинулись поля, загоны для скота и лес.

В зале, который служил королю домом, а также местом сбора всего его народа, огромный каменный очаг горел днем и ночью. Вдоль стен по обеим сторонам очага располагались выгородки, где люди могли отдохнуть или уединиться, а в изголовье очага стоял огромный стол, королевский стол, прикрепленный к деревянным балкам с обеих сторон.

Фергюс подвел нас к своей крепости и встал перед воротами.

— Добро пожаловать в дом Фергюса, друзья мои. Входите. Да пребудут ваши заботы подобны туману, тающему поутру. Будем есть и пить, будем вместе праздновать союз наших благородных племен.

Он высоко ценил брак своей дочери и считал Артура одновременно и родственником, и самым дорогим другом. Я никогда не видел лорда, который так стремился бы угодить своим гостям, как Фергюс мак Гилломар. Казалось, хорошее настроение никогда не покидает его, а щедрость лилась, как воды серебряной Сианнон. Состояние Фергюса, довольно скудное, немного поправилось с тех пор, как он заключил союз с Артуром. Он владел прекрасным табуном лошадей и разводил замечательных гончих. Он вручил всем нам подарки, а Артуру подарил щенка гончей, которого можно приучить и к бою и к охоте.

Дочь Фергюса тоже думала о нашей благосклонности. Гвенвифар привезла Артура в Мюрболк, чтобы вручить ему свое приданое, и это был самый необычный подарок. Но прежде чем рассказывать об этом, сначала я поведаю о чуде, случившемся во время нашего пребывания в Эйре.

Здесь жили священники, постоянно пристававшие к Фергюсу насчет земли для церкви. И конечно, они желали обратить короля в христианство, хотя, если бы не удалось, рады были бы и земле для храма.

Фергюс им не доверял. Он вбил себе в голову, что, как только преклонит колени перед Господом Христом, тут же станет импотентом. А Фергюс очень любил общество красивых женщин, их в его владениях водилось немало, так что он с подозрением относился к любому действию, угрожавшему его удовольствиям.

— Это абсурд, — заверил я его, когда он сообщил о своем нежелании обращаться в истинную веру. — У священников есть семьи, есть дети, как у любых других мужчин. Вера вовсе не ослабляет их, видит Бог. Тебя кто-то нагло обманул, Фергюс.

— О, я не держу зла на священников, они — хорошие люди, — легко согласился он. — И все-таки не стоит самому навлекать на себя несчастья. Посмотри на меня: я счастлив, счастлив как никогда, ведь моя дочь вышла замуж за Верховного Короля Британии.

— Но сам Артур посвятил себя Христу, — сообщил ему Бедивер, присоединяясь к нашей дискуссии. — Вера вовсе не сделала его импотентом. Посмотри-ка на этих двоих — лежат себе вместе в своем уголке и пьют из одной чаши. Спроси Артура, не украла ли его вера его мужественность. А еще лучше спроси Гвенвифар; она тебе расскажет.

— Да, я знаю, в обычае бриттов придерживаться чужих богов и чуждых обычаев, — признал ирландский король. — Мы все это знаем. Но это не наш путь.

— Это путь многих твоих родичей, Фергюс, — возразил я. — Многие из них уже приняли Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому я опять спрошу тебя, где ты видишь вред?

— Ну, — сказал Фергюс, — они же привыкли, это им вреда не причиняет. Но я-то не привык. Боюсь, мне будет плохо.

Что бы ни говорили, ничто не могло убедить короля. Но через несколько дней прибыла группа монахов и попросила аудиенции у короля. Как всегда, Фергюс приветствовал их, напоил и накормил, а от золота они отказались. Мне стало интересно, и я пошел в зал послушать.

Эту группу странствующих братьев возглавлял священник по имени Киаран. Не старый, но сильный в вере и мудрый. Он знал греческий и латынь, владел приемами красноречия и прославился так, что многие собратья-монахи, британцы и ирландцы, поклялись ему служить, чтобы помогать в его работе среди языческих кланов Эйре.

— Мы прослышали, что здесь обретается великий военный вождь бриттов, — объявил Киаран. — Мы пришли отдать ему дань уважения.

Это впечатлило и обрадовало Артура. Он не предполагал, что его имя известно за пределами Британии.

— Добро пожаловать к моему очагу, — пригласил Фергюс священника. — А твой привет примет сам Артура.

— Да благословит тебя Король Небес, Фергюс, — ответил Киаран. — И пусть Верховный Король Небес почтит своего Верховного Короля на Земле. Приветствую тебя, Артур ап Аврелий.

Артур поблагодарил священника за благословение, после чего Киаран обратился ко мне. — А ты, несомненно, Мудрый Эмрис, о тебе рассказывают множество чудесных историй.

— Я Мирддин, — просто ответил я. — И я готов служить тебе, брат священник.

— Благодарю, Мудрый Эмрис, — ответил он. — Однако сегодня служить должен я. — Он подошел поближе, я ощутил движение воздуха. — Мы слышали, что ты слеп, и теперь я сам вижу, что это так.

— Это небольшое недомогание, — ответил я. — Оно меня не очень беспокоит.

— Человек высокого положения легко переносит любые трудности, меньшего я и не ожидал, — заметил Киаран, а те, кто был с ним, одобрительно зашептались. — Господь Иисус говорил, что страдания даются нам, чтобы слава Отца могла воссиять еще более. Вот я и подумал, не смогу ли я стать инструментом в руках Господа, чтобы помочь тебе узреть. Ты не возражаешь?

Зал замер, ожидая моего ответа. Дерзкий священник предлагал исцелить меня. А что я мог сказать? Не я ли недавно рассказывал Фергюсу о силе Воскресшего? Если я откажусь, меня могут объявить лжецом, а если приму его предложение, а он вдруг потерпит неудачу, меня выставят дураком. Лучше быть дураком, чем лжецом, подумал я и ответил:

— Я не жалуюсь. Но если Бог желает моего исцеления, кто я такой, чтобы отказываться?

— Быть по сему.

Подойдя ближе, Киаран аккуратно снял с меня повязку и поднял руки; я ощутил тепло его ладоней на своей коже, как будто смотрел на солнце.

— Бог Творения, — мерно произнес священник, — призываю Твой Божественный Дух почтить Твое имя и продемонстрировать силу Твою перед неверующими людьми. — С этими словами Киаран коснулся моих глаз, и тепло перетекло с концов его пальцев в мои глаза. Под веками вспыхнул жгучий белый свет. Пожалуй, стало немного больно, но за удивлением я отметил боль походя. Киаран продолжал прижимать пальцы к моим глазам. Жар усилился, теперь уже обжигая.