– На! Держи свою фантазию!

Он сунул ее в руки Акиму, но прежде чем тот открыл ее, положил руку ему на плечо и снова серьезно проговорил.

– Знаешь, мой друг. Наш мир еще полон многих тайн. Я много где бывал, и поверь, видел такое, о чем тебе даже представить сложно. Я был на Эррагии – колонии, уничтоженной в ходе третьей войны. Не удивляйся, Аким! Она существует и совершенно не является мифом. Мы проходили через пещерные города Элизии, где люди сходят с ума, прикасаясь к ее красным камням. И везде, я находил объяснение. Как бы фантастически не выглядело явление и место, объяснение было всегда. Но не здесь, не в моем родном доме! Открой коробку.

Аким Филимонович нервно сглотнул. Он боялся открывать ее, боялся слов Искателя. Об этих двух колониях, он читал только в учебниках. И полеты на них запретили почти столетия назад!

– Ну же, Аким! – Голос Лиама стал громче. – Открывай!

Бывший Глава Академии решился. Он оторвал крышку и охнул.

В шкатулке, на вишневой, аккуратно сложенной ткани лежал цветок. Тот самый цветок. Точно такой же цветок, как и тогда, 20 лет назад. Только он засох, нежные лепестки поникли и осунулись, утратили свою нежность, стали грубы и бесчувственны, как Пустыня.

– Когда ты нашел его? – одними губами спрашивал Аким, с трепетом, коснувшись стебля.

– Два года назад в Пустыне. В семистах километрах от Хребта Этты.

– От Хребта Этты. – Шепотом повторил Аким. – Но ведь проходы в Пустыню закрыты.

– Но не для всех. – Лиам откинул вишневый платок и показал на крупную брошь. – Эту штуку я тоже нашел там же, когда… когда цветов не стало…

– О чем ты?

– Их было много, Аким. Очень-очень много. Пустыня не мертва. Она полна жизни, она сама ее дает. Но когда я вернулся через несколько дней обратно, все было сожжено, уничтожено. Кто-то не хочет, чтобы мир жил. И я нашел это на месте пожара. Женский платок и эту брошь. Видел когда-нибудь такую эмблему?

Это был круг в виде полумесяца и солнечного затмения. По обоим концам лунного серпа располагались две звезды. И весь круг наискось прорезала стрела, рвущаяся вверх.

– Видел когда-нибудь такое?

– Нет, – ответил Аким, – жадно, всматриваясь в изображение.

– А я видел!

– Где?

Но Лиам не ответил. Он помрачнел, завел машину и снова выехал на дорогу. Вдалеке вырастала Часовая башня.

Взволнованный и немного напуганный, Аким Филимонович с великой бережностью вернул брошь к цветку и осмотрел платок. Вполне возможно, что это был ее платок. А может, нет. Может здесь скрыто что-то по-настоящему важное и нужное.

Он откинулся на спинку сиденья и полностью отдался ветру судьбы, влекомой в неизвестные дебри.

Глава 6

Лия вместе с Акимом Филимоновичем, ее руководителем Владимиром и Искателем Лиамом ехали вдоль берега моря в сторону горного перевала, о котором так подробно рассказал ей старый ученый. Он сидел рядом, с незаменимым портфелем в руках и нетерпеливо ждал, когда же, наконец, увидит руины старого форпоста, таинственные ворота, и скрытое в горах единственно известное поселение тех, кто называет себя подрывниками.

Лия сидела как раз напротив одного из их племени, одетого в темно-коричневую походную одежду с ритуальной нашивкой в виде змей по рукавам. Его руки были закованы наручниками, но сам пленный подрывник от этого, кажется, не сильно страдал.

Как правило, лица этих людей были закрыты: или черными шарфами, или капюшонами, или кожаными масками. Они не любили показывать себя горожанам. Но сейчас черный шарф пленника был отстегнут от плеча и свободно висел на груди, обнажая смуглые острые скулы, разбитую губу, застывшие складки гнева на бровях. Он ни на кого не смотрел и не желал ни с кем встречаться глазами.

А Владимир был вне себя. Он готовился проводить собрание в лаборатории, лично проверить работу очистительной станции, сделать много важных вещей, прежде чем начать зачистку. А вместо этого, направлялся в лагерь подрывников, чтобы просить мира! Мира? Но какой здесь может быть мир, если дикари скоро озвереют досконально?!

Он с опаской поглядывал на пленника и с еще более сильной на Искателя, а тот, казалось, чувствовал его страх, понимал и всячески подкармливал. Мутный тип, этот Искатель. Он будто читал чужие мысли; знал тайны, скрытые от всех и всячески пользовался этим. И он сбил Володины планы. Да, Владимир – занятой человек, и в его задачу не входило посещение лагеря подрывников. Но тут на горизонте, словно из ниоткуда выплыл Лиам, и заявил, что пленник – самый весомый аргумент против всех его планов и главное условие для цивилизованной беседы. Хотя сам весомый аргумент в данный момент сидел перед ним и тихо всех ненавидел.

Володя прекрасно представлял, для чего в этой затее нужно присутствие Лии, но совершенно не понимал, что здесь делает Аким Филимонович.

А Лие было совсем неуютно. Все сидели в напряженном молчании, столь сильно действующим на нервы. Девушка постоянно раздумывала, какая муха ее укусила, чтобы участвовать в такой авантюре. А Саша там совсем один! Сидит в своей лаборатории и переживает за нее. Или скорее за себя… и руки чешет от предстоящей облавы, которую так стремятся предотвратить сидящие здесь.

Она бесшумно вздохнула и посмотрела на море. Это была черная масса, будто вымазанная мазутом. Волны накатывались на камни, желали поглотить их в свое чрево, но каждый раз отступали назад. Мертвый мир! Беспощадный мир! Знойный воздух разжигал бесплодную землю, из которой произрастала пожухлая трава, и ни одной птицы вокруг.

Окружающий мир вернул ее в воспоминания вчерашнего дня в Часовой башне. Аким Филимонович, этот благороднейший человек, сумел своими рассказами распалить ее интерес, зажечь сердце желанием перемен. Правда, теперь энтузиазм при виде сосредоточенной компании и молчаливого пленника несколько угас.

– Город в Пустыне не миф, – сказал тогда Лиам и показал ей брошь с эмблемой стрелы, рвущей луну и солнце. – В своей жизни мне случалось его встречать. И это было далеко отсюда. На Севере! Когда-то там был большой мегаполис, ныне же все разрушено. Как, в общем, и везде. И в одном здании я увидел этот символ. Он бы меня не сильно удивил, если бы не отчет, который находился рядом с ним. Южные земли опустошены. Вот, что говорилось в отчете. Земля стремительно превращается в Пустыню, город обречен. Из города они ждали помощь, рассчитывали на нее. Более того, они представляли Нард’шан спасителем. Считали, что только он сможет остановить грядущее бедствие. Но помощи не последовало! Какого рода должна была быть эта помощь, мне неизвестно. Но некий Атрэй Варсо вдруг повелел закрыть Врата к городу. Приказание исполнили немедленно, связь с Нард’шаном была утеряна навсегда. И после этого наступил конец…

Он замолчал, а Аким Филимонович, взволнованный, как и сама Лия, показал ей вишневый платок и засохший цветок.

– Пустыня важна для нее. – Говорил он, и девушка слышала дрожь в его голосе. – Она свидетельствовала о ком-то. И этот кто-то сказал, что мир еще можно спасти.

***

Машина свернула прочь от берега моря и углубилась прямо в степь по старой заброшенной дороге. Именно по ней когда-то и ездили первые экспедиторы, и на ней они и встретили свой конец. Помощь с воздуха, которой так просил в своих записях колонист, не пришла.

Неприятная мысль больно кольнула сердце девушки, как вдруг пленный подрывник впервые подал голос.

– Время платить по счетам.

Его слова прожгли всех, кто ехал в машине, у Лии от нахлынувшего озноба перехватило дыхание, а мужчина острым взглядом осмотрел всех вокруг себя и снова опустил голову.

– О чем вы сказали? – Нервы у Володи не выдержали. Он заерзал на сиденье, ожидая ответа, но пленник не обратил на него никакого внимания. – Бред какой-то! Что вам не живется в своих пещерах, почему не можете или бы вести себя как нормальные люди!

Подрывнику было все равно, и головы он не поднял. Тогда не выдержали нервы у Лии. Она больше не мола молчать. Достала из кармана салфетку и предложила ее пленнику.