— А как обстоят у вас дела с рабочими, сэр? Быть может, ответ на этот вопрос покажется вам затруднительным в некотором отношении, но, тем не менее, я прошу откровенного ответа. Не относитесь ли вы слишком строго к вашим людям и не платите ли вы им слишком малую плату? Не было ли у вас случаев несправедливого увольнения рабочего?

— Я со своими рабочими обхожусь гуманно и плачу самое высокое жалованье. Я не могу также припомнить ни одного случая несправедливого беспричинного увольнения. У меня рабочий персонал состоит большей частью из старых служащих, пополняемых, конечно, все время новыми, ибо обороты моей фирмы растут с каждым днем.

Наступило короткое молчание, во время которого Балдуин Кинлей задумчиво посмотрел на портрет, стоявший на его письменном столе. Его лицо приняло при этом мягкое выражение.

Фотография эта изображала изящную красивую девушку, удивительно похожую лицом на коммерсанта.

Сыщик проследил за взглядом хозяина дома и спросил:

— Это ваша дочь?

— Да, сэр, это моя единственная дочь.

— Замужем?

— Нет!

Это «нет» прозвучало как-то жестко и сыщик инстинктом почувствовал, что своим вопросом он задел какую-то еще не зажившую рану старого финансиста.

— Три месяца тому назад у меня появился претендент на ее руку; я отказал ему, и этот отказ причинил мне и причинит еще впереди много убытков.

Пинкертон насторожился:

— А кто же был этим претендентом?

— Один из моих конкурентов, Фред Кронвелл. Его экспорт, правда, вдвое меньше моего, но так как у него нет собственных пароходов, то он отправляет все свои товары на моих судах. После моего отказа он стал направлять их на суда других компаний, это обстоятельство явилось чувствительным ударом для меня. В довершение всего, примерно в то же время я начал терпеть огромные убытки из-за нападений пиратов гудзоновой реки. И что самое удивительное, этим рыцарям легкой наживы попали в руки как раз самые дорогие грузы, тогда как менее ценные остались нетронутыми. Очевидно, тут дело обстоит не без измены со стороны кого-либо из моих служащих.

— Кто еще, кроме вас, знал, какой товар заключался в тех или иных ящиках?

— Один только мой клерк, мистер Эдуард Броун, если не считать шкиперов тех судов, на которые был назначен соответствующий груз.

— Когда вам предстоит новая отправка большой партии драгоценных грузов?

— На днях, мистер Пинкертон, — озабоченно ответил коммерсант. — Но, принимая во внимание все происшедшее, я отчаиваюсь в успехе этой перевозки и подумываю, что лучше всего будет отказаться от этого дела.

— Не можете ли вы распределить ваш груз на суда так, чтобы никто, даже ваш клерк, мистер Эдуард Броун, не знал ничего о нем? Или, что будет еще лучше, чтобы груз был бы подменен малоценным, при том так, чтобы об этом знали лишь вы да я, а ваш клерк думал бы, что ценность груза осталась та же?

Коммерсант ответил несколько запальчиво:

— Конечно, я могу устроить это, мистер Пинкертон, хотя, должен сказать, никогда не простил бы себе такого обращения с человеком, который пользовался до сих пор моим безусловным доверием и в поведении которого при том я не заметил ничего, что заставило бы меня раскаяться в этом доверии.

— Ваши взгляды вполне достойны такого честного человека, как вы, сэр Кинлей. Но таким поступком вы вовсе не окажете недоверия молодому человеку. Этим вы лишь избавитесь раз и навсегда от мысли отказывать ему впредь в доверии; а кроме того, вы впоследствии всегда будете иметь возможность вознаградить его, удвоив степень своего доверия к нему. Разве я не прав?

Кинлей кивнул головой, наполовину убежденный словами сыщика:

— Хорошо! Если вы непременно хотите, я готов последовать вашим указаниям.

— Прекрасно, сэр Кинлей, вы не раскаетесь в этом. Теперь я изложу вам мой план, но прежде всего попрошу сообщить мне точный срок ближайшей отправки груза.

— Послезавтра, мистер Пинкертон.

— Отлично. Этот груз вы отправите под клеймом «шелк» — такого рода материи, как кажется, излюбленная добыча для речных пиратов, — но при этом так, чтобы ваш клерк не знал, что на самом деле ящики содержат самый дешевый товар. Посоветуйтесь перед этим с ним, как отправить этот груз — под истинным или под фальшивым клеймом, и согласитесь с тем, что он предложит. Объявите ему, что груз этот стоит огромных денег. В назначенный вами день вы получите от меня два больших ящика, которые вы прикажете отнести на борт вместе с прочим грузом, но с величайшей осторожностью, спешу заметить, ибо там будет заключен действительно ценный груз.

Говоря последнюю фразу, сыщик тонко улыбнулся:

— Внушите вашим людям, чтобы они как можно бережное обращались с этими двумя ящиками. Далее, наймите одного нового работника, помощника при погрузке. Для этого рассчитайте кого-нибудь из имеющихся налицо, если без этого нельзя обойтись. Этого нового работника пришлю вам я в день отплытия. Вам не нужно видеть его — главное дело в том, чтобы вы известили об этом новом работнике шкипера буксира. Вот, кажется, и все. Да, мне было бы интересно посмотреть на вашего клерка, мистера Эдуарда Броуна, а также и на неудачливого претендента на руку и сердце вашей дочери, мистера Фреда Кронвелла.

— Это легко устроить. Завтра будет в моем доме большой вечер, соберется большое общество; мистер Кронвелл находится в числе приглашенных. Несмотря на удар по самолюбию, нанесенный ему моей дочерью, он все-таки появляется у нас периодически и, вероятно, будет здесь и завтра. Мне кажется, что он все еще питает надежду назвать когда-нибудь меня тестем; иначе я не умею объяснить себе его посещений моих вечеров при существующих между нами натянутых отношениях. Тут же вы заодно увидите и моего клерка, так как он тоже приглашен на этот вечер.

Пинкертон потер себе руки:

— Все, я вижу, складывается удивительно удачно, сэр; я попрошу вас отвести мне завтра место около Фреда Кронвелла. Вы можете представить ему меня как одного из ваших приятелей-дельцов, находящихся проездом в Нью-Йорке.

— Хорошо, мистер Пинкертон.

Оба собеседника пожали крепко друг другу руки, и Балдуин Кинлей после ухода сыщика почувствовал себя сильно успокоенным.

Глава II

Неожиданное приключение

— Мистер Вилькинс из Чикаго, один из моих деловых друзей, — так рекомендовал своим гостям сэр Балдуин Кинлей на следующий день вечером пожилого, добродушного на вид джентльмена с седыми волосами и золотым пенсне на носу.

За столом соседом пожилого господина оказался Фред Кронвелл, тот самый господин, который за день перед этим, проезжая мимо дома Кинлея, вызвал такую перемену в лице старого коммерсанта.

Фред Кронвелл был типичным янки, до кончиков ногтей. Он презрительным и надменным взором поглядывал на господина из Чикаго.

Пожилой господин сначала, казалось, не интересовался ничем, кроме еды. Ловкими, гибкими движениями своих пальцев он разрезал жареного цыпленка и бережно отделил мясо от костей.

— Отличное меню! Не правда ли, мистер Кронвелл?

— Yes, сэр, — лаконично ответил тот. Ему был противен этот старикашка.

— И какой отличный, гостеприимный хозяин, не правда ли, мистер Кронвелл?

— Yes, сэр.

Наступила пауза, в течение которой пожилой господин с восхищенным видом уплетал курицу.

— Отличные люди эти Кинлеи, не правда ли, мистер Кронвелл?

— Yes, сэр.

Новая пауза.

— И чертовски хорошенькая леди, эта мисс Кинлей, не правда ли, мистер Кронвелл?

— Yes, сэр.

И Фред Кронвелл со злобой на лице отвернулся в другую сторону, между тем как пожилой господин все с тем же блаженным видом обтер свой рот салфеткой.

— Мой друг, сэр Кинлей, кажется, потерял всякую охоту к коммерческим операциям, благодаря этим речным пиратам, мистер Кронвелл. Жаль, я хотел заключить с ним большую сделку с шелковыми материями, а он не согласен на это. Жаль, ужасно жаль, — мы оба получили бы хорошие барыши.