– Киморту виднее, что проверять, – улыбнулся в рукав Сидше.

– Я посмотрю, – со вздохом согласилась Фог.

Перейти из жилого отсека гондолы в технический можно было только по шаткой трубе, рассчитанной то ли на горбуна, то ли на карлика. Вибрация здесь чувствовалась отчётливей. Тонкие стенки слабо защищали от холода, и Фог куталась в хисту, остро жалея, что не догадалась накинуть сверху что-нибудь потеплее.

– Она только выглядит ненадёжной, – заметил Сидше, постучав по стенке пальцами. – Но и обручи, и поперечные полосы из металла, и обшивка – всё очень прочное.

– Я же говорила, что не боюсь!

– А разве я спрашивал об этом?

Фог не увидела – по голосу угадала улыбку и залилась румянцем.

– А давно проводили полный осмотр дирижабля? – громко спросила она, чтобы замять неловкость.

– У кимортов – ни разу. А вольный мастер мою «Штерру» обследовал… – Сидше задумался, – … пожалуй, два с половиной года назад уже.

«Плохо», – подумала Фог, а вслух продолжила:

– А капсулы целиком уже заменяли или только подзаряжали?

– Не меняли, – покачал он головой. – А следовало бы?

– Пока не знаю, – созналась Фог. – Посмотреть надо. Если оболочку для капсулы делают из плохого сплава, то морт со временем начинает подтекать. А если утечки есть, то и баланс нарушается. Значит, и дрожь может появиться. А долго вы на «Штерре» летаете? Давно её собрали?

– Двадцать два года уже. Считай, с первого большого дела и купил. В долги тогда влез – ой, вспомнить страшно, – засмеялся Сидше и, прокрутив рычаг, распахнул люк: – Прошу, красавица. Ступайте первой.

В техническом отсеке оказалось ненамного теплее, чем в трубе-переходе.

– Обогрева здесь нет?

– Он тут без надобности – зачем из капсул энергию зря оттягивать? Машинам холод на пользу, а мастер с техником и приодеться могут.

Полное отсутствие обогрева на другой половине гондолы показалось Фог странным. Обычно приборы, основанные на силе морт, строились по принципу строгой симметрии. Чтоб в одной части капсул было ровно столько же, сколько и в другой, и чтоб работали они от одного двигателя. Отступление от схемы грозило разными бедами – от нарушения баланса и до возникновения резонанса, когда мирцитовые «жилы» просто-напросто разрывало от перепадов энергии.

– Вот мы и на месте, – вкрадчиво произнёс тем временем Сидше. – Госпожа Фогарта, это наш мастер, Калум. К сожалению, он нем – какие-то изверги вырезали ему на базаре язык перед продажей. Наверно, не стерпели потока хулы, ведь Калум у нас человек горячего нрава. Правда ведь? – засмеялся он, похлопав мастера по плечу.

Калум оказался настоящим южным великаном.

Кожа его была цвета жжёного сахара. Худой и немного сутулый, он возвышался бы над любой толпой на целых две головы. Мышцы словно иссушило дыхание пустыни, и они даже на вид стали жёсткими и прочными, как шёлковые жгуты. На правой руке у Калума не хватало безымянного пальца. На левой – мизинца. Проследив за взглядом Фогарты, Сидше охотно пояснил:

– Говорят, золотые кольца не снимались, вот ему пальцы перед торгами и укоротили. Зря, конечно, жадность не одного торговца сгубила. Руки мастера – главное его достояние после головы.

«Значит, его не продать хотели, а погубить. Мстили?» – подумала Фог, но вслух спросить не отважилась – тёмно-карие глаза у Калума и без того пылали, как уголья. Вместо этого она отвесила глубокий, почтительный поклон:

– Рада знакомству с вами, мастер Калум. Я киморт, путешествую к югу, – осторожно представилась она, не называя имени. – Капитан Сидше сказал, что в благодарность за его… – чуть не сказала «услуги», но вовремя поправилась: – … за его доброту я могла бы осмотреть двигатель, проводящие жилы и капсулы. С вашего позволения, разумеется, мастер.

Взгляд Калума немного смягчился. Дождавшись разрешающего кивка Сидше, мастер повёл Фог к двигателю. Сам капитан за ними не пошёл – остался в маленькой проходной комнатке прямо за переходом, в которой было чуть потеплее.

Рядом с механизмом Фогарта почувствовала себя увереннее. Даже руки зачесались – поскорее прикоснуться к холодному металлу, послушному каждому вздоху морт.

– Вы давно на корабле?

Калум показал на пальцах: «семнадцать». Лет ли, месяцев ли – не уточнил.

– Двигатель не перебирали? Капсулы не заменяли? – Получая каждый раз отрицательный ответ, Фогарта всё больше хмурилась. – А дрожание давно началось?

«Пять», – показал Калум.

– Пять дней назад? – Он покачал головой. – Месяцев? Гм… А на какой высоте обычно летаете? Понятно… А вы не поднимались выше обычного за некоторое время до того, как началась тряска?

Калум надолго задумался, вспоминая. Потом, частью объясняясь на пальцах, частью – беззвучно шевеля губами, он рассказал, что примерно полгода назад дирижабль едва не попал в сильную грозу и капитан дал приказ пересечь её поверху. Попадания молний в корпус тогда удалось избежать, но «Штерра» едва дотянула до города – двигатель работал с натугой, а энергии поступало в три раза меньше, чем обычно.

Позже, на земле, всё пришло в норму само собой.

Всерьёз заинтересовавшись, Фогарта едва ли не пальцами ощупала каждую деталь, чуть не лишившись при этом руки, но источник неполадок так и не нашла. Мирцит в «сердечной» капсуле уже порядком истощился, но его бы хватило ещё на месяц-другой бесперебойной работы. Никаких сточенных, прокручивающихся шестерней тоже не обнаружилось. Фог испугалась поначалу, что дело в самом баллоне, а не в технике, но потом заметила, что в проводящей жиле, которая тянулась к жилой части гондолы, давление почему-то куда меньше.

– Нет, одними глазами тут толком ничего не рассмотришь, – досадливо признала она, отряхивая пыль с коленей. – Окулюс нужен. Подождите здесь, я мигом!

В этот раз Фог даже и не заметила, как преодолела шаткую, тесную трубу-переход. Нужный прибор отыскался на самом дне сундука – две линзы в медной оправе, между которыми находилась сгущённая морт, наделённая особым стремлением – отсекать некоторые участки спектра. Линзы можно было сводить ближе или разводить, чтобы изменять масштаб. Крепилась на голове вся конструкция с помощью кожаных ремней.

Когда Сидше увидел Фогарту с таким «украшением», то подавился цукатом и закашлялся.

– Ну-ка, ну-ка, вот теперь взглянем, – промурлыкала она, влетая в отсек с двигателем. – Вот, другое дело ведь! Мастер Калум, посмотрите сюда! Вот здесь, – Фог постучала ногтем по металлической жиле, – энергия почему-то скапливается. Если обратить внимание на вектор потока, то можно заметить, что он здесь неправильный. Должно идти так… – Она чиркнула ногтем вдоль невидимой прямой линии. – Потом от распределяющей капсулы – в ту и в ту стороны, под прямым углом. А поток здесь закручивается и начинает течь обратно. Да ещё эта спайка мне не нравится… Думаю, тут была капсула, которую потом удалили. Наверняка от неё отходила жила, предназначенная для обогрева технических отсеков, но и её тоже убрали, и потоки сместились. Некоторое время это было незаметно, потому что морт подтекала из места неудачной спайки. Понимаете? Та энергия, что раньше шла на обогрев, теперь просто сочилась в пространство. Но когда потребовались все ресурсы двигателя… Во время грозы, когда капитан приказал подниматься выше… Словом, наверно, тогда и скорость увеличили, так? Морт стало слишком много, а ведь она обладает своей волей. В слабом месте конструкции, к тому же несущем отпечаток мастера или киморта, она скапливается, густеет. Отсюда и завихрения в потоках, и дрожь. Наверняка ещё несколько таких же «сгустков» есть – на местах, где раньше капсулы были. Кто вам, интересно, умудрился дирижабль «улучшить»? Руки…

«…руки бы ему оторвать», – подумала Фог, но вовремя прикусила язык.

– Вольный мастер, – хмуро пояснил Сидше, не отходя от дверей. – Два с половиной года назад. Сказал, что нерабочие капсулы удалил и заодно, для баланса, отопление убрал. То, что он сделал, опасно?

– Если опять в грозу попадёте и придётся на полной скорости удирать – ничего хорошего не выйдет, – призналась Фог, отстёгивая окулюс. – Тот мастер, наверно, хотел подзаработать, вот и снял исправные капсулы, чтобы продать их потом втридорога. У вас очень хорошие механизмы на дирижабле – ясно, что их киморт делал, а не простой человек. Сплавы все качественные, ни одна из видимых капсул в замене не нуждается – а ведь двадцать два года прошло! Обычно-то через пять-шесть лет часть заменять приходится, у нас дома половина заказов была на замену.